и остальной туфтой, до которой мне абсолютно фиолетово, то можем серьёзно поссориться. Я есть тот, кто я есть. Кем был, тем и остался. Если вы улавливаете мою простую мысль. Крылья не появились, корона на ушах не висит, нимб не светится. И я хочу видеть тех самых Рамзеса и Люси, что знал раньше, а не вот это…
Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга. Но вот наконец-то Рамзес встряхнулся, расправил плечи, хвост снова встал трубой…
- Прости брат. Люди они ведь такие, другого даже малое возвышение меняет основательно. А уж высокая власть, статус, даже простое материальное богатство корёжит неимоверно. Мы рады, что тебя это не коснулось.
Люси только головой кивнула, подтверждая слова Рамзеса.
- Это да, - согласился я, - люди такие. И увы, как бы не половина. И за меня, значит, - подмигнул я ребятам, - побаивались.
- Опасались, - улыбнулась Люси, - Чуть-чуть.
- Рады, хр-р-р… Что всё по-прежнему, - растягивая пасть в довольном оскале пророкотал Рамзес.
- Ну, по-прежнему, это ты хватил слегка, брат. Теперь ничего по-прежнему не будет, - кивнул я на дочу, мирно спящую на руках, - И дай угадаю, припёрлись вы в большей степени посмотреть на дочь Великой, чем меня проведать, э?
- Брат… - изобразил возмущение Рамзес, но очень плохо.
- Да ладно вам… - глядя на смущение Люси, - вы ж как дети для меня, читаю в ваших душах, как в открытой книге. Или вы думаете, я просто так отец будущей богини?
- Мы…
- Ладно, - прервал я Рамзеса, - не гунди. Покажу вам золотого ребёнка, и не только покажу, если будете себя вести правильно. Но давайте сразу договоримся на берегу, так сказать. Жемчужинка должна расти в условиях как можно более приближенными к веселой, интересной, беззаботной жизни простого ребенка. Как можно более приближенной. Потому что простой она по определению не получится. Оттого - никаких падений ниц, прогнутых спин и опущенных хвостов. Никаких закидонов по поводу её божественности и заискивания как к дочери Великой.
Сможете удержаться и остаться такими, как я вас знаю, милости просим. А нет, натяну вам глаз на пятку и налажу в другой конец Бесконечной Вселенной. Верите?
- Пф-ф… Верим, брат. Но это будет не просто. Я готов, - он переглянулся с Люси, - мы готовы рискнуть.
- Мы хотели бы попробовать, - поддержала его Люси, - Если ты, Господин Мо, нам поможешь, подскажешь, направишь.
- А как же! Это если чего руками делать мене ломает, а уж подсказать и направить языком я завсегда. Ладно, идите сюда ближе…
Рамзес и Люси подошли и склонились над личиком дочери. Спит ребёнок, улыбается. Наши прения полушепотом нисколько ей не мешают.
- Какая она… - но договорить Люси не успела. Раз! и глаза Жемчужинки раскрылись.
Ни испуга, ни удивления, малейшего беспокойства, только любопытство, интерес и ожидание необычного!
- Папа, кто это? - никаких остатков сна в голосе.
- Это мои друзья, - мгновенно сориентировался я, - Дядя Рамзес и тётя Люси. В гости заглянули ненадолго.
- К нему, - скомандовала дочь, указывая пальчиком на Рамзеса.
- Держи брат, - усмехаясь, я протянул ему Жемчужинку, - Не бойся, она не кусается.
Дочь смело перебралась в огромные лапы шакалоголового и тут же приступила к тщательному исследованию такого интересного "объекта".
Ухватила его за чёрную пипку носа и энергично подвигала ею туда-сюда. Общупала длинное стоячее ухо, дёрнув его пару раз. Подняв верхнюю губу, с интересом осмотрела частокол белоснежных зубов. Бесцеремонно раскрыла пасть Рамзеса и, ощупав здоровенный клык с восхищённым «у-у-у», потянула его длинный язык на себя…
Я, конечно, менталист, но в разум Рамзеса влезть не могу, но и без того, глядя на его выпученные глаза, хвост, что забился промеж ног, могу точно сказать, что сейчас беззвучно кричал могущественный посланец внутри себя. «Кто-нибудь! Помогите!»
- Смешной, - сделала заключение дочь, после тщательного изучения Рамзеса, погладив того по длинной морде, - Буду с тобой играть. К ней, - указала она на Люси.
Как только она оказалась на руках Белоснежной, дочь проделала тоже самое, но в варианте лайт. Не дергала, ни жамкала, в рот не лезла, а только гладила и аккуратно щупала.
- Хорошая, хорошая, - гладя по пологому лбу Люси, приговаривала Жемчужинка. Чмокнув её во влажный нос, так, что хвост Люси стал выписывать кренделя от удовольствия, дочь протянула руки ко мне, - К папе…
Как только вернулась, закутавшись в покрывало, тут же всем сообщила:
- Приходите ещё. Играть с вами буду. А сейчас спать!
Хлоп и глазки закрыла. Пара мгновений, и только спокойное, тихое посапывание.
- Как оно? – улыбаясь, спросил я.
- Я чуть не помер! - просипел Рамзес, нервно облизнув нос.
- Не придумывай, дорогой, - улыбнулась Люси.
- Да-а, это тебя она наглаживала, а мне чуть язык не оторвала.
- Глупости, - не согласилась Люси, - Она - чудо! Просто - чудо! Энергетика дикая! Харизма, обаяние… Просто - чудо!
- Как же мы сможем противостоять такому, брат?
- Придётся научится, хе-хе… Это тебе, брат, не горы трясти, не моря осушать и пуком из-под хвоста солнца гасить. Тут задачка посерьёзней будет.
- Неужели ты не боишься воспитывать божественного ребёнка, брат?
- Боюсь? Точно нет. Будет нелегко? Скорее всего, но боюсь, это вряд ли.
- Ты просто монстр!
- Хозяин, почему Головастик не может быть постелью для Жемчужинки и дальше?
Эк, какие эмоции-то! Обида, горечь, непонимание… Мы как раз наводим порядок в детской каюте. Точнее, превращаем, как я и планировал, одну из кают в детскую.
Кроватка с пологом и постелью из паучьего шелка. Самый мягкий, самый приятный. самый нежно ласкающий тело материал. Столик, стульчики, диванчик. Первые - исключительно благородная древесина, украшенная скромной резьбой и перламутровыми вставками. Диван - упругая кожа, гладкая и прохладная, розового цвета. Несколько больших и малых подушек-сидушек, таких же мягко упругих, как и диван.
Полочки со всякими мульками. Лампа-абажур, ночничок. Несколько самых красивых пространственных сундучков и шкатулок, чтоб складывать одежду Жемчужинки, всяческие полезные и бесполезные, но совершенно необходимые девчачьи штучки. Ещё кое-какие мелочи. Шкафчик с вешалочками, на которых висит скромный, пока, набор одёжки.
