Был. Ты отреагировал? Отреагировал. А там уже дело за Скорксом, как он решит. Отправит в штольни — значит ответственность уже на нем. Вернет назад — ничего страшного. Пристроишь мальца где-нибудь на кухне до приезда хозяина. Он, говорят, только недели через две прибудет.
— Да, — согласился Инг. — Он сейчас занят покупкой новых гладиаторов. В столицу прибыл обоз маршала Вестара. Там много военнопленных орков и гоблинов.
— Тем более. Хозяину сейчас не до какого-то пацана. А у тебя будет прекрасная возможность насолить Скорксу. Это ведь он в прошлом месяце на тебя письмецо жалобное хозяину накатал.
Судя по злому лицу Инга, «зерна» упали в благодатную почву. На мою беду, Вальгард не только в силу вкладывался. Язык подвешен как надо.
— Да и не узнает Скоркс о размере долга пацана. Малец нам клятву даст, что болтать не будет, — добил последним аргументом здоровяк.
После этих слов Инг взглянул на меня. Брр… Словно морозом обдало.
— Ну что, болтун, будешь осваивать профессию своего покойного папаши.
— Вот, милок, покушай. Чай, проголодался за весь день-то.
Маленькая худенькая старушка протягивала мне глиняную плошку, из которой умопомрачительно пахло чем-то съестным. Я, затаив дыхание и глотая набежавшую слюну, уставился на уровень блюда. Словно прочитав мои мысли, бабулька начала приговаривать:
— Не бойся, милок, обычная овощная похлебка. Нулевого уровня.
И, хохотнув, грустно добавила, уходя из барака:
— Другой еды у нас тут нет.
Я, несмотря на дикий голод, постарался принять плошку очень аккуратно.
— О, Великая Система, как же вкусно пахнет! — закатил глаза я.
Еда, что собрала мне в дорогу мадам Хорст, благослови ее Рандом, закончилась еще утром. Благо Рипей в пути расщедрился на дольку вялой луковицы и краюху подсохшего хлеба. Я бы не сказал, что с моей обычной диетой привык к разносолам, но матушка всегда старалась накормить меня от пуза, хоть и простой едой. Отец потом по секрету объяснял мне, что это она так необоснованное чувство вины заглаживает.
Вспомнил о родителях, и слезы сами навернулись на глаза. Кажется, что вот-вот весь этот кошмар закончится. Что на пороге грязного барака, куда временно поселили меня, появится широкоплечая фигура отца. А из-за его спины выскочит мама, обнимет, прижмет к груди, а потом мы сядем в нашу повозку и поедем домой, весело обсуждая эту нелепую ошибку.
Еда закончилась так быстро, будто ее и не было. Аккуратно, дабы не уронить драгоценные кусочки морковки, вымакнул остатки похлебки хлебной корочкой. Запил все прохладной водой и сыто откинулся на пыльный мешок, набитый сеном. Теперь это моя постель.
— Ну как, полегчало малость?
Тихий хриплый голос справа вырвал из приятных объятий сна. На соседнем мешке в полушаге от меня кто-то заворочался.
— Вроде бы да, — так же тихо ответил я. В темном бараке кроме меня еще человек тридцать, не меньше. Все уже спят. Видать, намаялись за целый день на работе. Как-то не хочется быть причиной их пробуждения.
— Люблю овощную похлебку тетушки Агаты. — В голосе невидимого мне собеседника послышались нотки удовольствия. — Не то, что у этой безмозглой дуры Хрики. У тебя, небось, морковки и капусты в два раза больше было.
— Не заметил, — ответил я. — Похлебка быстро закончилась.
— Больше-больше, — уверенным тоном прошептал неизвестный. Кажется, сквозь мрак я уловил кивок головы.
— А почему мне она больше положила? — решил поинтересоваться я.
— Как почему? — возмутился голос из темноты. — Ты ведь сегодня ее мужа от смерти спас.
— Как это? Никого я не спасал.
— А Рипея? Думаешь, он пережил бы сегодняшнее наказание? В прошлом месяце, когда старика выпороли, он чудом выжил. Говорят, Агата почти все свои сбережения знахарю отдала. Лишь бы дед оклемался.
У меня даже в горле пересохло. Мне ведь с моим куцым источником жизни и одного удара плети за глаза хватит.
— Сегодня тебя, кстати, бесплатно покормили, — поделился мудростью голос из темноты.
— Бесплатно?
— Ну да. А ты что думал, тебя здесь даром кормить будут? За харчи платить придется. Ты куда дальше?
— Сказали на рудник к Скорксу.
— М-да, паря. — В голосе моего невидимого собеседника послышались нотки жалости. — Не повезло… Скоркс еще тот зверь. Да и рудник его — еще та клоака.
Чувствую, как по спине пробежал неприятный холодок.
— Дам тебе бесплатный совет, малой. Будь там тише воды и ниже травы. Не свети ценностями. Отрасти глаза на затылке. На руднике Скоркса работают не только кабальные. Там много ссыльных каторжников. Душегубы, как на подбор. Тоннели рудника кишат всякими подземными тварями. Ты им там на один зуб. Но не их ты должен бояться. Бойся Скоркса и его подонков помощников. Вот кто главные монстры в том богами забытом месте. Следуй моим советам и, может, поживешь еще… Хотя, малец, не протянешь ты там долго…
Последняя фраза была произнесена очень тихо, но я ее расслышал. От чего сердце забилось еще сильней.
— С-спасибо, — заикаясь прошептал я в тишину. Но ответа не последовало. Видимо, говоривший посчитал разговор законченным и заснул.
Я еще долго лежал, прислушиваясь к темноте. Вдруг незнакомец еще скажет что-то полезное. Но, увы, он уже спал.
Повертевшись немного на мешке, приминая места, где торчали особо твердые стебли соломы, наконец успокоился и под мерное сопение соседей по несчастью погрузился в полудрему. Сами собой в памяти всплыли события двухдневной давности…
Два дня назад. За несколько часов до гибели родителей.
Я люблю этот день! Хотя о чем это я? Кто не любит день своего рождения?! По крайней мере, таких глупцов не встречал.
Мое утреннее прекрасное настроение не испортил даже дождь, льющий со вчерашнего вечера. Проснулся от приглушенного звона посуды, доносящегося из кухни. Полежал еще несколько минут, глупо улыбаясь. Люблю эти звуки. Они значат только одно — мама готовит что-то вкусненькое.
Вслед за звуками в комнату проник умопомрачительный запах, от которого мой желудок громко забурчал.
О, Великая Система! Мама печет мой любимый сладкий хлеб! Для кого-то это блюдо покажется слишком простым, но не для меня. Нет ничего вкуснее ломтя теплого свежеиспеченного сладкого хлеба, на который толстым слоем намазан жирный творог, а сверху все это полито янтарным медом. Каждый укус — это незабываемый взрыв кисло-сладкого наслаждения, за которым следует большой
