сам. Исключение — сырое мясо. Но тут уже включалась в игру разница пищеварения, образа жизни и прочее… Хотя, под это можно было бы подвести и овощи в шкуре… В итоге, внутренние дебаты зашли в тупик, из которого я нашёл простой выход: Сделаю как сделаю, как чувствую, а там пусть будет как будет. Остановившись на этой мысли, я углубился в чащу.
Сейчас спектр моих задач был куда шире, чем это бывает обычно в подомном месте. Помимо привычной охоты, мне необходимо было найти ещё достаточно крупное дерево, которое, непременно, должно было быть лиственным. Такое я нашёл километрах в сорока от города, и пусть для этого забраться пришлось столь далеко, зато найденное мной, меня полностью устраивало.
Огромный дуб, что возвышался над поляной, пал жертвой моей руки. Выбрав самую толстую часть ствола, я обкорнал её так, чтобы снизу получилась ровная площадка, сверху же принялся вырезать ёмкость. В итоге, у меня получилась деревянная чаша, размеры коей впечатляли — четыре метра в диаметре, три метра в глубину. Это был настоящий бассейн, в котором можно было бы утонуть, вот только тонуть я не собирался. Разожгя костёр, хорошенько обжог миску изнутри, после чего омыл и набрав чистой воды, плотно закрыл шкурами, а затем убрал в инвентарь. Первая часть готова, пора приступать ко второй.
Второй задачей было свежевание тушек, что я получил в процессе охоты, которой не пренебрегал в походе за дубом. С этой задачей удалось справиться куда быстрее, благо опыт в подобных делах был не маленький. Так что уже через час, у меня было готово четыре освежёванных тушки, осталось только вернуться назад. Можно было бы это сделать и телепортом, но мне хотелось поохотится ещё на будущее, мы ведь не только сегодня будем хотеть есть.
На обратном пути я смог добыть всего трёх оленей, что было весьма символично, ведь с момента моего возвращения в город, а соответственно и охоты, наступал третий этап подготовки, который я запустил раньше основных. Сейчас же мне было необходимо собрать все овощи, расплатиться с людьми и докупить разных вещей, а именно — весло, печной прихват и два тазика для стирки белья, а также всевозможные приправы, куда уж без них. Всё это мне понадобиться позже, сейчас же самое время отправляться в пещеру.
Первым делом я вышел на поляну, на которой обычно меня подбирала драконица, но прождав пол часа, ничего не изменилось, так что принял волевое решение забираться самому.
Забраться на любую гору Гнезда Драконов было той ещё задачей. Высота гор поражала, удобного альпинистского подъёма я не знал, даже если подобный и существовал. Сильно выручали перчатки с сапогами, но и так было ох как не просто. Забирался я примерно часа полтора, но едва преодолел четверть расстояния и быть мне в пещере только к вечеру, коль меня не заметил бы какой-то дракон. Он в пике спустился и буквально врезался в скалу, устроив целую шрапнель из каменных осколков. Закрепившись за породу когтями, он спросил.
— Кто ты такой, и по какому праву лезешь в обитель властителей неба?
Звучало это чванливо, но, если разобраться — говорил дракон по факту. Врятли в
МИРе найдётся хоть одно существо, что претендовало бы на этот титул и уж тем более, посмело бы о том заявить драконам.
— Я — Мираж. Меня назвали гостем драконов. Голдрасшикс разрешил мне пребывать в верхних, жилых пещерах.
— Ооооо! Мираж! Первый человек, которого я уважаю. Знаешь, убить Чергорраса — это стоит дорогого. К сожалению, сам я бой не видел, улетал далеко, вот и не узнал тебя. Подкинуть до куда? А то, так долго забираться будешь.
— Буду признателен. Мне к пещере Грасшарссы надо.
— Полетели!
Отрывался он от скалы куда более аккуратней, чем приземлялся, чувствовалось, что отношения его ко мне изменилось, и это радовало. Выходит, в общине драконов у меня есть кое-какая репутация и она явно положительная.
Долетели мы быстро, дракон как-никак, аккуратно приземлив меня на террасу, он сел рядом.
— Мираж, меня зовут Горрааксар. Если будет что надо — обращайся.
— Благодарю тебя, Горрааксар. Если я смогу тебе чем-то помочь, ты так же всегда можешь обратиться ко мне.
Дракон подмигнул и сорвался ввысь, оставив за собой белёсый, инверсионный след.
В пещере меня встретили тепло. Оказалось, что драконица спала всё то время, что я забирался на гору. Она, конечно, просила своего сынишку проследить, но тот заигрался и не уследил. Барсик же, просто-напросто, не обладал зрением, подобным драконьему.
В обиде на них я не был, да и было бы глупо, будь иначе. Так что тут же организовал кипучую деятельность.
По итогам моей организаторской деятельности вышло следующее: драконица поочерёдно нагревала камни весьма большого размера. делала она это лениво, выдыхая пламя тоненькой струечкой по необходимости, но КПД её работы было бешеным, ибо даже нескольких секунд этого пламени хватало для того, чтобы раскалить камни до красна. Граадрикс прыгал вокруг, устраивая нам праздничное настроение. Барсик же тёрся о моё бедро и оглашал всю пещеру утробным мурчанием, устраивая вибрирующий аккомпанемент, что прохладной водой горного ручья уносил все тревоги куда-то наружу. Я же занимался самым сложным — всё это собирал воедино под своим шефством.
Накалённые камушки опускал в воду, где уже лежало мясо, там они отдавали свой жар, остывали и доставались вновь, чтобы оказаться под жарчайшим пламенем драконицы. Для этого дела мне и сгодится ухват. В камнях я заранее сделал отверстия под него и без лишней мороки и ожогов, устроил круговорот.
Когда вода закипела, и образовался какой-никакой бульон, стал туда выгружать овощи, а позже и приправы.
Варилось это всё достаточно долго, при постоянном помешивании с помощью весла и обороте камней, которые я сменял достаточно часто, дабы не пропадал жар. Но по итогу, у меня получился прекрасный суп, с густым наполнением мяса, картошки, капусты, лука и моркови. И пусть последние стоило бы и зажарить, но в таком объёме это не предоставлялось возможным, да и так вышло очень вкусно, так как они пропитались насыщенным мясным бульоном.
Достав два тазика и свою миску, я отлил от общего варева три дозы, после чего мы приступили к раннему ужину. Было вкусно и так сытно, что разговор, который у нас длился весь вечер, сам собой утих, а когда была доведена последняя крошка, последняя капля супа, то сменой разговору стало сытое посапывание, перешедшее в сладкий сон.
