Я зажмурился еще сильнее, мотнул головой, пытаясь стряхнуть…
– Этот живой!
– Добей…
Какой-то незнакомый язык. Каркающий, грубый. До меня не сразу дошло, что я его понимаю.
Кого добей? Меня?
Откуда-то появились силы, я задёргался, зарычал, высохшие губы разомкнулись:
– Не-е-е…
Движение тела крутануло меня в сторону – веревки давно так туго натянулись на онемевших конечностях, что на столбе висели уже свободнее. И в этот же момент с гулким стуком столб за моей спиной тряхнуло, и я резко почувствовал, как правого бока коснулось что-то теплое. Даже горячее.
– Везучий недоносок!
– Моя бабушка лучше метает, чем ты, Троргал, – раздался чей-то смех. Голос был мощный, как из трубы.
«Живи!»
Да я бы с радостью. Я снова разлепил соленые веки, глаза нещадно жгло.
– Дохляк какой!
– Так нулевой же. Святоша он, не видишь?
– Точно.
– Дай копье…
– Я сам. Учись.
Я едва смог разглядеть две смутные фигуры передо мной. Огромные. Блин, сил нет совсем. Рук не чувствую, совсем затекли.
«Поединок проси!»
Странный совет, учитывая ту боль и слабость, что я чувствую.
– Как думаешь, Троргал, с бревном срублю его?
– Дохляка точно перерубишь.
Я сморгнул, картинка чуть прояснилась. И разглядел копье. Охренеть, да это бревно с наконечником в полметра! Как можно его удержать?
«Боя проси! Ты слышишь меня?»
Я только сейчас осознал, что женский голос был в моей голове. Но пот залил глаза, картинка размылась, смутная фигура подняла оружие, и я сразу забыл про голос.
Времени думать не было.
– По..д..нок.. – прокаркал я сухим горлом, пытаясь двигать разбухшим языком.
– Что он сказал? – фигура с копьем опустила оружие.
– Кажется, подонок.
– Поеди… к… – снова попытался я.
Зарычав от бессилия, я рванулся на веревках. Боли в руках не почувствовал, и это испугало еще больше. Боль надо чувствовать.
Я усмехнулся. Всего минуту назад умирал под мостом, а сейчас при виде копья, которым можно слона пробить, вдруг жить захотелось.
– Бой! – наконец у меня вырвалось четкое слово.
– Что? – послышался удивленный голос, – Ах, ты дерьмо нулячье!
Следом раздался раскатистый смех, который сразу же оборвался хлестким ударом. Смеявшийся охнул и выругался.
– Троргал, посмейся мне тут, зверье пустое!
«Поединок священен! Зеленые Скорпионы немногие, для кого честь что-то значит».
Я попытался проморгаться еще. Получилось осмотреться чуть получше.
Деревня с простыми мазаными домами, соломенные крыши. Солома дымила, среди горящих домов мелькали люди, воздух был наполнен криками. Кажется, здесь явно не вечеринка. И уж точно сюда еще не докатилась цивилизация.
Передо мной стояли два воина. Это как картинки в гугле набрать с тегом «воин», именно такие персонажи и вылезут. Огромные, плечистые, в кожаных бронях, обшитых металлическими звеньями.
Горящие яростью глаза. Волосы убраны назад. И кожа с зеленоватым отливом. Удивляться времени не было, и я просто принял это как данность. Зеленые Скорпионы, значит…
У копейщика светлые волосы, витая татуировка на левой щеке. Я про себя окрестил его блондином. Другой воин, который, видимо, и метнул топор, был с черными волосами. Ну, будешь брюнетом.
Блондин указал второму на меня:
– А если ноль зовет на поединок, это считается?
– Да нет, конечно!
– То есть, прибью, и ничего не будет?
– Да ну ноль же, к тому же просва!
«Скажи, что Небо разберется».
Я поймал себя на мысли, что с надеждой ждал, что еще скажет этот голос. Благодаря ему я жил уже на несколько секунд больше, и не доверять сейчас резона не было.
Копье поднялось над плечом, бдондин с татуировкой замахнулся.
– Небо… разбир…ся… – пересохшие губы совсем не слушались. Сухой язык только бестолку шлифовал их.
Копье опустилось.
– Да катись все в ноль! – выругался воин.
Брюнет, который, по-видимому, звался Троргалом, сказал:
– Тогда зовем десятника. Он мастер, скажет, что делать.
– Да, так лучше будет… Зверье пустое!!!
Я, поняв, что мне подарили еще несколько минут жизни, скосил глаза вниз.
Невероятно худые, обгоревшие ноги, обмотанные в драное тряпье. На ногах и животе саднящие кровавые следы. Что могло их оставить? На ум приходил только кнут.
Сбоку торчала деревянная палка. Ручка топора. Я уже не удивился, что топор такой огромный, после того, как увидел копье. Воины такой комплекции, как те двое, играючи управлялись с таким.
Передо мной остался только воин с копьем, второй куда-то исчез.
Чувствуя кожей горячий металл топора, я попробовал подтянуть руки так, чтобы перерезать веревки. Не получилось, лезвие топора под мышкой, руки связаны за столбом.
Блондин спокойно следил за моими попытками освободиться, даже не пытаясь помешать. В принципе, я уже разглядел свое тщедушное тело, и понимал, почему он не беспокоится. Прибьет одним пальцем.
И как я собираюсь с ним биться? Я даже рук не чувствую.
«Ты жив, это главное!»
Я выругался. И прикусил разбухший язык. Кровь наполнила рот, и это помогло. Я облизнул этой влагой губы, даже проглотил немного. Железный противный вкус.
Светловолосый с отвращением поморщился и сплюнул.
Я закрыл глаза, опять накатывало безразличие. Нет, нельзя сдаваться. Надо бы удивиться, что это за мир, где я. Но желание жить явно намекало, что это можно оставить на потом.
Почему-то я плохо помнил, кто я. Помню только… Мост… Голос.
Жена! Дочь! Мне обещали их вернуть!
«Сделка с Абсолютом?»
Кажется, эта женщина в моей голове обо мне ничего не знает.
Раздался крик, я повернул голову.
Откуда-то сзади появился невысокий человек, тоже в простых доспехах, на голове шлем. Кажется, броня была ему великовата. Вооруженный тонким мечом, он заорал и ринулся на блондина.
– Сдохни, задница скорпа!
Короткий взмах копьем, и наконечник высунулся из спины бедняги. Тот даже не смог достать клинком до противника, а только захрипел, дернулся пару раз и затих. Меч выпал из руки и со звоном упал на землю. Блондин, внимательно глядя на меня, чуть улыбнулся, и одной рукой играючи поднял копье с насаженным на него человеком.
У меня чуть челюсть не отпала. Это невозможно! У него мышцы порваться должны.
Воин сделал короткое движение, будто стряхивая воду с копья, и мечник улетел в сторону. Что-то незримое, будто прозрачный светлячок, отделилось от замершего далеко в стороне трупа и полетело к копейщику.
Светлячок влетел в воина в районе груди и исчез, а тот, довольно улыбнувшись, прикрыл глаза. Будто кайф поймал.
Да что это за мир такой? Воины, мечи, копья!
«Это нулевой мир».
Я закрыл глаза и, наконец, решил обратить внимание на голос. Он был женским, певучим, и звучал довольно приятно для моего уха. Точнее, мозга.
«Кто ты такая?»
«Готовься!»
Голос проигнорировал мой вопрос, но я послушно открыл глаза.
К нам в сопровождении Троргала шел еще один воин, с большим мечом в руке. Наверняка тот самый десятник. Лысый, седые усы и короткая борода. Одет в кольчужные штаны на голое тело, лишь только грудь и плечи перекрещивали кожаные ремни. Дубленые полоски кожи поблескивали железными бляшками, но почему-то у меня были сомнения насчет эффективности такой брони.
Впрочем, судя по размерам этого десятника, броня ему была не нужна. Он был на полголовы выше Троргала, и на столько же шире в плечах. На голом теле, наряду с витиеватыми татуировками, было видно полно шрамов, и они придавали еще более устрашающий вид. Его кожа тоже отливала зеленью, но по сильным мазкам на груди я понял, что это просто краска.
На поясе у лысого висел топор, не меньше того, что торчал в бревне у меня под боком. Его меч был в несколько раз больше, чем тот, что лежал у ног блондина. Как можно махать полутораметровым куском железа весом с аккумулятор от грузовика, я не представлял.
