Глава 8
Феоктист медленно, будто сомнамбула, подошёл к ступе, не сводя с неё глаз. Затем, нежно провёл ладонью по металлу, после чего замер — видимо всмотрелся в свойства, и тут же распахнул свои глаза:
— Это — мне⁉
Я кивнул:
— Ага, и метла тоже.
Водяной взял в руки немного неказистую метёлку и, прочитав свойства, распахнул глаза ещё шире:
— И, это — тоже⁉ Всё это, правда, мне⁉
— Правда-правда!
Морда Феоктиста аж засветилась изнутри. И вот, с такой довольной рожей он залез внутрь ступы и взлетел вверх с криком:
— Ю-хууу!!!
Хрена, себе!
Я задрал голову вверх и прикрыл ладонью глаза, как козырьком.
Высоты он боится, как же! Говорил, что собирается летать на ступе «низенько-низенько» — а сам взмыл вверх чуть ли не под облака, причём явно на максимальной скорости. Сколько там… Двести двадцать пять километров в час получается — со всеми свойствами.
Сверху донёсся радостный крик, и ступа унеслась куда-то в сторону, пропав за макушками деревьев. Я же непроизвольно улыбнулся. Давненько не видел такой чистой незамутнённой радости.
Феоктист гонял на ступе минут пять. И хоть я его не видел, но то, что он там лётает по округе было понятно по радостным визгам, которые доносились с разных сторон.
Когда водяной вернулся, глаза на его раскрасневшемся лице лучились прямо- таки счастьем.
Феоктист присел в ступе пониже, обнял её руками снаружи и поклонился:
— Господин! Спасибо за такой щедрый подарок!
Я усмехнулся:
— Что, понравилось летать?
— Да!
— Ты же высоты боишься…
Водяной покачал головой:
— Я не высоты боюсь, я боюсь разбиться. Это — разные вещи. Но с этой метлой. — Он потряс в руках моё «произведение». — Я разбиться не могу чисто физически. Она же пятьсот живучести даёт! Я с ней хоть с горы спрыгнуть могу и останусь живой!
Хм, а ведь верно, пятьсот живучести — это совсем не мало, и пять тысяч очков жизни, что она даёт, не потратить падением никак. Ни с какой высоты. Даже с учётом того, что ступа летит на большой скорости. Всё потому, что скорость свободного падения примерно равна максимальной скорости ступы.
Это удачно вышло, что в свойствах именно живучесть выпала, и ведь я не специально. Само так получилось…
Феоктист поднял глаза на небо, и на его лице расплылась улыбка. Он начал еле заметно раскачиваться из стороны в сторону, и что-то себе тихо напевать под нос.
Я смог разобрать лишь отрывок:
— … а мне летаааать, а мне летаааать, а мне летаааать охота…
Так, ясно, клиент на ближайшее время, пока не налетается вдоволь, недееспособен.
Ладно, я более-менее утолил своё любопытство. Кое-какие вещи успел увидеть. А теперь, пора возвращаться на Олимп, оттуда уже выходить в оффлайн и возвращать богов обратно из квадрокоптеров в Легенду.
Интересно, как там Элия без меня? Справляется с роем божественных «Карлсонов»? Видимо, да. Иначе написала бы мне.
А, нет… Не написала бы! Она ведь спала, когда я заходил в Легенду. Я же, получается, полез в Легенду, оставив богов самих по себе. Ой дураааак… Совсем у меня от недосыпа голова тогда не работала…
Одно радует — я хоть Фуфлунса связал перед тем, как погрузился в игру.
Хоть бы они там не напортачили, пока меня не было…
Я кивнул любовно гладящему ступу водяному:
— Ладно, мне пора по делам. А ты… — Я улыбнулся и махнул рукой в небо. — Лети!
Два раза Феоктиста упрашивать не пришлось. Тот крикнул:
— Спасибо, господииин!
И взмыл обратно в небо.
Я же надел маску Локки, прыгнул порталом в Виторию и вышел из игры.
* * *
Сняв шлем, первым делом прислушался. Вроде, всё тихо.
Уже неплохо.
Повернул голову налево — Элия по-прежнему тихо и мирно сопела во сне.
Ага… не проснулась.
Я встал с кровати и, напрягая слух, прошёлся по дому к входной двери. Всё тихо… Распахнув дверь, осмотрел территорию участка — никого. Даже «связанного» Фуфлунса не было на месте, где я его оставил.
Что за…
Попытался открыть инвентарь, чтобы достать косу и, взлетев, осмотреться в округе… Но даже не сразу понял, почему инвентарь не открывается.
Тьфу!
Я, походу, заигрался уже. Надо почаще в реал выползать!
С левой стороны услышал короткий шум пропеллеров. Буквально секундный, и после — этого тишина.
О!
Ну-ка!
Выбежав на улицу со своего участка, пошёл быстрым шагом в сторону, откуда услышал звук и упёрся через сто метров в забор своего соседа.
Из-за кирпичного забора слышалась какая-то знакомая мелодия.
Так…
Я наклонился к замочной скважине и заглянул внутрь двора.
На стене дома висел раздвижной белый экран, а проектор на этом экране проигрывал фильм… В этот момент, рука терминатора показывал большой палец вверх и тонул в ёмкости с расплавленным металлом…
На лужайке же, перед экраном, «сидели» все мои квадрокоптеры и… смотрели фильм. Даже связанный Фуфлунс был там.
Интереееесно.
Глянул ещё в замочную скважину и увидел, что справа от моих квадрокоптеров, у гриля, стоит мужик с банкой пива в руке и крутит на решётке какие-то колбаски. На экране же проектора уже пошли титры.
Разогнувшись, я нажал на кнопку звонка и услышал басовитый «динг-донг».
Ну что ж, видимо, пришло время знакомиться со своим соседом…
Через тридцать секунд, щёлкнула защёлка, и в открывшуюся калитку показался сосед:
— О, привет, сосед! Я — Миша. — Он убрал банку пива в левую руку, а правую протянул для рукопожатия. — Значит, прочитал записку?
Ну, сходу на «„ты“„, так сходу на “„ты“».
