— Ситуация пока еще не фатальна, — сказал Кевин. — Ошибки копятся, но они еще не набрали критической массы, и я полагаю, что еще пару локальных перезагрузок Система переживет без необратимого ущерба.
— А, ну да, — сказал физрук. — Миры же можно спасать только в последний момент, а если момент не последний, то чего вообще рыпаться, так?
— Не так, — сказал Кевин. — Ты обращался за помощью, и я обязательно помогу. Но сначала нам нужно разобраться с главной угрозой.
— А если во время этих разборок ты помрешь? — поинтересовался физрук. — Я, конечно, желаю тебе всего хорошего, но это война, и нельзя исключать такую возможность.
— Значит, вам придется обойтись без меня, — сказал Кевин. Он извлек из воздуха стопку бумаг, аккуратно перевязанную ленточкой, и протянул ее физруку. — Вот все наши наработки, все, что нам удалось узнать. Может быть, вам это поможет.
— Спасибо, — физрук убрал стопку в свой инвентарь. — Но ты же знаешь, я не большой любитель читать… всякое такое. Можешь в двух словах рассказать, что там?
— Там моя теория относительно цикличности откатов Земли и неравномерности этих циклов, — сказал Кевин. — Собственно говоря, в этой неравномерности и есть ключ к пониманию происходящего, но конкретного фактора, на который я мог бы указать тебе пальцем, я пока не обнаружил.
— Это печально, Кевин, — сказал физрук. — Но это хоть что-то.
— Ты лучше знаком с персоналиями, — сказал бог-император. — Возможно, теперь тебе не составит труда во всем разобраться.
— Хотелось бы в это верить, — сказал физрук. — Значит, думаешь, еще один откат Система точно выдержит?
— Или два, — сказал Кевин.
— Или нет, — вздохнул физрук.
* * *
Соломон Рейн закончил следить за трансляцией очередного триумфального восхождения Гарри Бордена в общем зачете игроков Системы еще полчаса назад.
Как и следовало ожидать, Борден снова стал первым, и его уровни продолжали неуклонно расти, и Соломон в кои-то веки даже не хотел знать, с кем он там сражается.
Большая игра давалась землянам слишком легко, словно они нашли какой-то коллективный эксплойт и раз за разом продолжали им пользоваться. У Соломона или любого другого игрока Системы ушли бы годы, чтобы подняться с восемьдесят девятой строчки до первой, а Борден справился за какую-то пару часов.
Это было нечестно, несправедливо и, возможно, не по правилам, но, опять же, у Соломона сложилось такое впечатление, что на землян эти правила не распространяются.
Почему? Последствия ли это крови Архитекторов, давние следы которой должны были давно раствориться в крови, бегущей по жилам землян? Или есть какая-то другая причина?
Соломон не знал. Земляне тоже этого не знали, но, в отличие от Соломона Рейна, их это и не волновало.
Они могли и делали, становились легендами и богами.
Слишком много легенд.
Соломон надеялся, что когда-нибудь это выйдет им боком.
* * *
Случайных людей на улицах не осталось.
Кому-то удалось покинуть город, кто-то пытался отсидеться, хотя это был тот случай, когда отсидеться вряд ли у кого-то получится.
Портал открылся прямо посреди улицы, метрах в пятидесяти, и из него сразу же хлынули силы вторжения.
Молнии сорвались с пальцев Разрушителя Миров, и нападавшие сразу же разделились на тех, кто умер последней смертью здесь и сейчас, и тех, кто ушел на перерождение.
Второй волны не последовало.
Перед тем, как портал закрылся, Артур успел запустить внутрь здоровенный огненный шар.
Маленькое солнце, которое выжжет там все с другой стороны портала и надолго отобьет желание снова сунуться на Землю.
Но Артур понимал, что таких желающих в Системе еще великое множество.
Артур шел по центру города, и позади него все горело, и впереди него все горело, и по бокам тоже занимались пожары. Он убивал всех, бегающих, летающих и ползающих, и даже одно странно подземное создание, гигантского червя, который попытался подкопаться к нему через асфальт.
Счет фрагов уже шел на сотни, экспа капала, уровень рос, а ярость все не утихала, и особенно горьким было осознание того, что эту проблему он в одиночку все равно не решит. Сколь бы крут он ни был, один человек не сможет остановить вторжение. Даже если прыгнуть в другие миры и начать убивать там, этих других миров слишком много.
Года не хватит…
С крыши на него бросилась какая-то темная тварь. Артур встретил ее молниями из рук и лазерами из глаз, а потом подхватил потоком силы и впечатал ее в в здание напротив. Искрясь и полыхая, тварь проломила собой стену и исчезла внутри, но только для того, чтоб спустя какое-то жалкое мгновение выпрыгнуть вновь, уже не искрясь и не полыхая.
Едва коснувшись мостовой, тварь снова ринулась на него. Артур встретил ее разрушительным потоком, самым мощным, наверное, который он мог выдать, но тварь это не остановило. Пригибаясь, словно идя наперекор сильному ветру, она продолжала приближаться к нему, и когда разделяющее их расстояние сократилось до какого-то десятка метров, у Артура сработал его уникальный пассивный навык, его ультимативная абилка, его личное проклятие, и весь мир заволокло серой пеленой, расширяющейся, сносящей и уничтожающей все на своем пути. Дома, машины, людей…
Когда пелена рассеялась, центр города более не существовал. Не было ни домов, ни машин, ни людей.
Ни улиц, ни мостов.
Ни Кремля.
Только серая пустыня, простирающаяся до Третьего Транспортного Кольца, а может быть, и куда дальше, панельные многоэтажки виднелись где-то там, вдалеке, а до них ничего не было, и только двое стояли посреди этой серой пустыни.
Артур и темная тварь, которая приняла человеческое обличье и терпеливо ждала своего часа.
— Какого черта? — спросил Артур, адресуя этот вопрос, наверное, самому себе. Он еще толком не осознал, что именно он наделал, пусть и не желая того, но оно ему уже решительно не нравилось.
Ярость и упоением боем ушли, вместо них осталась лишь пустота.
Темный худой человек несколько раз хлопнул в ладоши. В звенящей тишине эти звуки были особенно отчетливы.
Артур посмотрел на него.
Посмотрел еще раз.
Момент узнавания не был вспышкой. Так смотрят на фотографию старого знакомого, и его лицо и всякие подробности постепенно проступают из памяти. Да, вроде видел где-то. Да, вроде он. Да, работали вместе лет десять назад, он еще нам два проекта запорол и вообще человеком слыл не очень хорошим… Как же его звали-то? А, точно.
— Зеро, — сказал Артур. — Что ж, этот рецепт мне тоже известен. Хочешь повторить полет?
Кристоф осклабился и показал Артуру кинжал.
Реальность подернулась рябью, а потом пошла волнами, и это явно было не по плану.
Кристоф, мерцающий и размазывающийся по краям, как мираж посреди пустыни, было бросился на него, в следующий миг кинулся прочь, но смысла уже не было ни в том, ни в этом движении.
В том, что происходило теперь, Разрушитель Миров уже никакого участия не принимал.
Реальность в последний раз мигнула и исчезла.
* * *
Гарри Смерть Борден вышел из данжа, усталый и не сказать, чтобы особо довольный. Он не выглядел победителем, он выглядел человеком, который только что закончил тяжелую и грязную работу, которую должен был сделать.
Ну, просто потому, что никто другой не мог.
Он помахал физруку с Кевином рукой, уселся в заботливо наколдованное богом-императором кресло и закурил сигарету.
— Что там было? — поинтересовался физрук.
— Какие-то люди, какие-то демоны, какие-то боги, — сказал Гарри. — Какая разница, в сущности? Я их всех убил. Как всегда.
Физрук не стал спрашивать, выпало ли их них что-нибудь интересное, а прищурился и прочитал системные характеристики Бордена.
— Он все еще в рейтинге, — озабоченно сказал физрук, глядя на Кевина. — Неужели этого не хватило?
— Инерция, друзья мои, инерция, — сказал Кевин. — Наберитесь терпения, некоторые вещи не происходят одномоментно и сразу, по щелчку пальцев, как бы нам ни хотелось обратного.
