— Они умрут не за меня, а за Родину!
— Ладно, ладно, — Смузи прошел мимо и встал рядом со мной. — Если хотите — идите и толкните им вдохновляющую речь. Я сделал все, что мог.
— А где Настя? — шепнул, еще раз осмотрев подкрепление, но среди двух десятков перепуганных нубов эльфийки не нашлось.
— Не знаю. Думал, она с тобой.
— С чего бы ей быть со мной?
— Ну… — стрелок поправил шляпу. — Вы же вроде близкие друзья. Может, хотела побыть с тобой перед казнью.
— Не отвечает, — добавила орчиха. — Стучала пару раз в личку — тишина.
— Странно все это.
Но самое странное только начиналось.
В туннелях вспыхнуло столь яркое свечение, что алые лучи пронзили каждый зазор, трещинку, скол и, казалось, вот-вот пробили бы и толщу стали, словно матовое стекло. Свет не предвещал ничего хорошего — и не только из-за зловещего оттенка, сколько из-за осознания того, что именно в таком спектре излучали захваченные Цеметрой порталы.
Но мы не слышали рева новой волны — наоборот, за створками царило подозрительное спокойствие. Бойцы напряглись пуще прежнего, водя стволами из стороны в сторону, но с полминуты ничего не происходило. Закоренелые оптимисты из числа игроков даже предположили, что императрица испугалась и отступила, но это, разумеется, было слишком далеко от истины. Ведь затем громыхнуло так, что все девять врат рухнули одно за другим, от первого до десятого, подобно стенам Иерихона.
И в открывшемся кровавом тумане проступили силуэты — по пять на каждый проход, но были то не зомби, не чудища, а предатели и перебежчики. Это легко угадывалось по очертаниям тяжелых лат, кожаных доспехов, мантий, мечей, топоров, луков и посохов. Ровно девять отрядов и одинокая фигура в седьмом проеме, чьи очертания скрывал длинный плащ и капюшон.
Слуги императрицы приготовились к бою, но не спешили нападать, оставаясь в алом мареве туннелей. И только незнакомый одиночка шагнул вперед и громко произнес:
— Сопротивление бесполезно. У нас порталы и бесконечные резервы. Но вам незачем драться и погибать за убийц и палачей. Цеметра сохранит вам жизни в обмен на присягу. А мучителей и надзирателей прикончим вместе, как эти ублюдки и заслуживают.
Голос, хоть и немного искаженный, огрубевший, все же показался до боли знакомым. Не веря собственным ушам, включил сканер и навелся на предводителя. А точнее — предводительницу.
— Малири? — прошептал ослабшим заплетающимся языком. — Какого хера?!
Эпилогус
— Настя… — шагнул вперед, несмотря на шиканье и окрики за спиной. — Когда… это все началось?
— В самую первую ночь, — предательница скинула капюшон, обнажив бледное, но вполне здоровое лицо.
Пуфель: Тебе ничего странного не снилось?
Малири: Нет, а что?
Так вот значит как…
— Но… почему? — вероломство все еще не укладывалось в голове. Я ожидал удара в спину от кого угодно, но только не от нее… Столько дерьма пережить и так облажаться в самый ответственный момент.
— Ты ведь много обо мне узнал, — губы изогнулись в кривой ухмылке. — О том, что я задротка. Что ненавижу школу. Что нет друзей. А ты никогда не думал, почему у богатой девчонки все идет через жопу? Ну так я покажу. Вот как выгляжу на самом деле.
Черты исказились, и вместо прекрасной эльфийки проступили очертания не менее красивой светловолосой девушки с легкой асимметрией лица. Правая половина на полсантиметра ниже левой, в остальном же придраться сложно и уж назвать Малири уродиной — тем более.
— Да ты издеваешься?! — всплеснул лапами. — И ради этой ерунды предала всех нас? Да если не присматриваться — и не заметишь!
— Ерунды?! — в глазах сверкнул огонь, но уже не золотой, а багряный. — Из-за этой «ерунды» надо мной издевались всю жизнь! Дразнили уродкой, чудищем, тварью! Никто не хотел со мной водиться. Мои фото вырезали из школьных альбомов. Строили козни и пакости. Клеветали, распускали слухи. Показывали пальцами и хохотали до самого выпускного! Это, по-твоему, ерунда?!
Я бы не поверил ни единому слову, если бы не знал, в какой среде она выросла. В среде избалованных изнеженных мегер, из которых с пеленок растили сказочных принцесс. Для них любой изъян — повод для травли, так что ничего удивительного в том, что у бедолаги поехала крыша. Но присягать на верность самому Злу и убивать невинных людей? Нет, не пойму. И уж тем более не стану прощать.
— Настя, это не выход.
— О, нет — еще какой. Я не хочу, чтобы Цеметра ушла. Я хочу навсегда остаться в этом идеальном теле, — эльфийка развела руки в стороны и крутанулась на месте. — Но знаешь, чего хочу еще больше? Добраться до всех, кто меня унижал, и переломать кости. Я найду этих мразей, найду их родителей, учителей, друзей, любимых — всех, кто им дорог — и воздам сполна. Я покажу им все, на что способно темная госпожа. И ни ты, ни кто-либо еще меня не остановят!
— О нет, — ответил тем же тоном и взял посох наизготовку. — Еще как остановим.
Здесь должна быть масштабная и эпическая битва между игроками, в которой удается оттеснить врагов, но погибает Саяна, но вам лениво это читать, а мне лениво это писать. Эксперимент очевидно неудачный, зато бесплатный — на том и закончим.
— Цеметра! — я встал, опираясь на обугленный посох, и побежал по влажному от крови полу прямиком к сужающемуся полю портала.
— Стой! — крикнул вслед Смузи. — Совсем сдурел?!
Но я не слушал, шаг за шагом приближаясь к заветной цели. Я не знал, что ждет по ту сторону, но неизвестность пугала в последнюю очередь. Все мои мысли занимало только одно — месть.
— Подожди! — Панцу обогнал лучника и почти настиг меня. — Я с тобой.
— Да вы издеваетесь?! — лучник обхватил голову. — Мы же там погибнем!
— Мы? — остановился у самой арки и медленно обернулся.
— А ты думал, — эльф хлопнул по плечу и встал рядом. — Вместе начали — вместе и закончим.
И алое колдовское марево сомкнулось за нашими спинами.
