— К ноге! — рявкнула зеленокожая, но не Гниль, во весь голос, а затем саркастично, не своим голосом озвучила, как юмористическую сценку. — Рыба моя, ты пила? Не, я щупала. Так щупала, что заклешневела.
Провокация вроде сработала, Хворь повернулась к бабе-стражу конечностью с зазубринами. Когда у чудища нет головы и морды, сложновато определять, на кого оно смотрит. Выступ в виде пилы Хэйт решила считать условным «лицом».
— Хэйт, смени платье, — вдруг сказал Вершитель. — Твое красивое без защиты, считай. Если на тебя так скакнет, может и уработать.
Художница кратко кивнула. Сначала активировала ядовитую пыльцу, чтобы бонус от разноцветья сделал дот посильнее, а затем сменила броньку на доспех отторжения зла.
— Гниль не бьем вообще, пусть висит на Барби, — продолжил давать указания Монк. — Без аое возле нее постарайтесь. Пусть в агр-листе у Гнили только страж будет. Я не хочу неожиданностей еще и от нее.
— От Гнили или от Барби? — уточнил Кен в момент запуска искрящейся стрелы. — Если от нашей зеленки, то зря.
Милишники успели провести по атаке (кроме медлительного Геро и Рэя, который явно чего-то ждал), когда Хворь снова исчезла.
Снова брызги, на этот раз за спиной Кена.
Минус половина здоровья: Спиритус замешкался с тем, куда ставить воздушный заслон.
— Не хилить! — крик эльфа. — Болезнь: все лечение переводится в урон.
Длань от Хэйт, длань от Монка.
— Банку на хп тоже нельзя? — вопрос от Рюка. — Если есть слабые, я бы проверил.
— Тест, — кивок от Кена, флакон с красным зельем…
И минус еще кус здоровья.
— Нельзя.
Суккуба по команде чернокнижника повторяет фокус с облаком кровавой взвеси. Размен не вполне равноценный: три процента хп потерял босс, половину — светлый эльф. И еще процентов пятнадцать за тест.
— К ноге! — Барби вовремя.
Мутировавшее чудовище отвлеклось, заскользило щупальцами по гладкому полу в направлении орчанки.
Длань не действует на болезнь. О чем говорит пульсация шкалы хп лучника: Хэйт успела накинуть регенерацию до окрика, и теперь постепенно убивала своего же товарища…
— Пройдет само через минуту, — хмуро озвучил Кен.
«Если не угробят свои же», — осталось невысказанным.
— У меня есть зелья очищения, — Маська хочет быть полезной.
Пока что она только разок и успела вдарить по панцирю Хвори.
— Вряд ли оно лучше длани, — хмуро сказала Хэйт.
Очень неприятно, когда от тебя не польза, а вред. Непредумышленное убийство? Хотя нет, так много регенерация снять не успеет. Если только Хворь снова не прыгнет именно на Кена до истечения этой минуты. Тогда — тушите свет.
— Лучше в Гниль плесни, — дал совет Рюк. — Ей бы не помешало умыться.
— Не сейчас! — на повышенных останавливает гному Монк. — Чистый агро-лист, помнишь?
А малая реально успела откупорить бутылек с зельем и изготовилась выплеснуть его содержимое на Гниль.
Хаотичные перемещения по складу не прекращаются. Они — следствие исчезновений Хвори с последующей телепортацией за спину к одному из игроков. Особенно тяжко коротким лапам Геро. Детеныш гидры до сих пор ни разу так и не добрался до босса.
В этот раз Хворь даже не доскользила до Барби. По скиллу успели скинуться в ее тушу Хэйт, Спиритус и Салли. Кен разрядил усиленный выстрел. Хэтти разок царапнула. И — эта дрянь снова пропала.
Хлопок воздуха за спиной, инстинкты (или привычка из зала с иголками и песочными часами) роняют Хэйт на грязный пол. Лицом в вонючую жижу. Зато — без потери здоровья.
— К ноге! — Барби явно успела прокачать соло-агр, раньше она так часто не могла его применять.
— Офонареть, — пищит в сторонке Мася. — Вот это реакция!
Художница не теряет времени даром. Прямо так, лежа в грязи и слизи, тянет руку к щупальцам Хвори. Касание тьмы! Наледь! Пыльца откатилась — ее туда же.
Щупальца не замечают наледи. Тварь не поскальзывается, прет целенаправленно к орчанке. Это шанс: три секунды на подготовку изначальной тьмы, область чуть ближе к Барби, но не впритык. Так, чтобы Гниль случайно не заступила в область действия.
Когда Хэйт подымается с пола, ее взгляд упирается в точеную фигурку Хель. Плавный танец, полный изгибов и изящества сравним с течением реки. Именно эти грациозные движения позволяют бить по боссам шестидесятого уровня с минимальной порезкой урона. Меньше промахов из-за разницы в уровнях, выше урон от скиллов.
Томный, даже тягучий танец под песнь о поэте и Вечности — единственно красивое, что есть в этом насквозь провонявшем складском помещении.
Рэй наконец подгадал удачный момент. С искрами и багряными сполохами проявился он возле Хвори. Серия молниеносных ударов, причем выцеливает он глаза. Без подсказок авантюриста глаза — это очевидное уязвимое место монструозной твари.
Шкала в золотой рамке сокращается с каждым ударом. До восьмидесяти, семидесяти пяти… на шестидесяти клешня Хвори выхватывает (не с первой попытки, манекен эта уродина не изображала, просто убийца чрезвычайно быстр и ловок) Рэя. Клешни сжимаются…
Убийца выскальзывает из захвата, что тот ужик.
Внимание! Воздействие негативного эффекта: Зловоние — усилено ( II).
Скорость регенерации здоровья и маны снижена на 20%!
Все характеристики понижены на 10%!
Срок действия: 30 минут.
Внимание! Эффект Зловоние II может быть усилен, если не покинуть область негативного воздействия!
— Если продолжится так же, пятая стадия зловония срежет по пятьдесят процентов у регенов, — дает выкладку по числам Кен. — И двадцать пять процентов стат.
— Сколько у нас времени до пятой стадии? — нахмурился Спиритус.
— Если темп нарастания эффекта не изменится, — Кен сосредоточен и зол, слова не мешают стрельбе. — Шесть минут.
— Поднаж… — зависает неоконченным.
Хворь снова исчезает. А Гниль, устав, видимо, от безуспешных поползновений и выплескиванию «сопель», вносит разнообразие в сражение.
Из бочек и прочих тар начинают вылезать тухлые рыбины.
— Они с турбонаддувом! — орет зеленая, которая без волдырей.
Рыбы перемещаются быстрыми скачками… перелетами? Так, словно в них скопился газ, они его выпустили и на ускорении их понесло вперед. Рыбешки помельче лопаются сразу же, как шлепаются оземь. Разлетаются вонючими ошметками: чешуя, гнилое мясо, косточки и жижа.
Омерзительный еще до начала боя склад смердит теперь совершенно невыносимо. Вот только выйти, отворить ворота — значит выпустить Хворь и Гниль в город.
Погулять, да.
Сама Гниль разевает пасть: из нее начинают выскакивать блестящие зелено-черные головастики, белесые личинки и тонкие прозрачные черви.
— Ля, какой у тебя богатый внутренний мир! — восхищенно ахает Барби. — Что это? Глистики? Ленточные? Да ты кладезь вкусняшек, гнилушечка.
«Весьма низкий порог брезгливости», — безэмоционально отмечает в мыслях художница. Сию картину воплотить на холсте у нее нет ни малейшего желания.
И все это устилает живым шевелящимся ковром изрядную часть складского помещения. Ковер ползет по направлению к игрокам.
— Отбой на запрет аое, — короткое указание от вершителя.
Тут же: звук, словно кто-то открыл банку газировки.
— Барда! — успевает вскрикнуть Хэйт, не прерывая подготовки трясины.
Таки натренировала слух она. Как знала, что пригодится.
За спиной Вала проявляется Хворь.
— Дзы-ынь, — струна выдает протяжный звук.
Превосходного исполнения можно не ждать: ошибка уже допущена.
Не фатальная, что уже хорошо. Вокруг музыканта в последний миг дважды сгущается воздух — это Спиритус и Монк верно поняли, кого просит закрыть глава Ненависти. Один дал воздушный щит, другой — щит духа.
Итого потеряно здоровья бардом всего ничего. Да, рука сбилась с ритма. Обидно, но не смертельно.
А брызги крови, постэффект красочной анимации, пойдут в дело: суккуба уже несется вприпрыжку к каплям брусничного цвета.
