огромного строения, мрачного и неприветливого. Лестницу, ведущую к вершине с алым костром, заливал желтушный свет луны, превращая в колоссального змея, увенчанного полыхающей короной.
– Внушительно? – кашлянул Серый. – Хорош пялиться. Подбери челюсть и пошли.
Подъём был долгим. Метрах в пятидесяти до верхнего конца лестницы я остановился и оглянулся. Огороженный квадратом стен городок казался скоплением фигурок в песочнице, за его пределами колебалось, катя бесплотные волны, море тумана. Оно упиралось во вздымающиеся на горизонте зубья гор.
– Чего встал? – Серый проследил за моим взглядом. – А ты думал, почему это место называют Мглистой Равниной? Вот она, Мгла. Не суйся в неё, если жить хочешь.
– Почему? – вырвалось у меня.
– Потому. Из неё редко кто возвращается, и почти никогда нормальным. Люди в ней пропадают, днём только трупы находят, словно изъеденные кислотой.
– Что она такое?
– Спроси чего попроще. В ней полно голодных призраков, они и пожирают живых. Сама по себе Мгла вроде бы связана с мертвяками. У головастых наших поинтересуйся, они знают побольше моего.
Серый сошёл с лестницы на восьмой ступени зиккурата. Мы миновали ряд низких деревьев и арочный проход, за которым скрывалась массивная двустворчатая дверь. Открыв её, клановец нырнул в полумрак просторного помещения. У стен выстроились ряды кроватей. В воздухе витал едва уловимый запах пота и нестиранной одежды. Кто-то из лежащих повернулся на шум, зыркнул из-под шерстяного одеяла и снова заснул. Рядом с кроватями несли безмолвную стражу фигуры в доспехах. Подойдя – Серый продвигался в глубь казармы – я рассмотрел в свете настенных ламп надетую на специальные стойки броню. Примерно полсотни кроватей. То ли клан очень мал, то ли казарма не единственная.
– Твоё место, – остановился Серый у заправленной кровати. – Встанешь по сигналу вместе со всеми. Позавтракаешь в столовой, там и пересечёмся.
Мой провожатый ушёл, а я, не раздеваясь, лёг на кровать. Жестковато, низенькая подушка набита чем-то плотным, плохо проминающимся. Для утомлённых спин, уставших после тренировок, пожалуй, подойдёт.
Интересно, почему в Зиккурате появился оборотень? Компании, по идее, ни к чему посылать на перерождение топовых бойцов клана. Разве только это не предупреждение кланлиду о неправильном поведении. Здешней власти намекнули, мол, исправляйся, не то базу затопят такие вот зверюги, пикнуть не успеешь. Впрочем, могли сделать замечание помягче. Может, уже сделали, и Алмаз не послушал? Уверен на девяносто процентов, что появление оборотня произошло не по воле компании. Выбивать лучших бойцов клана такое себе. А вот наложить на лидера ощутимый дебаф гораздо эффективнее и в качестве предупреждения, и в качестве наказания.
Отложим версию до поры. Предположение номер два. У компании есть конкуренты, враги. Они и подсуетились. Взломали систему, ввели своего агента. Тоже вариант не очень. Почему тогда оборотень возрождается, неужели его нельзя убрать? До взломщиков не дотянуться, бан не действует? Бред.
Третий вариант. Парень мог подцепить ликантропию в Кладерате. Такое в играх бывает. И это, скорее всего, правда. Клановцы после того случая просто перестраховываются.
Как же не хочется, однажды проснувшись, обнаружить себя плавающим в киселе разрушенного виртуального мира. Но здесь пока всяко лучше, чем в реале. Там для меня ничего хорошего не предвиделось.
Мысли роились в голове осиным роем. Вдобавок не давало уснуть далёкое пение, доносящееся из недр Зиккурата. Гипотезы относительно происходящего и моей судьбе в Талариане строились, рассыпались, вместо них возводились новые. Конец мучениям положил протяжный рёв, раздавшийся снаружи. Разбуженные клановцы вскакивали, лихорадочно одевались и спешили из казармы. Я влился в общий поток и вскоре очутился на центральной лестнице.
Солнце выглянуло из-за золотисто-багряного горизонта. Лучи дневного светила беспощадно рвали Мглу в клочья, дующий восточный ветер раскидывал истаивающие клочки, обнажая короткую пожухлую траву. Серо-голубое небо спрятало звёзды, лишь угадывались прозрачные очертания луны.
Зиккурат преобразился при свете утра. Испещрённая похожими на смесь клинописи и иероглифов знаками лестница казалась залитой золотом, чёрный мрамор стен блестел, словно омытый дождём. Посаженные на титанических ступенях-этажах деревья напоминали скрючившиеся фигуры сухих паломников, вереницей поднимающихся на пылающую вершину.
Рассвет раскрасил городок в розовый и золотистый цвета. Двухэтажные дома всё же имели окна – узкие щели, похожие на бойницы под куполами облицованных глиной крыш. Люди покидали жилища, спешили по делам. Пастух в кожаном кафтане выгонял на улицу скот. Сперва я принял животных за овец и коз. Спустившись на второй этаж, присмотрелся и выругался. К циклопическим воротам по дороге бежали с полсотни рогатых свиней, невероятно худых, со складчатой тёмно-серой кожей. Из пастей торчали клыки длиной в ладонь. Камни улицы скребли когти задних лап необычных зверей, а чешуйчатый хвост напоминал змеиный. Ну и фантазия у разрабов. Ладно чудовища, домашний скот на кой превращать в жутких тварей?
Поток клановых бойцов вылился на площадь, откуда просочился на первый этаж Зиккурата. Столовая не удивила. Квадратный зал пересекали каменные столы и выложенные из блоков скамьи, накрытые шкурами. У потолка висели знамёна, на которых чернел зиккурат с объятой огнём вершиной на сером фоне. Многочисленные факелы и светильники на столбиках горели над заставленными мисками длинными столами.
– Здорово, Кир, – вынырнул из толпы Серый, одетый на сей раз в лёгкую кольчугу до колен, перепоясанную ремнём. На бедре у него сидел в кожаных с металлическими вставками ножнах кинжал, увесистую палицу он держал на плече. Прогуляться вырядился, не иначе. – Идём, покажу твоё место.
Мне выделили край стола у выхода. Средний длинный стол заняли рядовые клановцы, за моим, на значительном отдалении от меня, сидели, перешучиваясь, бойцы в кожаных доспехах, при оружии. Они доедали залитые подливой с кусочками мяса аппетитные клубни, смахивающие на картофель, пили из глиняных кружек. Ребята из казарм довольствовались пищей попроще. Над мисками поднимался пар от густой похлёбки, рядом лежали на металлических блюдах горы коричневых лепёшек и зеленоватых круглых плодов. Мой завтрак был ещё скромнее – белесые коренья без всякой приправы. Я попробовал пожевать один. Вкус как у редиски. Понюхал мутную жидкость в кружке. Вроде ничем не пахнет. Глотнул и скривился. Горьковато-кислый напиток вязал не хуже хурмы.
– Наслаждайся халявным завтраком, вне Зиккурата никто поесть за просто так не даст, – стукнул меня в плечо кулаком Серый. – В городе, в принципе, тоже. Не поработаешь, не полопаешь, и чем лучше работаешь, тем вкуснее кушаешь. Парни из казарм рядовые воины, охраняющие городок, вчерашние рабочие. Им положено мясо раз в день. Разведчики питаются сытнее, зато рискуют ежедневно и не
