– А если... – Анатолий замолчал, когда невдалеке раздался детский плач.
Плач был надрывным, с захлебыванием, как будто у малыша отобрали любимую игрушку и оторвали ей голову.
– Что это? – спросила Сиатра.
– Походу, снова оборотни, – пожал плечами Анатолий. – Ведь детей у вас точно нет?
– Нет, – кивнула Сиатра. – Они нам не нужны.
– Дебилы, – снова констатировал свою давнюю мысль Игорь. – Без детей никак нельзя...
– Да мы...
Сиатра не успела закончить умное объяснение того обстоятельства, почему дети в нынешнем обществе не являются необходимым фактором, как дверь неподалеку открылась.
– Мама, – послышался детский голос. – Мама-а-а...
Анатолий чуть согнул колени, готовясь к прыжку. В прошлый раз встреча с оборотнями не принесла им ничего хорошего.
– Будьте наготове, – еле слышно проурчал Гесдарь.
За косяк зацепилась маленькая ручка. Такая маленькая, что Анатолий усомнился – детская ли это ручонка? Скорее, похожа на руку игрушечного пупса, такие же ямочки в пухлых пальчиках, такая же гладкая, будто пластмассовая, кожа.
– Ма-а-ама, – снова послышался голосок и наружу выглянула белокурая головка.
Вернее, сначала показался ярко-синий бант, а после и светлые волосы над огромными голубыми глазами. Если бы Андерсен начал описывать Дюймовочку спустя триста пятьдесят лет, то за образец он обязательно выбрал бы эту маленькую прелесть. Воздушное, словно занавески на окне хорошей хозяйки, платьице больше подходило для праздника, для новогодней елки или на празднование Восьмого марта, но никак не для унылого и грязного каменного коридора.
– Мама? – белокурое чудо распахнуло голубые глазенки и уставилась на Сиатру в упор.
Руки дриады задрожали, посох поскреб по полу.
– Мама! – громко крикнула девочка и улыбнулась. Ослепительно белые зубки сверкнули в тусклом свете ламп.
Сиатра схватилась за Анатолия, чтобы удержаться на ногах.
– Слышь, подруга, это всего лишь испытание. Держи себя в руках, – пробурчал Анатолий.
– Я... Я не могу... Меня тянет к ней. Хочется обнять, прижать к сердцу. Она такая... такая... родная...
– Мама! – послышалось из комнаты, откуда вышла девочка и ещё несколько малышей с лубочных картинок выскочили наружу.
Два мальчика и три девочки. Одеты как с иголочки, причесаны и ухожены. Они все вместе протянули руки к Сиатре, а та сделала тоже самое в ответ.
– Куда ты, дура! – одернул её Анатолий, но Сиатра отбила его руку и ударила его в грудь.
– Не лезь! Неужели ты не видишь – это же мои дети? Они зовут меня и я... я их нашла. Дети, я ваша мама. Придите же ко мне...
Дети тихонько двинулись вперед, лучезарно улыбаясь и всё также протягивая ручонки. Сиатра, словно заколдованная, пошла к ним навстречу.
– Вернись, Сиатра, это какая-то подстава! – окрикнул её Игорь, но девушка только досадливо мотнула головой.
– Это мои дети. Неужели вы не видите, как они похожи на меня?
– Это не твои дети. Это вообще может быть не дети. Ты же только что говорила, что дети вам не нужны... – сказал Анатолий, вставая между Сиатрой и детьми.
Дети нахмурились. Кукольные личики сморщились, губы задрожали и коридор наполнил детский плач. Сиатра рванулась к ним, но Анатолий умело перехватил её и отбросил назад.
– Тоха! – крикнул Игорь, бросаясь к нему.
Боец не видел, как зубки детей удлинились, как глаза налились кровью, как из гладкой кожи рук выпросталась жесткая шерсть. У каждого ребенка из лобика вырвались по два острых рога, башмачки слетели с ног, которые заканчивались копытцами. На пальцах выросли бритвенно острые когти.
Словно подброшенные пружинами маленькие кошмарные создания бросились к Анатолию. Даже при всей своей скорости Игорь не успевал спасти разворачивающегося друга. Он видел, как пятеро взлетевших в воздух чертят вот-вот обрушатся на друга...
Струя пламени смела всех пятерых и отбросила прочь. В воздухе запахло горелой тканью и паленой шерстью.
– Тузик! Молодец, братуха! Догнал-таки! – воскликнул Анатолий.
Дракон едва протискивался в коридоре, ему явно не хватало места для размаха крыльев, но он всё-таки упорно лез ближе к клану.
– Мама-а-а, – попыталось проканючить мохнатое существо с рожками, но Сиатра уже сбросила с себя непонятное оцепенение.
Девушка с ужасом смотрела на пятерых дымящихся пародий на детей и её передергивало.
– Мама? – одно из существ склонило голову на плечо и попыталось принять снова вид ребенка.
Увы, на этот раз получилось гораздо хуже, чем в первый раз. Обгорелое тельце, вылезший глаз, обожжённая половина лица – весь этот вид заставил Сиатру отшатнуться.
Тогда пять существ бросили своё кривляние и кинулись в атаку. Для хорошего замаха было мало места, поэтому коса оказалась неуместной и Анатолий пошел в рукопашную. Чтобы не зацепить товарища, Игорь тоже отбросил мечи и вытащил засапожный нож. Кулачищи Гесдаря тоже устремились на встречу верткой пятерке.
Сиатра пыталась колдовать, но ни "Ветер", ни "Виноградная лоза" не действовали в каменной кишке. Только лечение удавалось произвести, а оно очень и очень пригодилось для её мужчин. Пятерка мохнатых созданий оказалась на удивление ловкой, и, благодаря своим небольшим габаритам, почти неуязвимой для ударов. "Северные волки" просто-напросто не попадали по ловким противникам.
Тузик пустил ещё раз струю пламени поверх голов, но она прошла впустую, никого не зацепив.
Клан терял здоровье на глазах, из многочисленных, незаживающих порезов сочилась алая кровь. Лечение Сиатры помогало, но не могло вылечить до конца. Скорее всего когтях и клыках мелких созданий находился яд.
– Лечи лучше! – скомандовал Анатолий.
– Не получается, – огрызнулась Сиатра.
– Сделай так, чтобы получилось. Ай, блин, зараза! – выругался Боец, когда мелкий гад в очередной раз прокусил кожу на запястье.
– Не кричи на меня, я не твоя... – Сиатра запнулась. – Постой, а ведь это мысль!
Девушка снова встала в позу плачущей Ярославны из "Песни о Вещем Олеге" и позвала:
– Дети-и-и! Мои дети-и-и! Придите же к маме!
Вот тут офигели даже мелкие создания. Челюсти у всех упали на пол примерно с одинаковым стуком. От услышанного получилась композиция под названием "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день". К счастью, мужчины клана оказались сообразительнее нападающих и кинулись в атаку на замерших рогатых созданий.
Тузик тоже принял участие в общем веселье и даже успел схрямкать одного из вертлявых малышей. Меньше, чем через минуту появилось текстовое сообщение:
Бесы Арены повержены
Клан "Северные волки" проходит на следующий уровень
И почти сразу же прогремел голос невидимого Великого Миха:
– Сквозь тьму не плач до слуха доносился,
А только вздох взлетал со всех сторон
И в вековечном воздухе струился.
Он был безбольной скорбью порожден,
Которою казалися объяты
Толпы младенцев, и мужей, и жен...
– Поэт, блин, – поморщился Анатолий. – Я бы этому поэту морду бы поправил...
– А мне откуда-то знакомы эти строки, – задумчиво произнесла Сиатра.
– Ну чего, так и будем стоять над жмурами, или пойдем дальше? – подал голос Игорь.
Никто не захотел оставаться и, после лечения Сиатрой, клан двинулся дальше.
Коридор расширился, теперь Тузик мог свободно подпрыгивать и даже пытаться махать крыльями. Конечно, это был не тоннель, но уже и не узкий коридор, по которому можно было пробираться по двое в ряд.
– Слышь, а прикольно бы здесь пару ларьков поставить. С пивасом, например, или сувенирами какими, – ухмыльнулся Анатолий.
Как только его голос смолк, так сразу же раздался мерзкий скрип. Одна из дверей в стене распахнулась и оттуда высыпала целая толпа обнаженных людей, мужчин и женщин. Они весело смеялись, пританцовывали и всем своим видом показывали, что не прочь завлечь в свои ряды и клан "Северных волков".
