перекинуться парой фраз с инициатором данного аттракциона.
Отсутствие специальных навыков с лихвой компенсировалось наличием силы и когтей, незнающих преград в этой мире. Я просто смял и перекрутил в центре плотно прижатые друг к другу металлические раздвижные створки дверей боковых проходов. Холодная сварка от Жнеца, ёпта.
В кабинете по-прежнему находилось четверо, чьи силуэты пребывали в сидячем положении. Не знаю, на что они там надеялись, но с момента подачи сигнала тревоги, я бы поспешил свалить отсюда. Явной угрозы с той стороны не чувствовалось. Что ж.
* * *
– Раз, два, Истинный Жнец идёт. Три, четыре, ножи достаёт, – вспомнил я считалку из фильма «Кошмар на улице Вязов», когда начал вскрывать когтями металлическую дверь, как консервную банку ножом, – Пять, шесть, в оба гляди. Семь, восемь, с ним не шути, – продолжал считать, расширяя отверстие до нужного размера, – Девять, десять, распятье возьми… – закончил я, проходя внутрь, – Здрасьте! Только учтите, что с Фредди, что со мной, крест вам никак не поможет.
Помещение больше походило на совещательную комнату. Из мебели присутствовали только внушительный овальный стол, с одной стороны которого из высокого массивного кресла на меня смотрела упитанная, гладковыбритая харя седовласого мужика лет пятидесяти с серыми глазами.
С другой стороны, в трёх из шести кресел поскромнее, расположились не менее упитанные ряхи примерно того же возраста, также смотрящие на меня, повернувшись вполоборота. На их лицах, в отличие от отдельно сидящего, читался нескрываемый испуг.
– Ничего, что я без стука? – улыбнулся я, оглядываясь на развороченную дверь, – Так и не смог понять, в какую сторону открывается. А чего мы такие тихие? Э, слышь, бармен, мне коктейль не нужен, – обратился к сидящему слева мудню, в правой руке которого внезапно появился пистолет, – Глухой, что ли? Говорю, харе миксовать, диджей, не заказывали.
Призвать к разуму, так и не вышло. Настырный диско-бармен подхватил рукоять второй рукой снизу, что, если честно, помогло слабо, и таки выстрелил.
– Ой! – воскликнул он, увидев, как я схватился за левое плечо и зашипел от боли, – Извините.
– Цс-с-ссу-у-ука... Ты чё, скотонасильник херов! Вообще озверел? По людЯм стреляешь! И что значит «ой, извините»? – поинтересовался я, начав приближаться к нему, окутываясь Тьмой, – Так можно сказать в автобусе, случайно задев кого-то плечом. В очереди, наступив нечаянно на ногу, но никак, сука, стреляя в кого-то!
* * *
Обжигающая боль, с которой мы успели породниться ещё в Адэлеоне, никаким образом не повлияла на моё состояние, но существенно опаскудила намерения. Теперь стало неинтересно, насколько присутствующие являются жертвой обстоятельств.
В этой обители зла находился лишь один невинный участник, но у его ангельского терпения был давно достигнут предел. Невысокий, правда, но всё же.
Более того, сегодня я ощущал прилив новых сил и возможностей. Теперь я мог с полной уверенностью назваться полноценным Жнецом Истинной Тьмы. Сегодня он окончательно пробудился.
Я отчётливо чувствовал пулю, застрявшую в моей плоти, которая не смогла преодолеть кость и упёрлась в неё. И данное обстоятельство причиняло существенный дискомфорт, мериться с которым Жнец не собирался.
Кончик выскочившего щупальца вытянулся в тонюсенький жгутик и скрылся в ране, где обвил собой инородное тело и выдернул его наружу. Это было достаточно больно, но вида я не подал.
– К-к-кошмар какой… – проблеял стрелявший, побледнев и выронив пистолет. Удар оружия об мраморный пол, спровоцировал накол капсюля и очередной выстрел.
– Ты чего, творишь, падла рукожопая! – взревел я, кода действительно шальная пуля пробила мне бедро. В этот раз, слава яйцам, она прошла навылет, – Ну, сука, с такими руками только страдать, да другим жизнь портить. Сейчас я сделаю одолжение этому миру.
Схватив щупальцами данный субъект преждевременного отёла за конечности, растянул его в разные стороны, но, увы, «красивая» задумка эффектного умерщвления не увенчалась успехом.
По какой-то неведомой причине левая рука оказалась наименее привязанной к телу и оторвалась первой. В ссоре они находились или ещё что, не знаю. В любом случае бедолаге пришлось пострадать, прежде чем его пронзительный ор оборвался окончательно.
На второй заход оторвалась правая рука. На этом эпизоде его крик взял одну довольно высокую ноту и продержал её до последнего вздоха. Затем правая нога… потом левая. В общем, опять херня какая-то получилась.
Когда отшвырнул в сторону туловище с ещё хрипящей головой, на лицах «благодарной публики», молча наблюдавшей за происходящим всё это время, помимо животного страха, появился налёт из щедрых брызг крови и фрагментов плоти.
* * *
– Какой он неудачливый, ваш товарищ, – произнёс я под его затихающее мычание в дальнем правом углу. Удивительно, какой живучий оказался, не вырубился даже. Честно отстрадал, – Буквально во всём. Значит так, у меня
