смогу объяснить, собственно, разума тоже, а вот «Создатель тайников» выдаст меня с потрохами.
Напившись напоследок из озера обжигающе-ледяной воды, направился к выходу из пещеры. Желудок радостно заурчал, предвкушая скорый ужин.
Штольню покидал со смешанными чувствами. Казалось, будто что-то не усмотрел, не до конца осмыслил…
К слову, подземные переходы уже не так пугали. Лишь на перекрестке тот дальний «воющий» проход все еще наводил жути. А в остальном вроде как свыкся.
На выходе меня уже встречали. Фроди и еще один мужик. Видимо, обещанный охранник. Кряжистый, низкорослый. Взгляд узких серых глаз излучает равнодушие. На правой щеке старый уродливый шрам. Видимо, зашивавший рану не особо разбирался в медицине — правая часть лица получилась слегка искривленной. Отчего казалось, что мужчина постоянно ухмылялся. Сочетание холодного взгляда и хищного оскала здорово пугало.
— Малой, ты уже закончил?! — открыто улыбаясь крикнул издалека Фроди. — А мы тут с Весельчаком идем тебя навестить!
— А я уже было подумал, что ты забыл обо мне! — крикнул в ответ.
Сказать по правде, в душе слегка был обижен на Фроди, хотя умом понимал — он ничего мне не должен.
Мой старший товарищ тут же разгадал мое настроение.
— Эй, эй, малой! Ты чего? Обиделся? — успокаивающим тоном спросил он, когда мы поравнялись. — Я не мог раньше прийти… Вон и Весельчак подтвердит. И без тебя дел по горло. Правда, Весельчак?
Его спутник лишь равнодушно кивнул.
— Устал? — участливо спросил Фроди, положа мне руку на плечо.
— Угу… И голодный, как собака… Источник не восполняется… — пробурчал я.
Фроди громко ругнулся и хлопнул себя по лбу.
— Вот ведь башка дырявая! А еды-то я не прихватил!
Хотелось съязвить и спросить, мол, а чего тогда шел сюда? Но промолчал. Не хватало еще поссориться с единственным другом. Он ведь все-таки не забыл обо мне.
— Идем скорее в барак, там и пожуешь чего-нибудь, — поторопил Фроди и добавил: — А Весельчак пока твою сумку понесет. Это чтоб тебе легче идти было.
Я даже пикнуть не успел, как моя котомка ловко перекочевала в руки здоровяка.
— Много мха еще осталось? — ловко переключая мое внимание, спросил Фроди.
— Не очень, — промямлил я. — На дня два работы.
— Нормально, — кивнул он и, подмигнув, добавил: — Как закончишь в той пещере, покажу другое местечко. Без работы не останешься.
— Здорово! — искренне обрадовался я.
Откровенно говоря, переживал из-за этого. Как бы это ни звучало, но нулевые ресурсы хоть с какой-нибудь ценностью — довольно редкое явление. Хотя могу и ошибаться…
Весь путь до поселка Фроди развлекал нас разговорами. Ничего интересного в его болтовне не было. Так, по мелочам только… Кто чего добыл, и кто кого и как обозвал, и что ему за это потом было… Пустой треп.
Сперва пытался внимательно его слушать, но постепенно мое внимание рассеивалось. Мысленно уже был далеко от этого мрачного места. Представлял, как добуду много лута и выплачу долг Бардану. Как вернусь в Орхус и выкуплю родительский дом. Как восстановлю хозяйство и постараюсь зажить прежней жизнью. Мельком взглянул на весело болтающего Фроди. Ему тоже постараюсь помочь. Интересно, за какие грехи его сюда засунули?
Как-то слабо верится в то, что он опасный преступник. Наверняка, еще будучи пацаном, загремел в тюрьму по ложному обвинению. Затем попал на каторгу. Оброс долгами. И уже не знает, как выбраться из этой долговой ямы.
Решено! Обязательно постараюсь помочь Фроди! Он ведь мой первый и единственный друг! Надо будет поговорить с ним с глазу на глаз. Думаю, сегодня после ужина расскажу ему о своих планах.
Поселок казался безлюдным. Фроди объяснил это тем, что весь народ еще на работе, а бабы с детворой, пока мужики в шахтах, стараются особо не отсвечивать. Опасаются соседей-каторжан.
У входа в барак, где я ночевал, на крыльце, будто на троне, сидел мужчина. Черная, как смола, грива волос. Густая, растущая почти до глаз, борода. Кривой хищный нос. Мощный торс, тоже поросший черными волосами. Кулаки как два булыжника. Даже сидя, он казался крупнее всех стоящих вокруг него каторжан. Что-то звериное было во взгляде его темных глаз. Так смотрел наш кот — перед смертельным прыжком — на беззаботно прыгающих на подоконнике воробьев.
С каждым шагом, приближаясь к бараку, под взглядом этих прищуренных глаз все больше чувствовал себя таким же воробьем. Даже всегда беззаботный Фроди прекратил свою болтовню и молча подвел меня к крыльцу.
— Почему он до сих пор нулевой? — с угрозой в голосе спросил гигант.
Это тот хриплый властный голос, что я слышал перед сном! Теперь понятно, кто это был!
Фроди молча полуобернулся в сторону Весельчака. Тот в свою очередь протянул мою котомку, которую проворно подхватил мелкий худой уголовник. Ловко достав все мои трофеи, он объявил:
— Пятьдесят «эсок» и тридцать «глины».
— Что по «глине»? — коротко спросил звероподобный гигант.
— Ловкость, травник и владение ножом. Каждой по десять штук, — тут же отрапортовал худой.
Бородач никак не отреагировал на информацию, лишь хмуро уставился на Фроди.
Тот, полностью растеряв свою дружелюбность и веселость, зло огрызнулся:
— Похоже, Одноухий развел нас. Этот шкет не может использовать эски.
— Это еще почему? — удивился бородач.
Правый уголок губ Фроди слегка поджался, он так всегда делал, когда я задавал ему глупые вопросы.
— Уровень эсок, которые он добывает, — единица.
Я видел, как Фроди чудом сдержался, чтобы не добавить какую-нибудь язвительную колкость.
Бородач громко выругался.
— Похоже, Кнуд каким-то образом догадался, что мелкий не сможет аппнуться, — подлил масла в огонь мой друг.
Вернее, уже бывший друг…
Я вглядывался в жесткое и злое лицо Фроди и не мог понять, куда подевался тот весельчак и балагур, которого стал считать своим лучшим другом. Выходит, эта доброта, веселье и открытость — все напускное?
Короткие воспоминания прошедших дней, словно кусочки мозаики, встали на свои места. Значит, дубинка в руках Фроди там, в пещере, мне все-таки не померещилась. Весь этот спектакль был разыгран лишь для того, чтобы оглушить и ограбить меня в момент перехода на первый уровень.
Бывший друг, почувствовав мой взгляд, посмотрел мне в глаза и язвительно улыбнулся.
— Ничего личного, малой. В следующий раз будешь осмотрительней. Будет тебе уроком. Еще потом спасибо мне скажешь.
Каторжане,
