кости.
Руки у меня могли двигаться, но нож только бессильно скользнул по броне, тогда я упёр ствол пистолета в боковую пластину, в надежде, что там броня тоньше и начал нажимать спуск. Шесть выстрелов прозвучали, приглушённые обшивкой бронежилета. Мне приходили сообщения о смешных цифрах урона, но пробил пластину только последний выстрел. Пуля вошла в тело, а смертельные объятия разжались.
В полубессознательном состоянии я рухнул на пол, но противник мой, хоть и был тяжело ранен, умирать пока не думал. Я вскинул пистолет, забыв, что патронов не осталось, но удар ноги бут же прилетел в запястье, оружие отлетело в сторону, а мне пришло извещение, что одна из костей сломана.
Единственное, что я смог сделать, - это откатиться назад, ухватив левой рукой нож. Он потянул из кобуры пистолет, но я уже включил ускорение. Миг – и я у него за спиной, а лезвие ножа змеёй заползает за воротник. Порез был глубокий, но артерию я не достал, он снова попытался схватить меня, одновременно стреляя из пистолета. Пуля прошла мимо, а рука ухватила пустоту.
Снова стычка, порез ноги, и снова не достал до сосуда, который отлично видел. Тут он смог достать меня пулей, обойма у пистолета была большая, поэтому палил он, не считаясь с расходом боеприпасов. А потом я, рухнув на колени, снова применил бросок.
Кусать человека за ляжку – удовольствие сомнительное, да и за шею приятного мало, но что делать, если у него только там место, свободное от брони, иначе он просто не сможет двигаться. На этот раз клыки сделали своё дело, проткнули штанину, потом плоть, добрались до сосуда, а же потом кровь бурным потоком полилась мне в рот. При применении навыка обычно выпивается порция, достаточная для смерти жертвы, но теперь я заставил себя пить, пока противник не превратился в сморщенную мумию, как тот асасин, что спрятался в самолёте.
Лейтенант Кроули убит
Опыт +6000
После попадания пистолетной пули здоровье моё рухнуло ниже одной четверти, кровотечение отнимало по единице в секунду, а теперь можно было надеяться хоть на частичное исцеление. В самом деле, после выпивания крови, полоса быстро поползла вверх.
Тут, в самый удачный момент нагрянула «кавалерия» в виде Сабжа, Ван Вейка и Берта, которые ввалились в коридор, размахивая стволами. Если бы был жив командир, они бы тут же и легли, да только солдат здесь больше не осталось.
- Что здесь было? – спросил Сабж, не опуская своего револьвера (я ему подарил тот самый слонобой, что остался от Китайца). – Мне сообщения приходили.
- Тут вояки были, - проговорил я слабым голосом, исцеление, хоть и шло быстро, но ранения были слишком тяжёлыми, а дебафф на выносливость никуда не делся. – Четверо. Все мертвы, но и мне досталось.
- Тебя ждали?
- Вот бы узнать, но тот пассажир ведь говорил, что и у военных тут есть свой интерес. Очень может быть, что на всякий случай посадили засаду. Вдруг мы спрятали сокровище здесь, а потом вернёмся, чтобы забрать.
- То есть, ты только что положил в рукопашной четверых солдат? – с недоверием в голосе спросил Ван Вейк.
- Троих солдат и одного лейтенанта. Вон, можешь сам посмотреть.
Он посмотрел. Три трупа у него никаких вопросов не вызвали, но при виде четвёртого он по-католически перекрестился. Картина действительно была не для слабонервных.
- У меня такое бывает, - признался я, не вдаваясь в подробности. – Лучше окажите мне помощь и соберите трофеи.
Помощь ограничилась перевязкой и приёмом лекарства. Кость на руке срослась, но всё ещё болела, пули вышли из ран, но сами раны не зажили до конца, эффекта от выпитой крови не хватило. Хоть кровотечение остановилось, и то хлеб. А в плане мародёрства закипела нешуточная работа. Бойцов раздели догола, содрав и форму, и броню, и приборы. Отдельной строкой пошли автоматы, ножи и пистолеты. Ещё подобрали несколько гранат и электрический тазер, говоривший о том, что брать меня собирались живым.
Потом, когда на солдатах остались только исподние штаны, занялись самим кораблём. Когда я поведал им, что у меня есть возможность перерабатывать сверхпрочные материалы, Ван Вейк подошёл к делу с размахом. Оказалось, что мародёр из меня никудышный, тут на каждом шагу имелись предметы из титана и платины, а также сплавы с каким-то чудовищным составом, дающим твёрдость алмаза и тугоплавкость вольфрама. Да ещё имелись дорогостоящие провода, которые принимают по золотому за метр, а тот метр весит несколько граммов, поскольку провод тонкий.
Потом начали растаскивать инопланетные штуки, с помощью мата и монтировки выламывались приборы из шкафов, электронная начинка инопланетных компьютеров, какие-то сосуды, всё те же провода. Нашлись инструменты, сделанные по внеземным технологиям. Особенно меня впечатлила плазменная горелка, размером с кулак. Нажимаешь кнопку, появляется высокотемпературная струя, которой хватает на годы работы. Естественно, всё это пригодилось бы в хорошем хозяйстве. Закончили мы через несколько часов, когда Сабж уверенно заявил, что такого количества добра не только самолёт не поднимет, но и в машинах не хватит места. Пришлось согласиться.
Единственное, что волновало меня, это способы слежения. Если солдаты посадили сюда засаду, а потом связь с засадой прервалась, им не составит труда отследить движение машин по спутнику, тогда, скорее всего, прилетит флаер, который уронит самолёт и расстреляет машины с воздуха.
- Надо уходить, - скомандовал я. – И поскорее. Вояки это так не оставят, они обязательно нас выследят и догонят.
- Они не всесильны, - заметил Ван Вейк, явно очень довольный походом.
- В броне солдат могли быть жучки, - напомнил я.
- Так я проверил, - он показал странный прибор, похожий на металлодетектор. - Два жучка нашёл, вон они, в углу лежат. Ещё датчики с тел выбросил, они цену имеют, но лучше не рисковать. Не думаю, что есть ещё.
- Хорошо, - сдался я, - но победу праздновать рано, давайте грузить добычу. Вы двигайтесь на двух машинах к своим, самой короткой дорогой, а мы сделаем небольшой крюк, вернёмся дня через четыре.
- Добро.
В самолёт погрузили всё, что могло пригодиться в производстве броневых листов, а попутно забрали проводку, в надежде, что Самоделкин сможет её применить с пользой, также забрали часть сложных приборов и микросхем, намереваясь спросить
