— Феодор, а вот ваша магия… — Переключился я на шагающего рядом инквизитора. — Вы творили её сами или призывали на помощь высшие силы?
— Когда как, — пожал плечами блондин, поправляя слишком большой для него шлем, так и норовящий съехать на глаза. А ведь в сделанных гномами тоннелях и без того было темновато. — Если бы я мог докричаться до богов быть бы мне как минимум старшим жрецом…Ну или одним из паладинов, что пожалуй даже почетнее будет. Но их слуги тоже способны на многое и иногда снисходят до заслуживающих этого смертных. Вы хотите, чтобы я перед боем делился с вами силой?
— Мне кажется, это было бы разумно, — пожал я плечами, стараясь сохранить на лице безучастное выражение лица. Волшебство…Возможность вполне наглядно воздействовать на окружающий мир одной лишь силой мысли без каких бы то ни было посредников…В общем, магия манила меня. И оставалось лишь надеяться, что это не побочный эффект от эйфории, вызываемой творением чар. — Если вы помните, при достаточном количестве энергии я всего за несколько секунд уничтожил сразу нескольких стражей башни. Безусловно, было бы разумно попытаться сократить подобным образом количество наших врагов в самом начале боя, даже если потом стану почти полностью бесполезен.
— Звучит вполне логично, — кивнул блондин. — Но силой поделиться с вами, увы, не смогу. Во-первых, у меня весьма скромный резерв, а во-вторых, не умею просто. Все-таки я младший инквизитор, а не опытный чародей. Случалось конечно участвовать в групповых молитвах или очистительных обрядах и делиться там своей силой с собратьями по вере, но подобными мероприятиями всегда заведовал кто-то из старших коллег.
Подземелье содрогнулось, а с потолка посыпалась пыль, кусочки мрамора, пласты лишайника и какие-то мокрицы, когда на поверхности что-то взорвалось. Или упало. Пожалуй, если бы рухнула Башня, пусть даже совсем в другую сторону, то нас бы тут всех засыпало, однако разрушение одного из особо крупных городских строений или же аварийная посадка летучего бастиона вполне могли бы вызвать подобный эффект. Битва на поверхности продолжала идти полным ходом, и ни ящеры ни риамцы определенно не намеревались отменять сражения из-за группки беглых заключенных.
— Ну и где выход, гном? — Процедил сквозь зубы барон, наблюдая за коротышкой, счищавшим со стены и пола мох то в одном, то в другом месте, а после пристально вглядываясь в обнажившийся слой мрамора. — Ты говорил, что мы уже рядом, но что-то я не вижу ни дверей, ни ведущей вверх лестницы.
— Ай, да уймись ты уже, человече! Надоел уже, — метания карлика туда-сюда явно содержали в себе какую-то систему, ведь за кромсание мха он принимался либо через десять шагов, либо через пять. — Я изучал планы этого места целых сорок лет назад…И даже тогда всерьез не верил, что Подгорный Сейм все-таки объявит освободительный поход на землю наших предков…И вообще, за те века, которые прошли с изгнания моего народа, риамцы тут десять раз могли все перестроить!
— Полундра! — Раздавшийся прямо за спиной встревоженный крик Питера лишь на пару мгновений опередил целую лавину чужих воплей, в которых несколько раз повторялись фразы «Бей их!» и «В атаку!», которые почти заглушались многоголосым безликим «Аааа!».
В противоположенной стене тоннеля внезапно открылись двери, через которые могло бы пройтись сразу двое троллей, держащихся за руки, и оттуда прямо на нас повалили толпой какие-то растрепанные и чумазые беловолосые личности, сжимающие в руках холодное оружие. И не только его. Об доспехи моих спутников лязгнуло несколько арбалетных болтов, и примерно в половине случаев они вполне успешно пробивали блестящие латы, даже за время пути по подземельям не до конца растерявшие свой лоск. Но если барону оказалось практически плевать на парочку выросших из их лат хвостовых оперений, гном с руганью выдернул левой рукой огромную смертельно опасную «занозу» из правого плеча, проигнорировав еще одну в левом бедре, а инквизитору повезло отделаться лишь царапинами от пары соскользнувших по металлу коротких толстых стрелок, то вот пират со стоном схватился за живот, пробитый удачным попаданием. В меня риамцы, ни капли не похожие на Стражей Башни, регулярную армию альбиносов или хотя бы какое-нибудь их ополчение, по счастью не целились. Очевидно, арбалетчики дружно посчитали закованных в латы людей и гнома большей угрозой чем костлявый хилый оборванец, а потому даже скользнувшие рядом болты предназначались другим и просто прошли мимо своих целей.
— Барра! — Барон сорвался с места навстречу нападающим и врубился в их ряды, словно потерявший управление грузовик в сгрудившиеся на его пути легковушки. Парочку он просто сбил корпусом, еще троих-четверых или зарубил, или просто зашиб затянутым в металлическую перчатку кулаком, но потом один из риамцев словно моргнул и каким-то непонятным образом оказался у здоровяка прямо на шеё. Причем уже с занесенной для удара заточкой, остановить которую громила не успел, а потому его кровь брызнула из распоротой шеи. Однако порадоваться своей удаче и повторить удар затянутый в рваную хламиду оборванец не сумел, поскольку Форс схватил его за ногу и долбанул об пол с такой силой, что только лишайник и кровавые ошметки в разные стороны полетели.
Магмабород в отличии от громилы стоял на месте как скала, и как скала же был неприступен. И пусть застрявшие в теле болты явно снизили его боеспособность и мобильность, остатков вполне хватало гному, чтобы быть настоящей машиной смерти. Каждый из нападающих кто приближался к нему на расстояние удара либо падал замертво, либо как минимум оказывался страшно искалечен, поскольку сила коротышки позволяла ему с одного взмаха отрывать людям конечности. Рефлекторно попятившись к стене, я оказался прикрыт от основной массы нападающих гномом, инквизитором и пиратом, что сабли не выронил несмотря на тяжелую рану и даже пытался ей как-то отмахиваться, но к сожалению врагов было вполне достаточно, чтобы некоторые из них обогнули моих соратников с флангов, не то нацеливаясь на меня, не то просто намереваясь ударить их в спину.
— Сдохни! — Прорычал брызгающий во все стороны слюной и страшно воняющий перегаром альбинос, набегая на меня с высоко поднятым в правой руке топориком. Он был ростом чуть выше меня и куда более мускулист, но двигался как-то неуверенно, словно…Боялся? Да, определенно, сейчас движения этого мужчины, постоянно косящего глазом в сторону бушующей рядышком мясорубки, где его соратники гибли один за другим. А я хоть и чувствовал страх, но не испытывал ни малейшей скованности, а потому с удивительным холоднокровием пропустил мимо себя разрезавшее воздух со свистом лезвие, способное расколоть голову не хуже сухого полена, а после шагнул вперед и вонзил кинжал в основание шеи риамца, под действием набранной инерции машинально делающего еще несколько шагов прежним курсом.
Благодаря тому, что я двигался в одну сторону, а враг в строго противоположенную, кинжал располосовал шею альбиноса так глубоко, что смерть его стала делом решенным…И вывернулся из пальцев, не сумевших удержать рукоять. А тем временем ко мне приближалось еще двое противников, один с утыканной хаотично торчащими в разные стороны гвоздями шипастой дубинкой, второй с двумя серпами. Драться против них голыми руками было бы в высшей степени неразумно, и я пустился наутек. Была мыслишка попытаться толкнуть им под ноги первого из противников, который выронил топор и теперь обеими руками пытался зажать хлещущий из горла ручей крови, однако умирающий в свои последние секунды жизни мог из желания отомстить вцепиться в меня и тем подставить под удары товарищей. Да и топорик его подбирать с пола являлось не самой умной затеей, поскольку промедление в несколько секунд могло оказаться фатальным, а богатырскими размерами тот не отличался и определенно относился скорее к разряду относительно пригодных для боя инструментов, чем к эффективному холодному оружию.
Отбежав от основного места боя метров на пятьдесят я по раздающемуся за спиной топоту убедился в том, что преследователи мне попались весьма упорные. Расстояние между нами вроде бы понемногу сокращалось, а потому мне оставалось только перебирать ногами и надеяться на то, что альбиносы-оборванцы выдохнутся раньше, чем находящийся в не особо хорошей физической форме беглый узник. А также на чудо или внешнее вмешательство. Ну и аномалию в виде участка подозрительного чистого пола, который совсем недавно Магмабород обогнул по широкой такой дуге, едва ли не вжимаясь в стену. Однако раньше, чем я до неё добрался, случилось то, чего никто не ожидал. Сзади послышался вскрик, шум падения и сдавленный мат. Беглый взгляд за спину обнаружил, что один из преследователей поскользнулся не то на кочке скользкого лишайника, не то на еще каком-то мусоре, и теперь сидит на грязном полу, держится за левую ногу. Его товарищ замедлился на пару секунд, явно пребывая в растерянности и не зная, помогать ли напарнику или продолжить двигаться прежним курсом, но потом понукаемый бранью со стороны пострадавшего все-таки продолжил погоню.
