— Вы, старперы, совсем охренели? Вы же должны были ее исследовать!
— Да? А, точно: мы все вспоминали, какого рожна мы сюда поперлись! Мы же на разведку пошли. За это надо выпить. Ты, нудила, с нами?
— Вашу ж мать, только двух наркош на путь истинный наставили, а теперь вы… Ладно, хрен с вами, сам все разведаю.
Я дополз до последнего дерева, за которым начиналась выложенная булыжником дорога, за которой, в свою очередь раскинулось поле, где к торчащей из земли скале притулились развалины крепости и десяток ветхих домиков. Я уже было дернулся выйти их под тени деревьев, как меня остановил голос Эля:
— Я бы не советовал это делать.
— И почему же? — Я так же тихо сделал два шага назад, бросив злобный взгляд на пьянствующую парочку.
— Там есть что-то нехорошее, — Эль, расплескав вино, ткнул стаканом в неопределенную сторону.
— Где там?
— В крайнем домике, без крыши которой.
— И что там?
— А нам-то откуда знать? Нам хоть и слегка больше восьми тысяч лет, но жить нам еще не надоело, ты бессмертный, ты и иди.
— Я и хотел, да вы меня остановили.
— Да? Точно. Это мы зря. Иди, скатертью тебе дорога, только подожди немного, мы подальше отсюда отойдем…
— Черт… — идти что-то перехотелось. — Ладно, валите, только Гаврюшу сюда пришлите с Зёмой, задам пару твердокаменных вопросов этим развалинам.
Последнее время мне как-то поднадоело умирать, уж лучше я в разведку пошлю катапультный снаряд, пусть лучше он там все поразведует и, заодно, ответку огребет если что.
Гаврюша, не смотря на свои тонн шесть живого веса, подошел тихо, аки мышка, а вот небольшой по сравнению с ним Зёма топал, как слон, но сейчас он был необходим, ибо как мы не старались, ни у кого не получалось в одиночку взвести катапульту на спине трицератопса, и так четко прицелиться как у нашего подросшего элементаля. Видимо, метание камней было у него в крови, или что там у него течет каменных жилах. Кстати, интересный вопрос, судя по тому, сколько он уже выклянчил у нашей команды драгоценных металлов, там вполне может течь серебряно-золотой расплав…
Я поставил Гаврюшу меж двух деревьев, так чтобы снаряд не задел мощные стволы и отдал приказ окапываться. Это выглядело так: ноги Гаврюши завибрировали на глазах уходя под землю, будто пуская корни. Стрелять можно было и без этой процедуры, но точность стрельбы тогда сильно понижалась, а так шанс попасть с этого расстояния, был практически стопроцентным.
— Зема, давай зажигательный и помощнее…
Я отпрянул в сторону, когда мне под нос сунули лапищу, размером с ковш небольшого экскаватора.
— Чего тебе, каменноголовый?
— Я хосю зоито!
Вместо ответа я сам пихнул ему кулак под нос, для этого, правда, мне пришлось приподняться на цыпочки, да и размер кулачка Зёму не впечатлил, пришлось пойти с козырей:
— Слышь, ты, хапуга, ну-ка быстренько шмальнул вон в тот дом, а то самолично сделаю из тебя снаряд, будешь своей тупой башкой стены ломать!
Мое злобное шипение, как ни странно, подействовало, и элементаль полез на спину нашему живому танку. Заскрипели канаты, чаша отогнулась, а затем резко ударила, швыряя красиво загоревшийся булыжник вдаль. Каменюка, красиво разбрызгивая капли жидкого огня, пробила древесную крону и в облаке поломанных ветвей и сорванных листьев устремилась к невзрачному домику, указанному нашими разведчиками. Удар! Каменюка прошла сквозь стену, будто не заметив преграду и взорвалась внутри здания огненными осколками, моментально снесшими остатки крыши, выбившими оконные рамы и обрушившими еще одну из стен строения. Полыхнуло, и развалины занялись быстро разгорающимся огнем. Секунд пять — десять ничего не происходило: поднятая взрывом пыль медленно оседала на землю, огонь все сильнее разгорался, пожирая мебель и деревянные конструкции строения, сизый дым отползал в сторону, подхваченный легким ветерком. Тишь и благодать. Затем каменные обломки в центре разрушенной комнаты начали приподниматься наверх, будто под ними кто-то начал надувать воздушный шар. Камни заскользили по этой полусфере с хрустом опадая вниз.
Полгодика назад, я бы обязательно досмотрел до конца эту интереснейшую сценку, ожидая вылупления того, кто прятался внутри этого яичка, чтобы, не сходя с места огрести от вылупившегося по полной программе, в которую наверняка входили вопли, визг, жестокое членовредительство и довольно скорая смерть. Но те времена давно прошли, и стоило в развалинах дома начаться непонятному шевелению, как я взмахнул рукой и в зарождающийся бугор полетел снаряд из второй катапульты, а притаившийся рядом со мной Пофиг, защелкал пальцами, зарождая в небесах не слабую грозовую тучу. Булыган врезался в зарождающийся бугор, одним ударом снося с него все обломки и бессильно упал рядом и в тот же миг грозовые тучи разродились ледяным извержением, с грохотом ударившим в землю. Глыбы льда и сосульки, каждая размером с человека лились на землю беспрерывным потоком, за своей пеленой скрывая то, что творилось внутри этого ледяного ада.
Я вытащил глефу, рядом, подобравшись будто гончие перед броском, в ледяное месиво всматривались Добрыня с Каляном, Олдриг исчез, уйдя в инвиз, его супруга, наложив на тетиву длиннющую стрелу, всю будто сотканную из первозданного мрака, хищно прищурив глаза всматривалась в просветы деревьев, выискивая взглядом врага. И он появился…
Тощая фигура, окруженная невидимым куполом, упрямо наклонив голову, выбралась из ледяного потока, и застыла в неподвижности взглядом будто сканируя местность.
Я непроизвольно вздрогнул: не люблю тощих, они мне Пофига напоминают. Тут от тощих друзей бед-то не оберёшься, а что уж говорить о тощих врагах…
Я мои нехорошие ожидания полностью оправдались. Не успели еще десятки эльфийских стрел сорваться с тетив, как вся земля, на многие десятки метров вокруг восставшего мага, начала парить оранжевым паром, окружая всех живых существ туманным коконом, включая находящегося в инвизе Олдрига, сейчас мчащегося к противнику на всех парах. Его маг встретил воздушным кулаком, отбросившим фигуру роги с безвольно болтающимися конечностями метров на пятнадцать назад. Затем, не задерживаясь ни на миг, топнул ногой и во все стороны, к облаченным в туманные коконы фигурам потянулись ряды взрывов. Было очень похоже на то, как показывают в фильмах о карьерах открытого типа, где твердые породы грунта разрушают серией последовательных взрывов. Вот такие полосы и потянулись во все стороны, в которых каждый последующий взрыв был сильнее предыдущего. Грохот, град осколков, столбы пыли и пламени, взметнувшиеся к самым небесам…
Единственное, что я успел, это сделать небольшой шаг в сторону и героически укрыться за широкой спиной огра. А что? В Добрыне если считать доспехи с полтонны живого веса, а я маленький, да и одет в обычную кожу…
Удар! Я почувствовал страшный удар по ногам и понял, что лечу. Вокруг меня в облаках грязи и каменных обломков парили люди, эльфы, полу орки, огры, кусты и целые деревья. Последующая встреча с землей произошла не скоро и была зубодробительно жесткой. Я, по своей давешней привычке хотел было отрубиться, но заметив, что подброшенный двойным взрывом Добрыня, жаждет приземлиться ровно в то же место, что и я, заскреб землю обломанными когтями, вырывая свое тело с точки приземления этого слона в доспехах. Слава богам успел, а не то бы превратился в не слишком толстую лепешку, ибо удар его тела о землю был такой, то меня слегка в воздух подбросило. После этого я передумал отключаться, ловко вскочил на четвереньки и пополз вперед, укрываясь за чудом уцелевшим деревом, остальные валялись вокруг, вздымая к небесам с мясом вырванные корни. Среди них были неравномерно разбросаны стонущие тела, припорошенные землицей и грудами опавших листьев. Правда пяток эльфов остались на ногах и теперь посылали стрелы в одинокую фигуру, туда же устремились все наши петы. И я имею ввиду не только стаю дятлов, низринувшихся клином с небес, но и целый зверинец юрского периода: знатно подросшие птеры, рассекали небеса; шустро переваливающиеся с боку на бок спинозавров и рэксов, и возглавляющий их Гаврюша. Визжащая, рычащая и отчаянно блеющая толпа, неслась неукротимой многотонной волной на одну хрупкую фигурку, и та показала, что здесь масса не очень рулит. Птеры вспыхнули прямо в воздухе, наземные хищники, будто споткнувшись о невидимую преграду, ломая кости, кувырком повалились на землю. Все, кроме Гаврюши, который разодрав рогом магическую стену понесся дальше, где и угодил в объятия зародившегося смерча, который, натужно гудя оторвал от земли здоровенную тушу трицератопса, раскручивая его словно в барабане гигантской центрифуги. И тут до купола долетели наши дятлы. С тех недавних пор, как я окончательно понял, что я так и не узнаю, как правильно раскачивать своего питомца и примерно поровну распределил все семьсот шестьдесят свободных очков характеристик в ловкость, силу и выносливость, его боевая мощь стала невообразимо более существенной. Как и его выживаемость. Сферу огня, напрочь спалившей стоуровневых птеров, стая преодолела в считанные мгновения, и отразилось это только в виде слегка закрученных от нестерпимого жара кончиков перьев, и легким дымным следом, будто за подбитым самолетом, а потом они рухнули на сферу и задолбили по ней клювами как… как дятлы, со скоростью четыре удара в секунду. Я не стал разглядывать это действо, а воспользовавшись тем, что враг отвлекся, вызвал себе в помощь пару помощников и огромными прыжками помчался вперед. Бежал я от силы три-четыре секунды, но все де опоздал. Дятлы отпрыгали в сторону, вытирая окровавленные клювы о траву, а я уставился на остатки бедолаги. Сказать ничего не успел, тот последний раз хрипло вздохнул и испустил дух.
