и правило «око за око — зуб за зуб», но, само собой, не на совершившим преступление, а на близких ему людях.
Существовало исключение из правил: звери не ведали ни о каких Святых местах и потому могли напасть. В этом случае, пусть и лишённые энергии, они всё ещё представляли угрозу, а потому, существовала необходимость обороняться от них силовыми методами.
В таких случаях, убийства в Святых местах были не запрещены, ровно как и убийства тех, кто уже вознамерился тебя в нём убить.
— Здесь, мы можем переждать до утра. — произнёс Гарольд и полез в свою заплечную котомку, доставая оттуда различные масла, благовония и какие-то травы.
— Что за дрянь ты разложил тут? — фыркнул паразит.
— Я лишь хочу воздать благодать покоящемуся здесь мастеру. Чтобы это место и впредь защищало заплутавших путников.
— К слову, мне интересно, — почесал за ухом Энас, — А что мог забыть здесь воин уровнем выше «Обученного», если в пределах внешней стены Доминос живут адепты не выше «Человека»?
— Империи какими мы их знаем появились не так и давно, по меркам Карцера. Тот же Доминос не старше трёх-четырёх тысяч лет. До тех времён, мир неоднократно переиначивался. Вероятно, на месте этого леса некогда простиралась степь. Язык кинереи… Да, сейчас их ханства располагаются далеко на юге, но раньше… Одним богам известно, что здесь было раньше и почему был похоронен этот адепт именно здесь.
— А что не так? — с интересом посмотрел на зажёгшего благовония и свечи Гарольда Энас.
Маг наливал в чарки приготовленный им чай. Одну он поставил почти впритык к валуну, другую, взял в руки и немного поводив ей в пространстве, втянув носом аромат трав, отпил. Довольно прокряхтев, седовласый мужчина ответил:
— Обычно кинереи отдают более обширные почести павшим. Они выкладывают целые келии из гальки или же замуровывают усопшего вместе с верным скакуном в виде статуи. Бедный вид этого кургана говорит мне о том, что создавался он наспех. Их армия отступала, но кем бы ни был противник, он не стал разрушать это место.
Учитывая, что сейчас на месте степи вырос гигантский лес, можно сказать, что это место очень древнее и пережило ни один природный катаклизм.
— Но он всё ещё стоит. И даже защищает от Ночного Охотника. — выдал очевидное Эспен.
— Всё потому, что дух усопшего воина всё ещё здесь. Когда-нибудь, он обретёт свой покой. Надеюсь, к утру эта чаша будет пуста. — ответил Гарольд и протерев свою чарку от влаги, засунул её обратно в мешок. Положив его под голову, он «ушёл на боковую».
Эспен ещё с час вслушивался в окружающую среду. В пределах кургана было намного более спокойно. Более того, Ночной Охотник, осознав, что до утра ему троицу более не выловить, отправился выискивать оплошавших культистов. Поэтому, рядом с местом погребения древнего кинерийца также перестала играть какофония смертных стонов различных зверей.
Упыри не приблежались к Святым местам, а животные даже если бы не гуляния Ночного Охотника, не стали бы приближаться к трём адептам четвёртого уровня, один из которых маг, да к тому же, бывший «Человек» с огромным боевым опытом, несмотря на кажущуюся дряхлость.
Убедившись, что безопасный сон ему обеспечен, Эспен, свернувшись калачиком и прижав к груди меч, уснул. Через несколько минут, к нему присоединился и Энас.
* * *
Героя что-то разбудило. Ни то треск взявшегося из ниоткуда костра, ни то ощущение, что двое его путников попросту испарились из окружающей среды. Даже запаха от них не осталось.
Но больше всего Эспена удивляло наличие сидящего на том самом валуне, что служил надгробием воина с длинными, тонкими усами, округлым лицом, узкими глазами и просто зашкаливающим уровнем энергии.
Пусть паразит никогда ничего такого не видел, но не трудно было догадаться.
Перед ним, в серебряных доспехах киренея-мамлюка сидел призрак адепта. И Гарольд не врал, что тот при жизни был сильнее так называемых «Спиритов». Пусть Эспен не видел тех и не слышал о последних до сегодняшнего вечера, на фоне этого воина пятые уровни были, что муравьи.
Каждая чешуйка его доспеха обладала большей убийственной мощью, чем Эспен. Что уж говорить о голой силе хранящейся в руках киренейца.
Даже мёртвый он оставлял далеко позади Рене Песнь Бездны.
— Кто ты? — спросил паразит.
— Меня зовут Дастун-Хан и у меня есть к тебе просьба, маленький червь.
— С чего бы это она у тебя ко мне? — спросил паразит.
— Ты обладаешь потенциалом. По местным меркам… Последний раз кто-то хотя бы близкий к твоему уровню захаживал в эти места две тысячи лет назад. Уж не знаю, как сильно деградировали местные, но побрезговав тогда, я был вынужден ждать столь долгий срок. Более просиживать здесь я не намериваюсь, — пояснил Дастун-Хан.
— Хех, приятно знать, что мальчишка со стариком мне не удел! — гордо произнёс Эспен.
— До старика тебе ещё далеко, но его я не могу выбрать по вполне объективным причинам. Ему осталось меньше полувека, — киренеец намотал на палец свой ус.
— А что за, прости, просьба такая, что и пол века может не хватить? — принял наконец сидячее положение Эспен.
— Ничего сложного. Я хочу, чтобы ты отнёс мой череп на вершину горы Ганоджи, там, где раньше, а может быть и сейчас, располагался мой аул.
— Ганоджи… Ганоджи… Понятия не имею где это, — пожал плечами герой.
— Десять лет беспрерывного путешествия отсюда на юг. Если ты достигнешь Великой Степи, найти дорогу к горе не составит труда…
Аметистоглазый прервал его речь своим свистом:
— Не-не-не! Каким бы уважаемым человеком ты не был, у меня есть свои планы. Быть может, если я когда-нибудь буду на твоей Родине, чтобы очистить её от культа Аммаста, то я таки дам кому-нибудь указание, забрать твою черепушку отсюда, но до тех пор…
Ты ведь сам знаешь, что я паразит. Альтруизм — не по моей части.
— Зная это, маленький червь, — Дастун-Хан, нахмурившись, сунул руку за металлический воротник и достал оттуда свиток, — я готов обменять свою почётные похороны на эту технику.
— Что за техника? — чуть более заинтересовано посмотрел Эспен.
— Рвение Аргамака. Техника перемещения, которая позволит тебе двигаться со скоростью лошади. Ты довольно быстр даже для «Человека», но если отнять у тебя щупальца то едва ли ты перегонишь зайца на своих двоих.
— Но мне и нет смысла бегать без щупалец. Я без них как без рук.
— Ежели ты планируешь биться с Аммастом, ты должен научиться драться
