— Приношу извинения, — Авелин сделала грациозный реверанс, — нас задержали на границе.
— Вы прибыли по приглашению самого Виктора Уайтхолла, и вас задержали на границе? — сурово переспросил, как догадался Сареф, дворецкий, — я уточню этот вопрос. Недопустимо, чтобы наших почётных гостей так долго терзали на границах. Я надеюсь, они хотя бы вам выдали Браслет Гостя, молодой человек? — обратился он к Сарефу.
— Да, сэр, — кивнул тот, показывая верёвочный браслет. Одновременно он бросил осуждающий взгляд на Авелин. Ему не понравилось, что она зря наговорила на пограничников, хотя те проверяли их, самое большее, десять минут. Но ему очень не хотелось ссориться с Авелин сейчас, когда он только начал проникаться к ней симпатией. Поэтому Сареф промолчал.
— Хотя бы здесь не напортачили, — пробормотал тем временем дворецкий, — ладно. Адия, — громко позвал он. Со стороны домика к ним подошла девушка в костюме горничной той же расцветки, что и костюм дворецкого: серебристо-зелёной.
— Познакомьтесь. Это Адия, ваша помощница. Она будет готовить для вас завтрак и обед, а так же будет следить, чтобы в домике было чисто. Вы можете просить её сопровождать вас за покупками в город, но прошу помнить, что рабочий день у неё заканчивается в три часа пополудни. На этом всё, желаю вам приятно провести время в нашем городе, — рассеянно говорил заученные фразы дворецкий; Сарефу казалось, что мыслями он уже был в другом месте, — возможно, господин Кирран захочет вас повидать и пришлёт приглашение.
— Большое спасибо, господин Алуди, — снова чуть поклонилась ему Авелин. Это было странно, Сареф не припоминал, чтобы дворецкий представлялся. Тем временем Авелин уже повернулась к Адии, которая стояла, скромно уставившись в пол и держа руки перед собой, — дорогая Адия, я так рада с вами познакомиться! Уверена, что мы с вами подружимся.
Адия приветливо ей улыбнулась, потом посмотрела на мальчика и его тоже одарила улыбкой. Мальчик остался глух к этим знакам внимания: он прекрасно знал, что и Аола, и Джайна могут улыбаться с истинно ангельским выражением лица, и способность женщины растягивать губы в улыбке для него ещё ничего не значила. Но всё же он заставил себя улыбнуться в ответ и поспешил к домику. Кучер уже устроил лошадь в небольшой пристройке около домика и теперь переносил коробки с вещами.
Уже зайдя в домик, Сареф сразу выбрал себе комнату. Она находилась дальше всех, в ней было целых два окна и столик со стульями. В шкафу были книги. Сареф был уверен, что его ждёт лучшее время, какое только было в его жизни. Только, наверное… это будет завтра. Три дня непрерывной езды в экипаже, даже по достаточно ровным клановым магистральным дорогам всё равно изрядно его утомили. Есть ему не хотелось: всего один сытный пирожок с мясом и сыром надёжно перебил голод. Сейчас ему хотелось только спать, а завтра… а завтра он узнаёт всё и побывает везде, где только захочет…
* * *
Сареф вынужден был признать, что сейчас началось самое лучшее, самое весёлое время в его жизни. По утрам их кормила вкусностями Адия, после чего он с Авелин отправлялся в город. И чего там только не было. Улицы с рынками, на которых можно было купить, наверное, всё, что угодно, фонтаны, парки, где росли деревья и где гулял, наверное, весь город. По выходным дням в Аржке открывалась ярмарка, и там было всё, что может пожелать мальчишка одиннадцати лет от роду: балаганы, карусели, выступления трюкачей, палатки, где разряженные гадалки предсказывали будущее.
Стоило при этом отдать должное Авелин: она всегда ходила туда, куда захочется мальчику, безмолвно поощряя его любопытство, которое тот, наверное, единственный раз в жизни получил возможность полноценно утолить. Они возвращались в домик на обед, потом у них был тихий час, затем они снова шли гулять в город. Вечером они выбирали место, где поужинать, после чего возвращались обратно.
На третий день пребывания они заглянули в таверну к той самой бабушке Мив, о которой Авелин и кучер упоминали по приезду в город. Её таверна была расположена в незаметном на первый взгляд проулке, а чтобы попасть в неё, нужно было углядеть ещё более неприметную дверь. Поначалу Сареф удивился: как же посетители тогда приходят в таверну бабушки Мив? Ведь если не знать, где её таверна, то ты её в жизни не отыщешь. Когда же он задал этот вопрос Авелин, она с улыбкой пояснила:
— А сюда и не приходит кто попало. Сюда приходят только те люди, которых бабушка Мив рада видеть. Большие шумные таверны, стоящие на главных улицах, собирают больше посетителей и приносят больше дохода, это правда. Но бабушка Мив уже давно не гонится за богатствами. Ей куда важнее приятные люди и уютная атмосфера. И она всё это получает.
Авелин была совершенно права. Помещение было не очень большим, наверное, десять столиков на сорок человек. Но обстановка… окна были занавешены зелёными бархатными шторами, по стенам висели коврики, такие же зелёные, с разными узорами. Жёлтый магический светильник давал ровно столько света, сколько нужно, чтобы было приятно глазу. Сареф был просто поражён. Дело в том, что новая комната Джайны тоже была отделана в зелёном цвете. Сареф знал это, так как регулярно наведывался в комнату сестрицы и подкладывал ей в кровать какую-нибудь гадость, чтобы она тоже не забывала, как сильно он её любит. И разница была ошеломительна. Когда он заходил в комнату Джайны, ему казалось, что он находится в склепе. Здесь же было ощущение, что он на вечерней лесной лужайке.
Посетителей почти не было. Зато рядом со стойкой, где делались заказы, стояло кресло-качалка, в котором старушка что-то вязала, изредка бросая полный любви взгляд в зал. Сареф догадался, что это и есть бабушка Мив.
— Авелин, дорогая, — старушка, подняв голову, расцвела в улыбке, — уж три года тебя не видела. Как я рада, что ты всё же смогла меня навестить. А этот молодой человек…
Старушка окинула взглядом Сарефа. И тот на мгновение ощутил странное и не очень приятное чувство, как будто ему кто-то бегло ощупал голову.
— Вай, — всплеснула руками старушка, удержав, однако, в них вышивку, — какой умный молодой человек. Уже и чувствует, когда о нём что-то узнать пытаются, уже прям и неприятно ему. Шустрый мальчик, шустрый… О, святая Система…
Старушка внезапно перестала улыбаться. Потом достала из складок платья очки и водрузила их себе на нос.
— Неужели… Мальчик, ты сын Аолы и Месса?
Как всегда, при упоминании родителей в Сарефе вспыхнула злость, но сейчас он очень быстро её подавил. Он находится в самом лучшем месте и проводит время самым лучшим образом. А что до этого… Аола и Месс его родители, это биологический факт, с которым ничего нельзя поделать. Но скорее небо обрушится на землю, чем он обратится к ним мама или папа.
— Да, мадам, — сдержанно ответил он.
— Ого, да мне польстили, — хихикнула старушка, кокетливо махнув своей вышивкой и как-то странно быстро сливая тему про родителей мальчика, — раз уж я мадам, то, может, меня кто и на свидание ещё позовёт. Ладно, мальчик, присаживайся, где тебе захочется, тебе сейчас принесут покушать. А ты, Авелин, иди ко мне, да расскажи, как у тебя дела.
Сареф вынужден был отдать должное: накормили его здесь просто отменно. Такого вкусного жаркого, такого чудесного слоёного пирога он ещё не пробовал нигде. Под конец ему даже захотелось остаться здесь на ночь. Так было тихо, уютно, хорошо… ему ещё нигде и никогда не было так хорошо. А домой, в клан можно не возвращаться аж до самого конца лета…
Когда Авелин вела полусонного мальчика домой, тот всё же сумел вспомнить приветствие бабушки Мив. И он спросил:
— Нянюшка Авелин, а почему бабушка Мив спросила меня про родителей?
Авелин нахмурилась. Отвечать на этот вопрос ей явно не хотелось, однако всю жизнь та придерживалась порядка, что раз уж кто-то задал вопрос, значит, готов получить на него ответ.
— Потому что её сестра, Нина, происходит из клана Гайранос. И Нина — мать твоего отца.
