брони, снятой с гоблина-чемпиона.
— Слушай, ксат, тебя твои боги как сильно наградили за убийство чемпиона? Сколько сил души дали?
Я тяжело вздохнул и переспросил, о чём именно спрашивает Руал. Спустя несколько объяснений я уже шептал выдуманную молитву. Лог.
Уровень: 58
Опыт: 15179/59000
Жизнь: 900/900
Мана: 204/1670 + [2420/2500]
Выносливость: 900/900
Всю ману из основного объёма пришлось потратить вместе с шестью копьями, прежде чем исчез «Щит магии» чемпиона. Хорошая вещь, но у меня нет свободных очков характеристик.
— Думаю, раньше здесь действительно был абон, — заговорил Руал, узнав, что я получил около трёх тысяч опыта. — Кучу костей в углу видите? А теперь спросите себя, где орава тварей, которую мы встретили полтора месяца назад. Эти уроды всяко поняли, что их скоро истребят, и решили всеми способами абона поднять до чемпиона. А ещё у них был шаман. Может, ещё тогда был, может, недавно появился. Абоны же и другие гоблины не могут боевыми разумениями пользоваться. Так, чем случай наградил. А вот чемпион — другое дело. Думаю, у него был «Щит магии» и «Железная кожа», а «Вторую броню» ему шаман подрисовал.
Эльф протянул кусок кожаной брони, снятой с чемпиона. Её обратную сторону сплошным ковром в хаотичном порядке покрывали странные рисунки, напоминавшие то волнистые линии с кружками, то гуманоидные фигуры, то изображения животных. В один момент я поймал себя на мысли, что смотрю на древнеегипетские иероглифы в их самый первый момент зарождения.
— Шесть или семь ударов чемпион бы точно отразил. Поубивал бы он нас. Вместо этого он сам дохлый лежит, — Шлас взял кусок брони, и швырнул со всей силы в груду костей. — Давай заканчивать.
Собирать в мешки трофеи оказалось гораздо приятней, чем их добывать, и вскоре мы уже переместились на второй этаж, где четверо авантюристов успели распотрошить многих гоблинов. Осталось парочка у входа, да шаман с вобоном. С шамана, к обычным трофеям, собирали мозг и позвоночник, а с вобона локтевую и малую берцовую кость. Последние алхимикам зачем-то нужны.
Нам всем было приятно выйти на улицу. Скрываясь от противного запаха, разбившие небольшой лагерь в трёхстах метрах от логова солдаты зааплодировали, когда мы вышли из пещеры. Но нам ещё оставалось много работы. Шлас отправил резко погрустневших наёмников обратно в логово, чтобы те собрали оружие — никто не хотел рисковать, если сюда забредёт новое семейство монстров. Что полезного из оружия можно продать на металлолом, а остальное — закопать в лесу. Авантюристы же приступили к обработке трофеев, убирая плёнки и ненужное мясо с суставов.
Вечером в лагере, потягивая разбавленную яблочную настойку и посматривая на затейливую игру языков пламени разожжённого костра — я мысленно возвращался в начало дня. Вот дёрнуло меня обмотать паранаю вокруг пояса. По возвращении в лагерь она из синего цвета окрасилась в коричневый. Я потратил час, чтобы хоть немного оттереть её снегом, как и всю остальную одежду. В этом и заключался план Фралия — устроить зимние постирушки снегом вместо воды. Идея вполне приемлемая, если бы под конец у меня руки не отвалились от холода. Второй план предложил Руал. Когда все закончили барахтаться в снегу — эльф развёл большой костёр и накидал так много хвои, что у нас всех заслезились глаза. В один момент столб дыма пошёл в сторону дозорной вышки, и лучник на ней аж выругался да убежал в солдатскую часть лагеря, не выдержав такой подлости. Стоит отдать должное, оба плана сработали. Одежда стала сырой и пропахла дымом, но изначальный запах никуда не делся, и Фралий с Руалом наслушались упрёков. В остальном, возвращение в лагерь прошло без эксцессов.
Уже как час авантюристы и наёмники бодро заливали горло настойкой, травили байки о приключениях и, не стесняясь присутствия девушки, распевали похабные песни о нелёгкой судьбе уличной шлюхи и богатенького графа с неясной любовью к ножкам от стульев. Фралий, поддавшись алкоголю, пригласил на танец Нару. Та, в таком же состоянии подпития, согласилась, и позади костра два нетрезвых тела пытались что-то отплясывать, попутно давя друг другу ноги.
— Вы, ксаты, со своим посохом в обнимку спите? — ко мне подсел барон.
— Мой посох прекрасен. Такие ограниченные в своём познании разумные неспособны оценить его величие.
— А чего тогда такой задумчивый сидишь?
— Там, в пещере у матки, я повёл себя немного не сдержанно и…
— Если ты про просьбу об оплате оценки, то брось. Я рад, что ты сразу заявил о своих желаниях. Подумать не могу, чтобы случилось, если бы… — Ханол замолк и поиграл желваками, будто подавляя гнев. — Узнай в королевстве, что я должен услугу кому-то из Кта’сат, то весь сегодняшний день можно было бы измазать в гоблинском дерьме, и там в логове и оставить.
— Это как-то связано с соглашением между королевством и империей?
— Да, оно… Позволь задать один вопрос. Я всё расскажу, но хотелось бы кое-что прояснить.
— Зависит от того, что именно ты спросишь.
— Осенью вы нас пленили. Там был ты, нутоны и ещё один ксат.
— Я не отвечу, где он.
— Я о другом. Будь он сегодня с нами, то, как, по-твоему, прошла бы зачистка?
— Если бы он был с нами, то… То нас бы в логове не понадобилось.
— Я помню, как он появился в нашем лагере. Я тогда услышал крики, выскочил из палатки и увидел его. В десяти метрах от меня, он только что вырубил Глария. Мы встретились взглядом. Мне до сих пор в кошмарах сняться его карие глаза, с вашими вертикальными зрачками. Я только успел потянуться к мечу, как этот ксат пропал… а потом… я не знаю, что потом, но после помню, как меня нутоны хлестали по щекам, лежащего на земле без сознания, и безоружного. Кто он такой?
— Хороший вопрос, но я не отвечу.
— Понимаю. Ты не слышал никаких слухов в академии этой осенью?
— Ты обещал…
— То, что я спрашиваю, напрямую с этим связано.
— Какие именно слухи?
— Не знаю, — честнейшим голосом ответил Ханол. — Я не уверен, но я точно знаю, что королевство о чём-то узнало и попыталось договориться с империей. Что-то должно было произойти в академии, за это моя страна получила бы послабления и смогла бы хоть что-то заказывать в академии.
— Я вот вообще не понимаю, о чём ты говоришь, и что это вообще за послабления. Академия же вместе с городом и землёй теперь часть империи.
— Это не навсегда.
— Тогда давай с самого начала, времени у нас навалом, — я поднял с земли кувшин и добавил себе и барону напитка.
Барон
