Виталик.
Э…
А где остальная охрана, где вышки с автоматчиками, засевшие на крыше снайперы и установки с ракетами класса "земля-воздух"?
Что-то как-то не по статусу это все…
— Ты посиди в машине пока, — сказал дед Егор Стасу и повернулся ко мне. — А ты выходи. Сбылась твоя мечта, ек-макарек, хотел поговорить с президентом, и вот тебе президент.
— А сразу нельзя было сказать? — спросил я. — Зачем нужно было эту комедию ломать?
— Информацию нужно преподносить дозированно и своевременно, — сказал дед Егор.
— А кто определяет время и дозу?
— В данном случае — я, — сказал он. — Вылезай, Сумкин, не заставляйте человека ждать.
Я вылез.
Разумеется, Виталик был предупрежден о нашем визите, и вышел нас встретить. Не думаю, что президент большой страны может вот так просто прохлаждаться на лужайке, а не заниматься какими-то важными делами…
Увидев, что мы выходим, Виталик встал и пошел нам навстречу. Я присмотрелся.
Он сильно отличался от того Виталика, что я знал и не очень-то любил. Он был… ну, не строен, но атлетически подтянут, он был гладко выбрит и аккуратно подстрижен, он носил простые белые полотняные штаны, футболку и мокасины на босу ногу, и, самое главное, он был жив.
В смысле, не мертв.
И выглядел моложе, чем в те времена, когда он был… не жив.
Ну, вы понимаете.
Но несмотря на все эти отличия, это был все тот же самый Виталик.
— Здравствуй, Федор, — сказал он, протягивая мне руку.
— Привет, — сказал я, решив пока никак к нему не обращаться. Называть президента Виталиком при подчиненных… в смысле, при избирателях, я как-то не решался, а именовать его по отчеству было слишком непривычно и у меня язык не поворачивался.
Рукопожатие у него было крепким, а рука — теплой. В смысле, не комнатной температуры, как раньше.
— Пойдемте ко мне в кабинет, — предложил Виталик. — Там и поговорим. А Стас пока пусть тут покурит.
— Он бросил, — сказал дед Егор.
— Тогда пусть воздухом подышит, — сказал Виталик.
Интересно, а дед Егор в местной иерархии вообще кто? Ну, если официально Вряд ли простой службист, раз такой доступ к президентскому телу имеет.
Доверенный человек? Глава КГБ? Советник по вопросам национальной безопасности?
Мы вошли в дом и…
Это был обычный дачный кабинет, который с одинаковой долей вероятности мог принадлежать успешному писателю, ушедшему в творческий запой, или средней руки банковскому менеджеру, который на лето вывез семью в деревню, а сам запирается здесь, чтобы работать. В общем, кому угодно он мог принадлежать.
Письменный стол с семейными фотографиями и большим монитором на нем, несколько кресел, шкаф, минибар, кожаный диван… И никаких телефонов правительственной связи, тяжелых бархатных штор, лепнины и позолоты. И даже ножки у стола были вполне обыкновенные, а не витые.
Наверное, это какая-нибудь конспиративная дача, подумал я.
— Что-то ищешь? — поинтересовался Виталик, заметив, как я озираюсь вокруг.
— Пытаюсь понять, где ты прячешь свой ядерный чемоданчик, — сказал я.
— Оставил его в прихожей, — сказал Виталик. — Зачем эту гадость в дом тащить? Выпьете чего-нибудь?
— Я на службе не пью, ты же знаешь, — сказал дед Егор.
— Ты всегда на службе, — сказал Виталик. — А ты, Федор?
— Воды, — попросил я.
Он открыл мини-бар и протянул мне бутылку минералки. Вторую взял себе, сел за свой не совсем президентский стол, закинул ногу на ногу.
— Я вижу, вы не особо удивлены моим визитом, — заметил я.
— Я ждал тебя, — сказал Виталик. — Может быть, не совсем тебя, но кого-то вроде тебя.
— И ты не терял времени в ожидании, — заметил я.
— Я спас СССР, — кивнул Виталик. — Точнее, возродил.
— Я вижу, — сказал я. — А зачем?
— Потому что мог, — сказал Виталик. — Ты знаешь, Федор, я примерно с семнадцати лет живу с ощущением, что скоро, по историческим, разумеется, меркам, все пойдет по бороде, так почему бы не дать людям хотя бы напоследок пожить нормально? Кроме того, мне кажется, что в условиях условного еще не до конца построенного коммунизма, отбиваться от инопланетных захватчиков нам будет проще. Или я ошибаюсь?
— Я не думаю, что идеология тут хоть на что-то повлияет, — сказал я. — Система перемалывает всех. Демократии, империи… Даже звездные империи.
— Да, я помню, — сказал Виталик. — Но я должен был попробовать. Сделать хоть что-то.
— Делай, что должен, и будет, как всегда, ек-макарек, — сказал дед Егор, присаживаясь на широкий подоконник. — Так что, это тот Федор?
— Похоже, что да.
— Тот? — не понял я.
— Ты мне снился, — сказал Виталик. — И довольно часто. Мне вообще снятся многие люди, которые, видимо, что-то значили в прошлых жизнях, но ты и еще один человек встречаетесь в моих снах гораздо чаще других. Где он, кстати? Где Василий?
— Он умер, — сказал я.
Виталик смял пластиковую бутылку с такой силой, что пальцы у него побелели.
— Как?
— Мы еще выясняем подробности, — сказал я.
— Сука, — сказал Виталик. — Не думал я, что… А, неважно. Это была насильственная смерть?
— Разумеется, — сказал я. — Они заплатят.
— Кем бы они ни были, — согласился со мной президент. — А ты вообще зачем здесь, Федор?
— Что ты помнишь?
— Сложно сказать. Что-то помню, что-то не помню…
— Ромашка какая-то, ек-макарек.
— Я помню, что наша Земля — это часть чего-то большего, — сказал Виталик. — Древнего, безразличного и безжалостного механизма, что перемалывает разумных, приводя разные цивилизации к единому знаменателю. Вот такая вот ромашка.
— Все так, — подтвердил я. — И, судя по тому, что ты тут сделал в последние годы, у тебя все еще есть доступ к консоли разработчика. Потому что я не верю, что ты мог сделать вот это вот все естественным путем.
— Есть, — подтвердил Виталик. — И, разумеется, я считерил. А кто бы не считерил в игре с такими ставками?
Что ж, вот и хорошие новости.
Главное он помнил, а с остальным можно было работать. Контакт мне удалось наладить неожиданно быстро, я на такую скорость даже не рассчитывал, так что у нас есть еще несколько лет в запасе, и за это время мы с ним точно разберемся и с причинами и с последствиями.
И успеем составить план дальнейших действий.
— Главная проблема не в том, что происходит апокалипсис, — сказал я. — А в том, что он происходит снова и снова. Это цикл, и если мы его не прервем, то из-за нашей Земли вся Система накроется медным тазом.
— Систему не жалко, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Людей жалко. И нелюдей тоже. Что с ними будет?
— Ничего не будет, — сказал я. — Вообще ничего.
— Это печально, — сказал Виталик. — Миллиарды разумных, да?
— Да, — сказал я. — Но у нас есть время, чтобы все исправить…
Зря я, наверное, это сказал. Впрочем, даже если бы я этого не сказал, вряд ли бы что-то изменилось.
Глаза Виталика и деда Егора остекленели. Это двое словно прислушивались к звучащему внутри головы голосу.
Голосу, который я не слышал.
Потому что я больше не местный.
— Сильные возвысятся, слабые падут, — повторил Виталик знакомые до боли слова. — Это ты все устроил, Сумкин?
— Нет, — сказал я.
Просто так совпало.
— Ты возник у нас вчера, — сказал Виталик. — И сегодня, меньше чем через сутки после твоего появления, стартовала эта ваша игра. Совпадение? Не думаю.
— На самом деле, это все устроил ты, — сказал я. — Ты написал программу для первого отката, и ты ввел туда условие, которое запускает цикл. Но этого ты. разумеется, не помнишь, потому что такая ромашка очень удобна для снятия с себя всяческой ответственности.
— Я не бегу от ответственности, Федор, — сказал Виталик. — И если это действительно сделал я, то я все вспомню. И все исправлю.
Не думаю, что даже он мог бы исправить вообще все. Пусть Земля какое-то оставалась стабильной, из-за этих циклов в самой Системе народу полегло уже немеряно. Кто-то в припадке молодецкой удали необдуманно влез на Землю, к кому-то пришли уже сами земляне в поисках прокачки и ценного лута…
