Литералл I. В темноте
Где-то. Когда-то.
Мне, еще только предстояло выяснить, что за хр… странные дела вокруг творятся. Как обычно с восторгом, я наблюдал за возникающими передо мной символами нового для меня языка. И уже не в первый раз поражался тому как красиво сложное смогли воплотить в простом. Всё-же тот кто создал это, был пусть и не гением, но очень и очень крутым мастером. Всё же я немного понимал в программировании и с уровня 21-го века Земной науки, понимал насколько наши машинные языки примитивны на фоне этого чуда. Символы или схемы которые я видел, являлись по сути не буквами или словами, а пиктограммами, или вернее иероглифами. Что-то наподобие традиционного китайского письма, когда каждый символ обозначает не только букву или предмет, а целое выражение. На этом вся схожесть с аналогами из моего прежнего мира заканчивалась. Потому что пиктограммы были интерактивными… Нет, они были по настоящему активными. Вся вязь линий из которых состоял иероглиф, по сути сама была модулем, неким набором команд, сообщающих местному движку что конкретно он должен сделать. На объёмной модели схемы, если её приблизить — тут же появлялись десятки и сотни «узелков» — неких контрольных точек между командами, позволяющими произвести точную подстройку конкретного фрагмента или глифа. В общем — это был шедевр. И то что я научился пользоваться хотя бы минимальной частью его потенциала и возможностей — вдохновляло!
— Форто э персиджио найос калвио мойнер. Компледо, — Я проверил последовательность последних выведенных в темноте символов чужого языка. Ну уже не совсем чужого. Некоторые символы я уже знал, что и позволило мне пробовать программировать свою новую реальность. Убедившись что все цвета и размеры схем согласованы друг с другом, решил перечитать весь блок и устремился к его началу. Вовремя спохватился и перед тем как начать проверку, дал команду на остановку формирования новых схем. По первой поре, помнится, оставлял в схеме управляющего контура массу лишних комментариев, разрушавших конструкт. Кто же знал, что не получив особую команду типа «Перехожу в режим комментирования, дальше записывать команды не нужно…» движком или программой фиксируются и остаются в теле программы все мои мысли и замечания.
— Англиристе. Так, что у нас тут. Компиляция, хромотация, репитер, сортировка. Вроде бы готово…
— «Превышено время ожидания от высшего Англасио. Сдвиг Нойот завершён. Производится ампликтация», — прервал меня женский голос и вязь символов которую я сочинял последние три или четыре сига, просто исчезла.
— Сука! Да как так то!… — сказать что я был зол, было ничего не сказать. Завершение сдвига означает, что стирается не только мой несохраненный прогресс, а вообще вся информация, которую я записал в доступных мне базах. Ампликтация, мать её!
— «Обращение не существует. Ампликтация Ойро. Той, Лено, Вайса, Пит. Ампликтация завершена. Обращение низший Клинг. Ристе»
— В сети, сука ты такая! — Воскликнул я в сердцах. И хотел прибавить пару крепких выражений, но что-то внутри меня, как и в прежних случаях отчиталось, — «Низший Клинг существует и поддерживает. Обращений за сдвиг создано — Мейаро. Схем за сдвиг создано — Кольсо. Полезная результативность — Сот. Низший Клинг Англирите».
— 'Формирование обращения высшему Англасио. Ожидание ответа.
— Формирование обращения высшему Хомио. Ожидание превышено. Сформировано Хотто.
— Формирование обращения высшему Унгаро. Ожидание превышено. Сформировано Хотто.
— Формирование обращения…'
— Ну, это надолго, — горько усмехнулся я. Количество тех высших к которым эта баба пытается обращаться после окончания каждого сдвига превышает пять десятков. И от этого было вдвойне обиднее, что я в этом списке чуть ли не единственный низший. Только в самом конце её опроса шли три имени низших, которых она пробовала отыскать и которые тоже не отвечали. Мог бы — вздремнул бы. Увы, этот вариант мне был недоступен. У меня попросту не было тела и не было нужды в отдыхе. А жаль.
— «Обращение не существует. Формирование обращения высшему Майа. Ожидание…»
— Англиристе. Да-да, давай зови высших. Я отстранился от возникающих передо мной символов и потянулся сознанием в сторону от этого потока запросов и опросов, возникавшего там где прежде были мои наработки. Выбрав точку внутри себя, представил себе как создаю там отдельную ёмкость. Точка утвердительно подмигнула, соглашаясь и разрослась до небольшой пиктограммы из числа тех, в которых я смог разобраться за эти четыреста шесть сдвигов. Ещё бы знать как выглядит идеограмма программного редактора, который сейчас занят отчётом о превышенных ожиданиях и создании «Хотто». Тогда бы просто открыл второй такой-же и занялся в нём чем-то полезным, пока безымянная баба или кто-то с высоким голоском обзванивает своих абонентов в четыреста шестой раз. Грустно вздохнув активировал свежесозданную пиктограмму. Та ожидаемо отозвалась без проблем и вокруг меня как будто бы развернулась сфера. Пока что пустая, но зато только своя. К сожалению, личным хранилищем она стать не могла, так как проводимая в конце каждого сдвига Ампликтация начисто стирала все мои данные. Я проверял. Триста три раза. Оставалось только заучивать схемы и затем воспроизводить их по памяти. К счастью, оказавшись тут, где бы именно это ТУТ не было, я получил и достаточно хорошую, если не абсолютную память. Во всяком случае пока что всё, что я старался запомнить, при некотором напряжении удавалось воспроизвести предельно точно.
Ну ладно, прочь тоску. Коль уж редактор схем занят и надолго, по традиции создадим рассказик о том как я докатился до жизни такой. Подробный или краткий — посмотрим по настроению. Я вспомнил заученную схему местного текстового редактора и представил её перед собой. В объёме моего я тут же появился шарик будущей записи. Сфокусировавшись на нём, я будто окунулся в поток ласкового изумрудного пламени, частью сознания продолжая слышать женский голос, опрашивающий неизвестных абонентов и видя символы, появляющиеся в абсолютной темноте.
Ну что-же. Меня зовут Клинг. Вернее не столько зовут, сколько раз в сдвиг называют. Делали уже четыреста шесть раз. И одни небеса, если они тут есть, ведают, сколько ещё раз назовут. До этого меня звали Рранг, а ещё раньше Виктором Солгаловым. В общем, со мной всё сложно. Потому что
