потом?
– Нет. Я здесь исключительно по работе.
– Это потому что я чёрный?
– Нет. Потому что Вы старый.
– Ха-ха. Ладно. От меня что-то требуется?
– Да, объект нужно поддерживать в сознании.
– Хе, ну, он не откажется увидеть свою «дочку» и других наших «детишек».
– Том, кажется, эта собачья работа тебя в конец искривила. После эксперимента съезди и развейся на моё ранчо.
– Сэр? Я же пошутил.
– Неважно. Пошли.
Койка, на которой был закреплён Попов пришла в движение.
К нему подошла женщина лет сорока и что-то начала поправлять.
В отражении её очков Автандил увидел взрослое лицо, бритые волосы, но почему-то оставленную небольшую бороду.
При этом он выглядел словно череп, обтянутый кожей.
Койка пришла в движение, издавая противный гул. Из горизонтального положения, она приняла вертикальное.
Автандил оказался на каком-то балконе, а напротив него было множество лысых детей в «платьицах».
Внезапно сюда вернулся Том и всунул в глаза Попова какие-то зажимы, не позволившие даже думать о том, чтобы моргнуть или закрыть глаза.
Начал звучать какой ритм.
Выключился свет.
Начали происходить разноцветные вспышки.
А затем множество глаз окрасилось золотистым цветом. Однако затем они приобретали оттенки красного или оранжевого цветов.
Автандил ничего не ощутил. А вот глаза напротив начали тускнеть пара за парой.
Неожиданно прозвучало:
– Отмена!
– *Цензура* дерьмо. Все сдохли. Отберите лучший образец и передайте его проекту «Икра». До того, как я сдохну, вы должны подчинить этого сукиного сына!
– Да, сэр! – ответило сразу два голоса. Мужской и женский.
И наступила тьма, хотя зажимы из глаз ещё не убрали.
Очнулся он снова посреди металлических стен.
Снова время начало тянуться долго. Очень долго.
Однако Автандил даже не думал о том, чтобы искать способ самоубийства. Ведь это же грех и глупость. Чем больше он сможет увидеть сейчас, тем больше у него будет информации. Так он считал, и это подтвердилось далее.
Спустя сто семнадцать периодов сна к нему подошло двое: немного постаревший негр Том и какой-то человек с военной выправкой лет сорока.
– Сенатор, это объект Х-3. Единственный доказанный инфракрасный во всём мире.
– Доходяга. И какая от него польза, какие способности, профессор Томсон?
– Анабиоз тела и тканей, сопротивление любым ментальным техникам, иммунитет к ядам, а после полового созревания и к болезням. Мы ожидали, что у него есть и регенерация, но этого не оказалось. Но зато он стал источником массового производства клонов, а затем и «Красок».
– О? Так вот чьё ДНК у них. Но он на них совсем не похож. Ни на один из проектов.
– От него брали только одну «икс».
– В смысле?
– Я про хромосомы. Это часть…
– Я понял, понял, профессор. Так что за запрос?
– По данным нашего моделирования, тысяча «красок» с вживлённым навыком подавления, могут позволить взять над ним власть и, наконец, изучить способность. Этого хотел умерший директор Джефферсон. Бюджет выделен, но нам нужна Ваша подпись для начала производства.
– Инфракрасный. После открытия последних врат и шевеления на месте островных, почему бы и нет? Но давайте масштабируем. Все мощности по производству «Красок» пойдут на этот проект! А пока пройдём, выпьем по чашке чая.
После этих слов они ушли.
«Кто-то пошёл чаёвничать с этим психом? Он так долго этого ждал».
172 сна после этого.
Автандил проснулся где-то высоко, а под ним было огромное травянистое поле.
Он ничего не слышал. Судя по гулу, у него на ушах были наушники.
Ничего не ощущал кожей. Хотя ветер, похоже, был.
Через некоторое время на земле начали собираться люди.
Присмотревшись, Попов заметил, что они были удивительно похожи. Всё это были девушки с одинаковой комплекцией, одетые в плащи с капюшонами.
И их становилось всё больше, больше и больше. В какой-то момент его подняли выше и перевернули.
Подошёл Том и закапал ему в высохшие глаза что-то, после чего он вернулся в подвешенное состояние.
Девушки тем временем начали ложиться на землю.
Их было очень много.
В какой-то момент их глаза начали светиться золотистым цветом, оранжевым, красным, а несколько зелёным.
Но Автандил ничего не ощутил.
А глаза, как и обычно, начали гаснуть один за другим.
И больше не было и тени движения.
Учитывая прошлое, Попов понимал, что сейчас что-то внутри него в рамках защиты убило сотни человек.
Ужасное чувство.
Его тело плавно начало опускаться вниз, при этом его уводили в сторону.
Где-то на границе огромной поляны, его опустили на высоту около метра над телом одной из девушек с остекленевшим взглядом.
Недалеко была другая.
«Идентичные».
Их лица были одинаковыми, а внешне он уже видел подобное лицо.
В своей первой жизни лет в двенадцать-тринадцать в зеркале. С небольшими отличиями, но очень схоже.
Кто-то подошёл, наполнил шприц чем-то из небольшого пузырька, стоя недалеко от Попова.
Сон.
Он проснулся и ощутил забытое: его касались.
Кто-то освобождал его руки, ноги, голову.
Затем снял с глаз какую-то преграду и вытащил, весьма болезненно, трубку из горла.
Когда зрение Автандила сфокусировалось, то он увидел перед собой одну из тех девушек. Голубоглазая блондинка. Всего пара сантиметров волос и пустой взгляд.
– Х-т-фо… – Попов хотел спросить, кто она? Однако сделать этого не смог.
Девушка тем временем схватила его, словно мешок и понесла на плечах.
Когда они вышли в коридор, то мир содрогнулся, а с потолка посыпалась пыль.
Затем прозвучал громогласный рёв.
Но это никак не повлияло на поведение девушки. Ни на её скорость, ни на направление.
Его несли по коридорам, которые были покрыты большими листами металла. Но не везде. Кое-где вместо этого был бетон, покрытый тонкими металлическими сетками.
В какой-то момент, девушка остановилась, положила его на пол, затем открыла дверь и внесла в кабинет. После чего бросила на ковёр.
Взгляд Автандила устремился в угол.
Там лежало тело «нового Джефферсона».
«Точно, его называли сенатором».
– Иккс-Три. Ильи, как тебья називали до покупки, Автандил. Пришло время нам с тобой попросат-ца (*Икс-3, или как тебя называли до покупки, Автандил. Пришло время нам с тобой попрощаться*), – раздался голос профессора Тома Томпсона. Он произнёс это на русском с ужасным акцентом.
Попов не смог встать на ноги, но с некоторой болью смог повернуть голову в сторону голоса. Однако пусть голова и повернулась, но обмякла так, что глаза видели лишь ноги.
– До сих пор можешь реагировать
