что сказанное тобой — правда.
Я думал, перед разговором менеджер отправит прочь девушку, но та стояла возле двери, мило улыбаясь.
Я присел на стул напротив будущего генерала и начал свой рассказ. Вспомнил дату, когда началось вторжение, рассказал про первые годы и действия захватчиков, про потери. Ответил на некоторые вопросы неожиданно сразу и в полной мере поверившему мне человеку. Если я шел сюда настороже, боялся, что не поверят, то теперь расслабился — Григорий слушал внимательно и озабоченно, хмурился и давил меня взглядом. Принял бы меня за сумасшедшего, выгнал бы сразу, а так — слушает и даже задает наводящие вопросы.
— Карта времени при переходе разрушилась, верно?
— Да. Именно энергия от разрушения алмазной карты и позволила мне проникнуть на десятилетие назад. В этот раз мне досталась другая карта.
— Хорошо, хорошо, — на автомате бросил Григорий, что-то обдумывая. Генерал постучал по столешнице пальцами и задал следующий вопрос. — Значит, после всего этого ты пришёл ко мне. Ко мне первому, или нашел ещё кого из старых героев?
— К тебе.
— Это хорошо... Вместе мы найдём способы остановить вторжение. Кстати, сможешь вспомнить наиболее известных героев? Я постараюсь найти их по своим каналам.
Интересно... Какие же каналы могут быть у обычного менеджера с боевой картой? И почему эти каналы не выделили ему кабинет побольше?
Я откинулся на спинку стула, и закрыл глаза, сопоставляя факты: стоящую у двери девушку, неожиданно поверившего мне генерала и едва заметный запах серы, который я ощутил, только вдохнув воздух полной грудью.
— Она ведь не просто так стоит возле двери? — спросил я, напитывая тело энергией карты. Бежать куда-то было поздно.
— О чем ты? — приподнял бровь Григорий.
— Всё идёт слишком спокойно. Обычный человек от таких новостей как минимум удивился бы. Вдобавок в этом бизнес-центре слишком много пользователей карт: я не видел ни одного обычного человека. Твоя девчонка чересчур спокойна для того, кто слушает историю психа. Кроме того, у тебя уже первый уровень, хотя ты всем говорил, до вторжения не знал, что делать с боевой картой.
— Так я ведь герой, — улыбнулся Григорий, обнажив слишком острые для человека зубы. — Совершил подвиг, вот мир меня и вознаградил.
Демон перестал скрываться. Глаза его теперь горели багровым пламенем плана гнева.
— А теперь я задам лишь один вопрос, Егор, и задам его лишь раз. Малыш, вопрос очень важный, от него зависит твоя жизнь и здоровье. Готов ли ты выступить на стороне будущих победителей?
— Значит, первая твоя карта — метаморфизм, тварь? — спросил я, желая узнать о противнике хоть что-то.
— Вот каков твой ответ? Жаль. А по поводу вопроса: я уже и забыл, какая карта была у меня первой, — отмахнулся демон. — За столетие воспоминания стираются, карты — разрушаются, остаешься лишь ты настоящий. Знаешь же, как это бывает? Или не знаешь?
Я лихорадочно прикидывал, как выйти из ситуации с минимальными потерями. И понимал, как: никак.
— Теперь понятно, как вы умудрялись побеждать в значимых столкновениях при нашем численном превосходстве. У вас везде были свои слуги, свои глаза и уши. Зараза проникла даже в наше руководство... Теперь я знаю, как ты умудрился выжить, будучи запертым в глубинах метро, без поддержки остального отряда, избитый и вымотанный. Понятно, почему тебя не тронула пятёрка церберов, и как тогда всех наших накрыли атакой алмазной карты смерти, а тебя удар почему-то не задел.
— Славные, наверное, были деньки! — расхохотался демон. — Знаешь, я ведь этого всего не помню! Но уверен: я водил тебя за нос гораздо дольше, чем ты себе представить можешь. И тебя, и других.
Обожаю играть с глупцами... После того, как из тебя, Егор, выжмут все воспоминания из всех пройденных тобой временных линий, даже те, о которых ты сам уже забыл, мы захватим ваш мир максимум за пару лет. Обычно агонизирующий мир отправляет подобного тебе для спасения себя путём изменения прошлого, но я в первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда мир убивает сам себя, отдавая такой ценный кадр в руки захватчиков. Хорошо, что тебя поймали до того, как план вошел в силу! Поверь, самое ужасное — битва со всеведущим противником, который, к тому же, неизвестен. А такая ситуация, как сейчас — просто подарок судьбы. Спасибо, Егор!
К слову, представляю, как трудно мне приходилось прятаться от человека, который может существовать в сотнях временных отрезков одновременно. Никакого убийства людишек, никакой расчленёнки, смертей и дождя из кишок. Скукота! Но ничего, скоро это все будет, все наверстается. А пока, Инна, будь добра...
Я дёрнулся в сторону, падая со стула, и только потому увернулся от невероятно быстрой девчонки. Карта скорости... Черт!
Я инстинктивно выпустил из себя сдерживаемую энергию. Похоть ударила во все стороны. Девчонка с коротким стоном осела на пол: глаза её закатились, а живот и ноги конвульсивно содрогались.
— Несите запечатывающие кандалы! — орал в селектор Григорий, на которого, как на мужчину, мой удар никак не подействовал: долгоживущие демоны вообще крайне устойчивы к плановым выбросам. — Женщин в кабинет не запускать!
А ещё долгоживущие демоны крайне сильны. Отпустив кнопку селектора, Григорий занялся мною сам. Я едва успел встать на ноги, как получил с ноги в грудь и отлетел, опрокидывая полки с документами. Да, я был в три раза сильнее себя прежнего, но против полноценного демона, наращивающего силу десятилетиями, я был ребенком.
— Тобой займутся, как только я доложу о тебе, куда следует. Маленькая вошь, без своей силы ты абсолютно бессмысленен, так что не дергайся...
Я встал и поднял руки, но перейти в атаку не смог — моя скорость и техника оказалась совершенно бесполезна в бою с вековым демоном девятого уровня, как показывала изменившаяся табличка над головой демона-метаморфа. И хуже всего — загородивший мне путь к выходу демон менялся. Раздались в сторону плечи, вынудив затрещать старенький пиджак. Глаза уже не горели багровым, огонь будто вырывался изнутри глазниц. На месте плеши отрастали густые красные волосы. Изо лба рывками росли рога.
Всё это я увидел, когда демон отскочил, чтобы схватить стул, на котором я сидел. После этого тварь наскочила на меня, быстро бросая в меня стул. Увернуться я не успел, и рука, которой я попытался остановить летящую мебель, отсохла и повисла плетью. Более того, попытка заблокировать удар не принесла никакого результата, и удар пришелся еще и
