снова пожал плечами… мы сидели на ржавом большом продолговатом камне возле средних размеров ручья. Не думал я почему-то что здесь есть ручьи, пейзаж как-то не располагал, но вот пожалуйста. Запашок, правда, от этой водной артерии доносился так себе, чем-то знакомо вонючим, и это явно не подгнивающий мусор, а что-то более химическое.
Эта водная артерия по своему не проста: кто-то её называет мёртвой рекой, кто-то, любители ударяться в пафос – Стиксом, но так или иначе, все называют воду в этом ручье мёртвой. Эта вода не замерзает зимой, в морозы и сильную жару начинает сильно парить, окутывая берега туманом – словом, воду для питья из неё никому в голову брать не приходит.
Сидели мы здесь из-за того что вышли с Еврипидом на сборы. Я отказался оставаться в убежище, сказав, что чувствую себя не так плохо чтобы весь день сидеть без дела, а ничего как кроме сбора мусора пока ещё не умею. Насчёт умения сбора мусора я слегка погорячился, конечно, коэффициент показывал, что мне ещё далеко до нормального, по здешним понятиям, сборщика, но не объяснять же всё Еврипиду. В итоге я отправился с ним, дескать, если что, то он за мной присмотрит.
Голова моя по прежнему иногда мнила себя отчаянным пилотом вертолёта, выполняющим противоракетные манёвры, но случалось это к счастью не слишком часто, а вот коленка подвела меня неожиданно. Она, конечно, с самого начала, как я очухался у Еврипида, побаливала, но я полагал, что ничего серьезного, а оно вон как вышло: через полчаса пути боль усилилась, а потом и вовсе гнуться начала с трудом.
Хорошо, хотя, конечно, ничего хорошего, так осадили-то тебя за что? – не унимаюсь я.
Еврипид скребёт заросший подбородок, задрав его кверху: - Да ерунда в общем-то…
- Тоже невиновный значит, хмыкаю я, - а говорил…
- Да виновный, виновный… - скривил кислую физиономию Еврипид, - да только… а… - махнул он рукой.
- И всё же, за что хоть сюда угодить-то можно?
- Да за всё что угодно! Проще перечислить за что сюда угодить нельзя.
- Ну хорошо, - терпеливо вздыхаю я, за что сюда угодить нельзя?
Еврипид задумчиво умолкает, а я начинаю замечать, как вокруг нас, хоть и на почтительном расстоянии, начинает собираться вороньё: видимо, привыкли к новой детали пейзажа, то есть к нам, и решили вернуться к своему излюбленному занятию – копошение в мусоре. Их тут собирается больше чем в среднем по территории, стало быть, место для них привлекательное чем-то, интересно только чем?
-- Ну вот ежели например ты, с катушек слетев, человек пять убьёшь голыми руками, - нарушил паузу Еврипид, - то тебя сюда вряд ли привезут — я же говорю, отморозков конченных и психов, сюда не привозят.
- Ага, значит та тройка ушлёпков, избившие меня и бросившие умирать, это, стало быть, не конченные отморозки.
- не, - качнул головой Еврипид, - уроды, конечно, это да, но до отморозков им далеко. Они, если хочешь знать, на гражданской территории могли быть вообще обычными, ни чем не выделяющимися гражданами, а попав сюда, помыкавшись, помучавшись, стали вести себя согласно окружающей среде, так сказать.
- Ну, теперь я буду знать, что ты хотя бы не отморозок, способный убить пятерых человек голыми руками, - резюмировал я.
- Я инженер, а не отморозок, - грустно усмехнулся Еврипид, - заработать захотел просто, но не срослось… не подфартило…
- значит не уголовная статья?
- Нет, - качнул головой Еврипид, - Уголовников сюда если и привозят, то первоходов в основном, кто, так сказать, оступился по глупости, и кто ещё может исправиться. Ну это с точки зрения властей, конечно.
- А на самом деле как?
- Я тебе что, Господь Бог, чтобы знать как всё на самом деле? – хмыкнул в бороду Еврипид. – На практике заработать уголовку очень даже просто, не обязательно ведь воровать или убивать человека, достаточно убивать Землю.
- Что? – недоумённо поднял бровь я, и этот что ли про Землю начинает затирать? А ведь нормальным человеком казался… – В каком смысле, Землю?
- Эх… - покачав головой вздохнул Еврипид, - хотел бы я посмотреть, чем это тебя так отоварили… только издалека. ну вред нанесённый экологии, а соответственно и планете в целом, приравнивается к уголовным преступлениям, есть же лозунг такой: «Убийство планеты, это тоже убийство!», неужели не слышал? Мне казалось, что такое даже гильотиной из памяти не сотрёшь. Или вот: «Брошенный на землю мусор — плевок в лицо всему человечеству!».
- Не знал, что плюнуть в лицо всему человечеству так просто, - задумчиво ответил я, - мне казалось что для этого неплохо быть каким-нибудь гением, хакером например, а то и вовсе террористом, ну или хотя бы экстремистом.
Еврипид хохотнул: - ну если верить лозунгам, то да, а вообще-то, некоторые экстримисткие группировки этим и занимаются: акции всякие проводят с демонстративным выбросом мусора, на камеру портят вещи многоразового использования, протестуют в общем.
Хм…вот говорит Еврипид вроде бы и о знакомых вещах: мусор, акции, экстремизм, а всё одно, создаётся впечатление, что рассказывает он про жизнь на какой-то другой планете – другой Земле…
- И что, за любую брошенную бумажку сюда заметут? – спрашиваю я.
- Ну за бумажку нет конечно, предупреждение вынесут для начала, если установят что это ты бросил, а вот дальше как повезёт – если продолжишь бросать, то могут счесть что ты делаешь это осознанно и целенаправленно, в экстремизме, опять же, могут обвинить, в подрыве общественных устоев, а там и до деструктивного антипланетного заговора недалеко, и тогда да – добро пожаловать в особую территорию, где ты можешь искупить свои преступления против общества и планеты Земля! – торжественно закончил Еврипид.
- Да… - протянул я, почесав в затылке, даже и не зная что сказать.
- Dura lex sed lex, - процитировал Еврипид, подняв указательный палец, - что означает: закон суров, но это закон. Я почему сначала и спрашивал тебя о причине попадания сюда – хотел понять, из этих ты, или из попавших под раздачу?
- Из этих, Это из уголовников что ли? – уточняю я.
- Да, но не только, - кивает Еврипид. –
