Внезапно что-то холодное и липкое схватило его за ногу и резким движением стащило с кровати. От испуга Марк зажмурил глаза. Однако больше ничего не касалось его и вокруг лишь шелестела сама тишина… Он открыл глаза. Нечто, по всей видимости, оттащило его аж в коридор. Но ему ведь казалось, будто оно только лишь сдёрнуло его на пол, да и почему он стоит, а не лежит?
— Наверное это сон, — прошептал он и бросил взгляд туда, где обычно весели часы. Обычно во снах стрелки на них либо вовсе отсутствуют, либо работают не пойми как. Но на стене весели вовсе не часы… Налитый кровью глаз прятался за круглой рамкой, вместо циферблата. — Ладно, — сказал Марк.
Теперь мальчик стал осматривать коридор. И как он сразу не заметил? Он был совсем другим. Точнее точно таким же, но облепленным… чем-то. Какая-то тёмно-коричневая слизь, в полутьме кажущаяся чёрной, покрывала собой все стены, пол и мебель. Подобно жиру она стекала вниз, но при этом чуть дёргалась и, достигнув пола, поднималась обратно. Лапки у неё какие-то или же щупальца? Марк этого не знал, ведь бледный, почти голубой туман, будто тюль, сокрыл собою всё и толком ничего рассмотреть было нельзя.
Дверь в ванную, что находилась на другом конце коридора и стояла почти впритык к двери в комнату, стала медленно открываться. Марк бы этого даже и не заметил, если бы она не скрипнула. Приглядевшись, он сумел разглядеть, как чёрная маленькая тень выскочила из ванны и заскочила в комнату. Это заняло у неё лишь мгновение. Если бы мальчик моргнул, то всё бы пропустил, но, к несчастью, это было не так — глаза его прямо-таки впивались в эту темень. И этот мелкий силуэт, хоть и был совсем неразличим, но что-то напомнил Марку. Руки его пробила дрожь, но он всё равно решил последовать за призраком.
Пол под ногами скрипел, будто за ночь успел прогнить. Каждый скрип эхом отдавался в голове и бешеный стук сердца вторил ему. Под такую вот музыку он и дошёл до своей комнаты. Дверь была закрыта. Пальцы потянулись к ручке, но ужасная дрожь мешала схватиться за неё. Только Марк подносил их к жёлтой поверхности и казалось, что вот-вот коснётся её, так сразу же рука дёргалась в сторону, будто во время землетрясения. Он попытался три раза, а на четвёртый задумался: «Землетрясения?». А ведь и правда, за окном бушевала стихия и весь дом дрожал, будто при эпилепсии. Тем не менее странное чувство двойственности одолевало мальчика: он чётко ощущал всем своим телом тряску, да и видел её, но в тоже время всё было спокойно и тихо, как всегда бывает в особо тёмные и холодные ночи.
— К чёрту, — прошептал он себе под нос и с силой схватил дверную ручку, не давая руке в очередной раз уйти в сторону.
К обыкновенному уже скрипу добавился чавкающий, липкий звук. Марк вошёл в комнату и стал осматриваться. Комната не сильно изменилась, разве что углы её чудились какими-то уж слишком тёмными. Да и чернота эта… копошилась, как тысяча маленьких паучков. На дальней стене мерцало окно, за которым стояло колючее чёрное дерево. Это было странно, ведь его никогда не на этом месте. Затем взгляд Марка опустился ниже: на кровати. По правую руку находился диванчик, на котором спала бабушка, и она все ещё была там, если конечно это была именно она. По левую было уже его разложенное кресло, на котором, что странно, тоже кто-то был: та самая фигура скрючилась, как старая ведьма, и сидела. Марк сглотнул. Стал подходить ближе, но запнулся о что-то. Посмотрев вниз, увидел лампадку. Старую-старую. Наклонившись, мальчик поднял её с пола, и она тут же загорелась сама собой. Свет был тускл и жалок, но его хватало для того, чтобы лучше разглядеть фигуру. Это был ребёнок лет двенадцати, замотанный в лохмотья и сокрытый капюшоном. Тело его вздрагивало, как от плача. Марк стал подходить ближе. Оказавшись у самой кровати, он стал склонятся вниз и пытаться заглянуть под капюшон. Наконец, ему это удалось. Девочка с неброскими, но вполне симпатичными чертами лица сидела и — смеялась. Все лицо её так и перекосилось в истеричном, едва сдерживаемом смехе.
— Не смейся надо мной, — прошептал Марк совсем бледный и испуганный. — Прости меня… я не хотел в тот раз… чего ты смеёшься? — Он повысил голос и отступил на шаг. — Не смейся надо мной! — Кричал он, но уже не девочке, а ему. — Сволочь! Мразь!
Он развернулся и рванул к выходу из квартиры, поскальзываясь и запинаясь на пути. Стоило ему выбежать в коридор, как из комнаты донёсся настоящий взрыв смеха. И смеялась уже не только девочка, но и вся квартира. Всё смеялось над ним, даже воздух. Он не слышал это, но чувствовал органами.
Со всей скорости мальчик врезался плечом во выходную дверь, в надежде выбить её, но та была заперта. Не думая о боли, Марк стал пытаться открыть замок, но этот гад никак не поддавался. И конечно же — чёрт! — из комнаты за ним последовало чудище. Это была не та маленькая девочка, нет, это было невообразимое, уродливое Нечто. Выглядело оно как ожившее чучело, облитое жиром и проросшее плесенью. Длинное и тонкое, с вытянутой как ваза головой, существо медленно шло в сторону мальчика. А дверь всё так же не поддавалась. Плюнув на замок, Марк развернулся и схватил железную подставку для обуви. Сжав её мокрыми от пота руками, он сделал шаг вперёд и неуверенно замахнулся. Монстр приближался. Два метра между ними постепенно превращались в полтора, а затем и в один. Уже сейчас чудище могло просто вытянуть вперёд свои костлявые руки, невероятно напоминающие ветви дерева, и схватить Марка. Однако мальчик вполне понимал это, а потому решил не ждать своей участи, а прыгнуть вперёд. Уйдя чуть в право и пригнувшись, он почти в слепую попытался ударить Нечто, но либо промахнулся, либо существо уклонилось, однако удар прошёл мимо. Впрочем, это было и не так важно, главное, что он проскользнул под рукой чудища и оказался у него за спиной. Не оборачиваясь, мальчик снова побежал по коридору. Он хотел было забежать в зал, но какая-то странная чернота заполнила его, подобно дыму. От одного её вида по всей коже Марка прошлась лёгкая щекотка, словно от лапок насекомых, так что он не решился бежать туда. Оставалось только вернуться в комнату и попытаться выбраться через окно.
Дверь была открыта и он влетел внутрь. На кровати всё так же сидела маленькая фигура, но теперь у неё и вовсе не было лица. Подобно безумной летучей мыши она подскочила вверх и попыталась атаковать Марка. В прыжке растопырила свои когтистые лапы, чтобы вцепиться в его лицо, но не получилось. Подставка для обуви звонко ударилась о её голову и её мелкое тело отлетело к стене. Мальчик огляделся. Окно было на месте, но дерева в нём не было. Где оно? Посмотрев назад, он увидел, как Нечто заходит в комнату, но теперь у него было ещё больше рук чем прежде. Руки, такие похожие на ветви. С какими-то отвращением Марк подумал о том, что это существо, должно быть, и было тем деревом.
— Да плевать! — Закричал он сам себе и побежал к окну.
Не думая ни секунды, мальчик распахнул его и прыгнул. Однако падал он не на свой привычный двор, а в огромную пропасть. Пропасть из жгутов мяса и мышц, сплетённых воедино. Бесконечный колодец, напоминающий кишку, вёл во тьму. С безумным криком Марк падал в это чрево, молясь о том, чтобы проснуться. И чей-то печальный смешок сопровождал его.
Долгожданное утро выкинуло его в реальность, как ненужную игрушку. Он выскочил из кровати, будто Джек из коробочки.
— Какой противный сон, — сказал Марк, слегка успокоившись.
Его комната… шкаф в углу, кресло, на котором спал он, диван, на котором спала бабушка, в другом углу разномастные иконы, смотрящие на мальчика жуткими и безжизненными взглядами. Ничего необычного. Напротив него, на диване, сидела недавно проснувшаяся старушка и окидывала его раздражённым взглядом. Однако лицо её было озарено извечной, даже фирменной улыбкой, направленной ко всем подряд. Обыкновенно эта улыбка становилась особенно широкой и лучезарной в день, когда бабушке нужно было идти в церковь, а затем она день за днём спадала, будто бы в ней кончалась зарядка. Сегодня, по всей видимости, старушка как раз должна была идти в храм, а следовательно лицо её почти наполовину состояло из одной лишь улыбки.
