На ней похищенный вышел из своей палаты, огляделся, затем запись отсутствует. Новый фрагмент — в кадре лежат двое неизвестных без сознания. Заинтересовавшись, мужчина переключился на записи со следующей камеры.
Найдя искомое и даже более цельное чем прошлое, он принялся с интересом наблюдать за происходящим на экране. Там Асов ворвался в коридор и качаясь словно пьяный, но все равно ловя пули и никак не реагируя на попадания добрался до напавших. А вот, те уже почти все валяются на полу, а парень действует словно машина, экономными и выверенными действиями избавляясь от оставшихся. Дальше запись к сожалению смотрящего прервалась.
— Как вам удалось хотя бы это восстановить? — спросил он, не дождавшись ответа на прошлый вопрос.
— У нас дублирование на локальное хранилище каждой камеры, в них напавшие запустили вирус через сеть, но мы смогли относительно вовремя его обнаружить и справиться с ним. Там не было ничего сложного, полный примитив, но от этого не менее эффективный.
— Ваши действия?
— Мы сообщили военным о произошедшем и подали в розыск как Словицкого, так и Асова.
— Смогли выяснить кто нападавшие?
— Никак нет. Форма без отличительных знаков, такую можно достать где угодно, а тела они забрали с собой. Никого кроме Словицкого идентифицировать не удалось.
— Свободны.
Оставшись в одиночестве начальник научного центра откинулся в кресле и устало прикрыл глаза, костеря себя последними словами. Он же ведь чувствовал, что со Словицким будут проблемы, хотел же избавиться от него пока не поздно, но… опоздал.
Еще в придачу парнем настойчиво интересуются военные, чуть–ли не каждый день спрашивая о его состоянии. И реакцию которых предсказать на произошедшее невозможно. Что они сделают? Бросятся на поиски парня? Линчуют его, руководителя научного центра, за произошедшее? Слишком много вариантов и предположить что–то точно не реально, ведь достоверно неизвестно что это за парень и насколько сильно военные в нем заинтересованы или хотя бы почему они вообще им так интересуются. Да и сам Асов та еще ходячая загадка.
— Кто же ты такой, Асов Сергей? — тихо прошептал он, смотря на экран монитора, где застыл кадр, как парень ударом отбрасывает нападавшего. — С кем ты связался, Словицкий?
Глава 19
Вокруг все дрожит и дребезжит что ли, не получается точно обозначить раздающийся звук. В нос бьет специфический запах, перебивающий все остальные. Где я? Что со мной? Сознание будто в тумане каком–то, а мысли двигаются медленно–медленно. Напрягаюсь, пытаясь заставить мозг хоть как–то работать.
Внезапно яркими картинками всплыли воспоминания, давая ответы на многие вопросы. Вот же ж… Распахиваю глаза, но вокруг сплошная темнота, ни одного лучика света. Легонько шевелю головой, стараясь сделать это максимально незаметно и понимаю, что на нее что–то надето. Пробую слегка подвигать руками, но они чем–то крепко скованны.
Так, что я имею? Меня похитил предположительно стукнутый на голову ученый. Зачем и для чего? Ответов у меня на эти вопросы нет, но к самому процессу похищения он подошел основательно. А это намекает на не очень хорошие вещи.
Судорожно размышляю кому мог понадобиться, но ничего нормального в голову не приходит. Военные? Так им не нужно меня похищать, могли бы так забрать без всего вот этого. Значит все же личная инициатива того ученого. Или он работает на натовцев и решил доставить им такой интересный образец современных технологий как я? Возможно, не стоит отбрасывать такой вариант.
А еще возможна другая заинтересованная сторона, объединяющая интерес ученого, а если вспомнить что это именно он пытался взломать мою нейросеть, то интерес явно присутствует, и возможную заинтересованность кого–то достаточно могущественного, чтобы провернуть все это. И таких, если хорошенько подумать, хватает даже в России: различные частные компании и научные центры, как официальные, так и не очень.
В любом случае, кто бы не похитил, закончится это для меня точно не хорошо. Выныриваю из мыслей, прислушиваясь к окружающему пространству. Дребезжания, которое ворвалось по первой в мое сознание нет, просто мы куда–то и на чем–то едем, отчего и есть этот скрип машины, который принял за дребезг. Если судить по нему, то это явно не совсем гражданская машина, слишком уж он какой–то… тяжелый что ли, словно листы металла трутся друг о друга.
Продолжаю разбирать окружающие звуки, стараясь никак не выдать того что пришел в себя. Около меня как минимум трое человек, вычислил их по дыханию. Понимаю, что слух стал каким–то слишком обостренным. Вот зашипела и защелкала рация, но голос оттуда так и не раздался.
Ага, тут четверо, двое около меня, водитель и еще один рядом с ним, который потянулся к рации и что–то сделал с ней. Вроде бы все, больше ничего интересного не слышно. Разве что… мы едем по грунтовой дороге или вообще по бездорожью.
А можно теперь как–то вернуть слух к обычному состоянию, а то я такими темпами поеду крышей быстрее чем мы куда–нибудь доберемся? Стоило подумать об этом, как он вернулся в норму. В первый момент показалось что оглох, но нет, именно показалось.
Разобравшись со звуками, пытаюсь понять, что за странный запах бьет в нос. Резкий, химический. Что–то медицинское? Может быть, но почему–то кажется, что нет, скорее какое–то масло или смазка для техники. И что мне это дает? Слишком глубоко вдохнув, зажмуриваюсь от рези в носу и стараюсь со всех сил не чихнуть. Мне сейчас только не хватает так глупо выдать себя!
— Арти ты со мной? — мысленно обращаюсь к ней, все же кое–как сдержав чих и вроде с большего проанализировав все что можно, но так ничего особо полезного и не выяснив. К сожалению, осмотреться возможности нет, даже если использовать инфракрасное зрение, это будет слишком уж заметно и придется сразу действовать дальше.
— Да. — раздался краткий ответ.
— Каково мое состояние?
— Действие яда нейтрализовано полностью. Остатки снотворного нейтрализуются, необходимо еще минут пять для полного вывода его из организма.
— Почему так долго?
— Оно необычное, будто живое избегает нейтрализации.
— Но оно же не живое?
— Не могу дать стопроцентный вердикт. — прозвучал совершенно неожиданный ответ. — Недостаточно данных.
— А если предположить?
— Все указывает на то что оно псевдоживое, это снотворное не химическое соединение.
Ну ни хрена себе ученый сделал укольчик мне! Откуда только у него такая штуковина? Я конечно был простым обывателем до недавнего времени, но про такое не слышал и близко.
— А сколько я был без сознания?
— Шестьдесят две минуты двадцать шесть секунд.
— Что можешь сказать про внешнюю обстановку?
— Я подключилась к системе навигации установленной в этой машине. Мы движемся вдоль фронта почти вплотную к территории полностью подконтрольной противнику. Конечную цель маршрута определить невозможно.
— Ясно, что–нибудь по нападающим? Одна машина или несколько?
— Неизвестно.
Плохо, очень плохо. Только не отчаиваться!
— За нами выслали погоню?
— Нет данных.
Закончив с расспросами Арти, которые заняли от силы секунд двадцать, крепко задумываюсь над тем что делать дальше. Нужно пытаться бежать — это не вызывает сомнений, единственный вопрос — когда и как. Прямо сейчас или подождать более благоприятного момента? Планы планами, но в начале нужно разобраться с путами.
Легонько дергаю ногами в тот момент, когда машина подскочила на каком–то ухабе. А вот их не связали, прекрасно!
— Арти, можешь определить, чем зафиксированы мои руки?
— Да. Это металлические наручники.
— Поглоти почти весь металл из них, оставь только видимость, но сделай максимально незаметно. — прошу ее, подстраховываясь на всякий случай. По идее я могу разорвать их и так, но зачем зря рисковать, когда можно провернуть все еще и с пользой для себя?
— Выполняю. Это займет минуту.
