походную лабораторию из двенадцати предметов.
Из-за переносов и нового предмета моё расписание изменится. Первые десять дней ракта пройдут как обычно, чередуя тренировки матонов с отдыхом, где я буду готовиться к занятиям и помогать Густаху с книгами в библиотеке. На следующие десять дней отдых сменится занятиями в мастерской с неким Хлар’аном. В восемнадцатый день ракта пройдёт занятие с Кузауном. Ну а раз налимы сместятся и в академии я проведу сорок дней подряд — то и расписание удвоится. И каждый восемнадцатый день я должен встречаться с моим сопровождающим на пути становления магосом и рассказывать, как этот самый путь преодолевается. Обещанную книгу по заллаям я получу на занятии с Кузауном, тогда же меня познакомят с Хлар’аном.
На вопрос самой первостепенной важности Кузаун отказался отвечать, сославшись на тайные дела церкви. Магистор лишь повторил, что академия сделает всё для моей защиты. Это полностью уверило меня в том, что Хубара всенепременнейше следует послать нахер.
— Я согласен. Кожу доставлю к следующему учебному налиму, если погода не подведёт.
— Тогда ступай, Лик’Тулкис, — Кузаун показал на дверь. — Изменённое расписание вывесят в ближайшие дни. Твоего летописца магистрат предупредит.
Из кабинета я вышел один, ибо архимагистор сказал Густаху задержаться. А тот попросил меня подождать в коридоре.
— Я рассказал только о коже, — заговорил наставник, когда мы вышли из здания магистрата.
— Верю. Да и не всё так плохо, если поразмыслить, — я действительно верил Густаху. Просто потому, что не в его интересах подставлять меня.
Мы вдвоём прошлись до архива, обсуждая дальнейшие планы. Книги по структурным растворам и подготовке лаборатории я должен вернуть Густаху утром в день занятий с Кузауном, тогда же я получу послание для равнинного эльфа Илура. Его отец недавно умер, оставив на жену свой магазинчик экзотических товаров в Магнаре. Но он был вдовец, страшно любил покойную жену и ни о какой новой супруге не думал. Именно поэтому Густах попросил меня отправить весточку Илуру, ученику Ганзейской торговой лиги.
Торговая лига — это эдакая компания, торгующая всеми видами товаров. Она расположена на северном континенте, а на южном у неё представительство. Будет полезно воспользоваться связями и распространить сообщение по северному континенту: всё же есть шанс, что мама с сестрёнкой скрылись именно там. Вот только, сколько на это потребуется денег?
Скверна бы пожрала эти деньги. Мне потребовалось полторы тысячи золотых, чтобы разместить послание в гильдиях авантюристов и торговцев только на территории империи. А сколько вообще на южном континенте государств, городов, деревень и сёл? И в каждой ратуше, в каждом сельском доме должно висеть моё сообщение, чтобы мама с сестрёнкой его заметили всенепременнейше. И для всего этого имеющихся тридцати тысяч может оказаться недостаточно.
Как же хорошо было раньше, когда мы жили в пещере. Теперь-то я понимаю, почему мама выбрала настолько уединённое место: ни тебе проблем, ни забот, ни снующих рядом разумных и других драконов, знай себе ешь, спи, летай, да всё это повторяй. А здесь, среди разумных, проблемы сыплются на голову одна за другой. И ладно ещё эта экзаменационная заллая и кожа кракчатов — это можно совместить. Но что мне делать после окончания этого года? Путешествовать по южному материку в образе ксата и искать семью; или воплотится в истинную форму и на материке скверны добыть заллай для продажи и поднять уровни, чтобы потом легче было искать семью? Но как тогда возвращаться и добираться, ведь сородичи уж точно постараются мне подгадить. Или совместить оба варианта, полетать-поискать, а потом отправится на материк, или наоборот? Как ни посмотри, у каждого из этих вариантов есть и плюсы, и минусы. И я, к сожалению, не знаю, какой выбрать.
После обеда, вернувшись во второе кольцо академии — я ненадолго остановился перед массивными входными дверьми здания Всеобщей Церкви. На витражных окнах, практически от самой земли до причудливой амбарной крыши, разноцветной мозаикой выложены образы почитаемых богов: человекоподобные фигуры с различными инструментами в руках, Тоны, коим поклонялись одновременно и нутоны, и ратоны; образы почтенных зверей, Мкаату́х, принадлежащих оркам; и конусообразное нечто, что дворфы почитали как чертоги их паукообразных богов Актаридов. Нас, драконов, на этих витражах не было по вполне понятной причине, но где же пятое существо, описанное как нечто скользкое с щупальцами? Какую расу оно взяло под опеку, и взяло ли вообще? А ещё эта непонятка с Тонами — почему равнинные эльфы и люди считают их своими? Всё это странно чуть меньше того факта, что разумные расы вообще почитают непонятных существ как богов.
Массивные двери церкви распахнулись с гулким скрежетом. Ученики и маги академии выходили с одухотворённым выражением на лицах и с презрением во взгляде, адресованным ксату. Я ожидал в стороне от входа, пока огромный зал опустеет: не хотелось вновь проходить идиотскую процедуру дознания при свидетелях, будто я цирковая мартышка.
— Ты пришёл, ксат, — прозвучал брезгливый голос старого служителя, когда я приблизился к подиуму в самом конце широкого и просторного зала церкви.
— А как мне не прийти?
Я прислонил ладонь к огромному кристаллу на постаменте, не дожидаясь реакции старика. Нутон молча дёрнул головой, его седая козлиная бородка смешно колыхнулась, во взгляде к презрению примешалось отвращение. Как и в прошлые разы, сперва следовало представиться и ответить на три вопроса: зачем я сюда пришёл, помогаю ли я драконам, и не дракон ли я. Кристалл вновь никак не проявил себя, но служители церкви под каждым витражным окном всё равно напряжённо держали руки на поясе около оружия.
— Даже если результат известен заранее, мне каждый раз проходить через этот абсурд? — я отлепил ладонь от кристалла.
— Не в твоём праве пересматривать священный договор между Всеобщей Церковью и твоей расой.
Трихтих Фалиний показал мне следовать за ним в подвал церкви. По пути старик подозвал одного из служителей. Услышав просьбу — тот сразу же умчался в подвал. Когда мы подошли к двери в кабинет, где в прошлые разы сидели вместе с Хубаром, то белобрысый церковник уже ждал нас. Вместе с ним нас ожидал на столе кристалл на подставке и два листка бумаги, скреплённые сургучовой печатью.
— От лица Всеобщей Церкви я, трихтоних Хубар, благодарю вас, сулин Лик’Тулкис, за ваше столь быстрое явление на священный зов, — Хубар раскинул руки в приветственном жесте, а я же взглядом молниеносно пронёсся по кабинету в поисках хоть какого-нибудь кувшина или тазика. От наигранно-официозного приветствия меня подташнивало.
— Чувствую себя мальчиком по вызову.
— Это официальная встреча, ксат, — презрительно произнёс старик. — Ты должен ответить, что все действия твои свершаются во благо
