Значит, у меня один путь? На Голгофу? Ждать, пока меня выкупит отец? А если уже некому выкупать? Если меня объявят преступником, то его ждут большие проблемы. Колючая дрожь пробежала вдоль хребта, раздражение вонзило когти в сердце. Какая глупая и пустая смерть.
— Курс на корабль, — дежурно отчеканил Марс-1, обращаясь к пилотам.
Лицо его стало каменно-непроницаемым, когда он снова взглянул на лежащую в кресле 3112.
— Вы знаете эту женщину? — спросил я у Смарта, повернувшись к нему, насколько это позволяли противоперегрузочные кресла.
— Какую женщину? Не, Шёпот, ну ты слышал? Какой он…
Дослушать мне не дал оглушительный удар по затылку.
Глава 3. Принцесса. Часть 2
Пришёл в себя я уже по прилëту на пиратский фрегат. Меня за шиворот подняли с кресла, вывели из корабля.
После тесного абордажного бота набитого бронированными бандитами, вид широкого ангара Скорпиона отозвался чувством облегчения.
Несколько техников в обшарпанной амуниции промчались мимо к Кракену, один из них будто невзначай задел меня плечом. В этом толчке чувствовалось презрение. Будто он таким образом плюнул мне в лицо.
— Куда это вы прётесь с оружием, солдатики? — раздражённо спросил техник.
— Исполняем срочный приказ капитана, — рыкнул Марс.
Я связался с Конём, он пробрался в системы Лилии-1, и скоро его вместе с кораблём отбуксируют на Скорпион.
Меня вывели из ангара, 3112 несли позади. Руки немели в наручниках, и я с ужасом думал, что лучше бы эти руки надевали колечко на изящный палец Алисии Купер, дочери министра финансов, как хотел того отец. Ну зачем я здесь?
Мы шли по длинному коридору, лязг железных ботинок штурмовиков, как нож масло, разрезал мерное гудение корабля. Изредка появлялись люди, все они кривили ухмылки или неприязненно косились на меня.
Взгляд скользнул по стене, где торчали шлейфы проводов и устаревшие системы подачи воздуха. Фрегат Скорпион. Такие же корабли сорок лет назад сопровождали первую миссию на Вегу-7. Там была найдена единственная планета, где человек мог дышать без скафандра. Единственная, кроме Земли, планета, идеально пригодная для жизни людей. Моя мать была в составе той первой экспедиции.
Все тогда думали, что наступила эра процветания человечества, что теперь можно справиться с перенаселением и с тяжёлыми условиями жизни поселенцев в колониях, которым не хватало продовольствия. Как рассказывал отец, тогда всех и буквально каждого, охватывало невероятное воодушевление.
Так и было, на свободно вздохнувшей Земле наступил Золотой Век. Миллиард человек распределился по всем континентам. У всех появился доступ к передовым технологиям медицины, пищевые синтезаторы решили проблему голода, и средняя продолжительность жизни поднялась до ста лет.
Но что было с теми, кто улетел?
СМИ передавали, что у них всё прекрасно. Всё прекрасно и на других непригодных для жизни планетах и станциях. Люди рады осваивать новый мир, служить отечеству в глубинах Млечного Пути. Развивается сельское хозяйство на Веге-7, осваиваются шахты фрамия на Альфа-Центравре, строятся комфортабельные орбитальные города и жизнь течёт рекой во славу Императора. Так думали все на Земле.
Так ещё полгода назад думал я.
Раньше я никак не мог понять, почему отец запрещал учиться пилотированию. Готовил меня исключительно в государственные служащие. Поощрял занятия каратэ и кудо, которые были модными среди элит.
И зачем я здесь, вдали от своего роскошного дома? Почему не греюсь под солнечными лучами во дворе, не наслаждаюсь тёплым морским бризом у моря.
Я здесь потому, что полгода назад во время учебного полёта из-за ошибки навигационного модуля корабль вышел из прыжка у шахтёрской колонии в системе Альфы Центавра. Увидел своими глазами то, что не должен, и не смог с этим спокойно жить. Люди в колониях жили не просто плохо, они едва выживали. А Вега, как я узнал позже, была поделена между земными магнатами, и продовольствие с неë уходило в колонии по варварским ценам.
Лучше бы просто закрыл на всë это глаза.
Чем дальше мы шли по кораблю пиратов, тем сильнее я в этом убеждался. Ничего не изменил, просто спустил в утилизатор свою жизнь.
Конвоиры подвели меня к лифту, позади 3112 сломанной куклой висела на руках пирата и причитала в бреду что-то нечленораздельное. С громким рокотом лифт спускался с верхней палубы, сложно сравнивать его с гравитационными лифтами в кораблях Империи. По доброй воле никогда бы не зашёл в такой.
Я обернулся на Марса-1, посмотрел на его изуродованное шрамом лицо, заглянул в совершенно дикие глаза. Было понятно, что он не станет говорить, но я решил попробовать. Мне ничего не оставалось.
С бряцанием разъехались створки лифта, Шёпот вошёл первым, за ним Смарт, втолкнув меня. Пират с 3112 на руках, бережно занёс её в кабину. Марс, последним встав на площадку, нажал сенсор на стене. Створки поползли навстречу друг другу.
Лифт тронулся. Собрав остатки мужества, я заговорил:
— Вы же знаете еë, и я…
Мне хотелось сказать, что я её спас, может, они бы иначе на меня взглянули, но я вовремя понял, как это жалко будет звучать, и у меня не повернулся язык. Спасите меня, солдатики, потому что я спас вашу знакомую? Хуже только встать на колени и умолять.
— Что ты? Ты жив только потому, что майор не дал мне выкинуть тебя в открытый космос! — внезапно отозвался пират, который держал 3112, прежде он не вступал в диалог.
— Заткнись, Хил, — отчеканил Марс. — Твои причитания не помогают найти выход из той задницы, в которой мы оказались.
— Марс, ну это же, Принцесса? Тощая, замученная. Но она… — Смарт кивнул на еë руку, где на запястье виднелся шрам от сведëнной татуировки.
Принцесса… 3112? Это было забавно, я даже невольно улыбнулся. Она казалась мне кем угодно: фурией, ненормальной, бандиткой. Но принцесса? Принцесса чего? У Императора не было дочерей.
— Отставить трёп, — устало сказал Марс.
— Нельзя отдавать еë этому ублюдку… — пробормотал Хил, когда лифт остановился.
Лица десантников стали такими мрачными, что я не посмел больше ничего говорить. Мы пошли по нижней палубе, пахло отработанным машинным маслом и ржавым железом. Когда наша процессия миновала два поворота, кто-то из бойцов резко дёрнул меня за наручники до хруста в плечах и толкнул к правой переборке.
— Конечная, Трой. — По голосу я понял, что это сделал Марс.
— Достаточно было просто сказать, — просипел я сквозь стиснутые зубы.
Я увидел, что Хил положил 3112 на пол, порвал её робу на предплечье и зачем-то старательно перевязал универсальным бинтом. Но я не помнил, чтоб у неё там была рана, впрочем после каторги раны могли быть везде.
Марс нажал на панель на стене. Послышалось натужное жужжание, и створка незамеченной мной гермодвери тяжело поползла в сторону. Раздался электрический треск, звук работы механизма стал надрывным, запахло жженым пластиком. Что-то негромко хлопнуло и с металлическим звоном упало внутри переборки. Дверь замерла, так и не открывшись.
— Космический мусор с прыжковым двигателем, — выругался Хил. — Может, не стоило сразу отказываться от предложения мальца.
— Оно по-прежнему в силе, — с надеждой заметил я, хотя и понимал, что это была шутка. — Если вы мне поможете…
— Смарт! Дверь! — обреченно бросил Марс, перебивая меня.
— Сейчас поправим.
Смарт с размаха засадил в неё бронированным ботинком.
— Я просил открыть, а не сломать…
Металл загудел, с потолка посыпались хлопья ржавчины, что-то с грохотом упало за переборкой. И апофеозом этого представления стал отборный мат из помещения. Створка нехотя поползла в сторону.
— Ну а что? Она ж открылась! — воскликнул Смарт.
Через открывшийся проём я увидел смесь склада и мастерской. Переборка делила комнату на две части, в углу мерцал яркий свет, как от допотопного сварочного аппарата.
Услышал, как кто-то подступил сзади и почувствовал толчок в плечо:
