Так что, вместо одной ночки мимо проползла целая жизнь. Когда Хозяин перестал реагировать на шум и уполз в лес, скрываясь от солнечного света, я выбрался на улицу. Воздух еще вонял монстром, но сквозь него пробивалась свежесть. Кожа горела и холодный ветерок немного снял дурноту. Вернувшись в вонючий дом, я распахнул все окна. Открыл дверь настежь и побрел к берегу.
Там зачерпнул ледяной воды и всполоснул лицо. Раз, другой. Холод отрезвлял, но вонь будто въелась в кожу и расставаться с ней не хотела. Сунув одежду в инвентарь, я грохнулся в холодное озеро и, отфыркиваясь, поплыл.
Заодно и проснулся.
Лишь когда смрад Хозяина ушел, я выбрался на берег. Еле дошел до кузни. Обсох на ветру, оделся в тряпье (которое, надо сказать, теперь не воняло).
По дороге мимо Бергхейма шли наши. Глядя на группу задохликов, с которыми, в целом, не до конца и познакомился, я вдруг понял, что рад им. Ну и тем более было здорово, что их не покрошил на куски очередной сын Лося. Охота удалась.
Интересно, насколько серьезно они поднялись? Может выпало что интересное?
Я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. Чувство снова пришло как из детства, из юношества, когда мы путешествовали по лесам большой компанией, и после недели в чащобах наш лагерь оказывался в паре километров от какой-нибудь деревушки. Объявлялся отдых на день, посвященный мозолям, мышцам, рыбалке и грибам, и назначалась группа разведки, которая уходила в ближайшую деревню «за ништяками». Иногда в поселках попадался магазинчик, иногда нет. Часто покупали молоко и несли его обратно несколько километров в котелке (если не было пластиковых бутылок). По-моему, это очень круто — выпить молока из походной кружки, сидя на берегу реки или озера, в окружении друзей.
Но я отвлекся. Кроме разведчиков у нас всегда были те, кто оставались в лагере. Не знаю для чего. Возможно, чтобы вещи не украли комары и не растаскала мошкара. Однако дежурный был всегда. И вот того, кто оставался в лагере — судьба одаривала счастливым туплением. Существованием здесь и сейчас. Это в целом прекрасное состояние, особенно в перегруженном информацией мире, однако на природе оно так поглощает, так перезагружает сознание — что возвращению товарищей радуешься, как будто бы их не было минимум неделю!
Вопросы, как там было, что притащили. Вдруг есть пиво? Или свежий хлеб? О, в таежных местах такие «ништяки» самая жизнеутверждающая штукенция. Хорошее было время.
И вот стоя на холме, глядя на соратников, идущих вдоль частокола Бергхейма — я поймал то славное ощущение дежурного по лагерю.
Которое немного померкло, когда ночные охотники приблизились. Ко мне шло шесть человек шестого уровня каждый. Они уходили четвертыми! Два уровня?! Черт, я вновь почувствовал себя маленьким, слабеньким, ни на что не годным шутом.
Первым шел улыбающийся Миша.
— Как вы так умудрились, мерзкие звери?! — спросил я.
«Прыщ предлагает обмен. Да/Нет»
Мне в инвентарь плюхнулся «Серп Зубоскала». По характеристикам значительно круче того клинка пехотинца, что уже имелся. С бонусом к ловкости.
— Что это? — автоматом поинтересовался я, и вчитался.
Серп Зубоскала
Урон 55-70
Ловкость + 10
Шанс уклониться от удара + 3%
Зубоскал был шутом конунга Хельге Трехглазого. Никто не знает, чем шут провинился перед своим господином (или чем провинился господин), но однажды ночью Зубоскал исчез из города, оставив серп в комнатушке под лестницей, где жил. Стражнику, попытавшемуся прикарманить волшебное оружие, серп отрезал кисть. В руках шута это оружие способно на многое. Поговаривают, что в нем заперта душа Зубоскала. Что она может пробудиться!
Вы не можете использовать этот предмет на 3 уровне. Минимальный уровень — 6.
Воодушевление пропало.
— Мы завалили сына Лося, — сказал Олег. Глаза его горели. — Я сделал так, как говорил. Было больно, но мы его сделали! Вот тебе презент упал.
— А этот… Папа его не обидится? — спросил я машинально.
— Не спрашивал. Увидим — обязательно спроси, — танк прошел мимо. Я перехватил взгляд Светланы, она улыбнулась. Во мне проснулся робкий подросток и я торопливо отвел глаза, будто не заметил. Будто все равно. Черт.
Юра остановился рядом, шмыгнул носом и с ехидцей поинтересовался:
— Как прошла ночка?
— Ой завались! — поморщился я.
Вор улыбнулся. Отряхнул рукава и прошел мимо.
— Должно быть, Егор, нам не стоит более так по ночам выбираться, — поравнялся со мною Стас. — Должно быть, теперь мы можем сразу отправляться в лес и выманивать сыновей Леса. Днем. Это победа, Егор, понимаете? Мы так далеко продвинулись.
Мне отчего-то было неуютно. Какое-то нехорошее предчувствие. Конечно, победа великая. Возможностей — огромное число. Но… Я посмотрел на лес.
Но что-то мне было тревожно.
Я побрел следом за группой в кузню. Серп — это здорово. Не знаю, как им драться, и пока он просто будет валяться в инвентаре, как бесполезная штука — но здорово. Вообще, не люблю вот такие «отложенные призы» в играх. Не надо нам вещей, которые можно использовать когда-то потом. Только здесь и сейчас. Только хардкор.
Никаких полумер!
На улице просыпался мир, а бригада задохликов задраивала окна и отправлялась спать, как стая матерых вурдалаков. Юра вроде бы почти не вздрагивал и не осматривал себя в поисках пламени. Света и Олег уже перебрались на одну койку. Очень быстро. Очень неприятно. Я хотел поглумиться на эту тему, но вдруг посмотрел на себя со стороны и оставил событие без внимания. Я шут, а не жалкий завистник!
Стас улыбался не переставая, хотя глаза смотрели тускло, устало. Конечно, два уровня за сутки получилось! И четыре за несколько месяцев. Тут любой взбодрится.
Я плюхнулся на кровать. Мысли ворочались лениво. Говорить о подозрениях, о тревогах — не стоило. Убили сына Лося — прекрасно. Вообще отсюда надо валить на Великое Озеро, там, может, уровень монстров будет выше, а дальше…
Дальше я уснул. И почти сразу же проснулся от грохота в дверь. Человек, не спавший ночь, и поднятый по такой тревоге — адекватностью и сообразительностью отличается не слишком сильно. Держится где-то на уровне животного.
Глаза сами собой закатывались, тело звенело от слабости. Однако до двери я добрался первым.
— Дай мне, дай мне, — бормотал Олег. Он уже вытащил щит (кстати не тот, что был вчера). Глаза Снежка были краснее обычного. — Дай мне!
Я отступил. Выудил из инвентаря меч (все еще «клинок бонда»), плохо представляя, что буду с ним делать. Размахнуться тут им особо не получится.
Олег открыл дверь, выставил вперед щит. Над окованной кромкой навстречу гостям сунулось копье. Стас? Бард мутным взглядом уставился на незваных посетителей, сжимая в руках древко.
— Че надо? — рыкнул Олег.
Двое карлов из Бергхейма к такому приему были не готовы. Думаю, каждый из них смог бы размазать всю нашу группу по дому, однако… Северяне явно притащились не для кровавой бойни.
— Девятнадцать часов утра, вы обурели, ироды? — буркнул я.
— Полудня нет, — осторожно сообщил викинг с черной шкурой на плечах. Все лицо бородатого воина было изрисованного рунами. Передние зубы желтели золотом. Длинная коса грязных волос торчала из выбритой головы казачьим чубом-переростком. Чиполлино, блин.
— Ты, — ткнул в меня пальцем второй, повыше, помоложе. Тоже бритый, тоже с косой, но татуировок меньше. — К хевдингу.
— Ты, — в ответ ткнул в него Олег— Нахер!
— Ой это так мило! — не сдержался я. — Так трогательно, Олежа! Так приятно! Спасибо, защитник ты мой!
— Ты тоже нахер! — отмахнулся танк. Мотнул головой, как засыпающая лошадь. Я почувствовал, что сзади собралась вся наша группа. Заскрипела тетива. Прошипел стряхивающий с себя пламя Юра.
Оба викинга явно знали указанный адрес, хотя он точно не входил в принятую северянами мифологию. Молодой захлопал глазами, перерабатывая входящую информацию. Чипполино был быстрее. Он ощерился, шагнул на порог и замер. Рука застыла у меча. Опустилась медленно:
