Черт! Совсем забыл про Гудвина, застывшего истуканом!
Гудвин, отомри. Отбой тревоги. Жди, когда позову.
Шад? Ты как? Враги?
Все хорошо. Враги теперь друзья. Ну, временные союзники. Жди меня.
— Новый контракт будет, когда сделаешь дело, — резюмировал Мамонт. — По тридцатке за кэгэ пороха. Сам понимаешь, какая это шара.
Ага, понимаю. Но достать дона в его апартаментах — то еще дело. Попробуй, выкури крысу из норы. Хотя, мы можем генерировать портал в любой заданной точке. Нужны только точные координаты места. Остается добыть координаты и пробраться, как к Мамонту.
— Кстати, — вспомнил я. — Охрана у тебя работает плохо.
— Нормально. Сам их натаскивал. Хотя, да, надо им прикупить очки, чтоб видели ассасинов в стелсе. Никто не рассчитывал, что ты попадешь прямиком сюда, в дом. Так ведь и было? Снаружи реально невозможно. Харэ тихушничать, сливай инфу. Не был бы уверен, что ты так можешь, не предлагал бы дона мочить.
— Так и было, — сознался я. — Ладно, давай еще по одной — за дружбу и сотрудничество.
Поздравляем, ваши отношения с гильдией оружейников улучшены.
Отныне отношения — дружеские.
Вы получаете +50 к опыту.
Я прямо не тихий убийца, а внезапный дипломат. Полтинник к опыту — приятно. Мамонт воздел толстый палец и сказал:
— И я сознаюсь: справки наводил и узнал, что с Эскулапом у тебя договор. Он ведь тоже того, тю-тю? Договор, не главлекарь. Так вот, мочканешь дона — все обрадуются. И Эскулап тоже. Задрала его Мафия. Всех заколупала уже. Что тебе для этого нужно? В смысле, чем могу, помогу. Ну, не всем, понятно дело.
— Спасибо, справлюсь, — я посмотрел в окно. Небо постепенно серело, наливалось красками. На тысячу голосов квакали жабы.
— Зубатки распелись, — заметил Мамонт. — И еще просьба. Ну, мало ли что. Не был ты у меня. И вообще, я дона уважаю. Понял?
— Да понятно.
— У меня одна жизнь. У дона, надеюсь, тоже. А ты посиди тут. Куда тебе в такую рань?
Через КПК я нашел переписку с Ливси: его имя было серым, значит, он вне игры, что и требовалось доказать. Зато вездесущий Онотоле бодрствовал. Написал ему:
«Привет. Я в Диком городе. Можешь за мной заехать к оружейникам?»
Онотоле тотчас отозвался:
«Здоров! Пятнадцать минут подождешь?»
«Жду. Как приедешь, пиши».
Посмотрел на зевающего Мамонта и сказал:
— Ты реальный мужик, надеюсь, слово сдержишь.
— А то. Мужик сказал — мужик сделал. Тридцатка за кэгэ. А ты найди Трясучку, он живет в восточной части города и держит оружейную лавку. Наш человек, на Карлеоне работал, потом стал слепнуть и ушел. Он тебе нарисует подробный план апартаментов дона, сдаст его привычные маршруты.
— Так он мне и поверит на слово…
— Поверит, — Мамонт снял с большого пальца кольцо с печаткой, напоминающей тарелку, дал мне. — Дашь ему перстень, он все поймет. Потом у него заберу при случае.
Онотоле не заставил себя долго ждать, приплыл к резиденции раньше на пять минут. Мамонт вызвался лично проводить меня, по пути наорал на охранников, отпер дверь на первый этаж, и я позвал Гудвина. Услышав лязг металла, Мамонт чуть не обделался и собрался призывать на помощь охрану, но я успокоил его:
— Не волнуйся, это друг.
Гудвин наскочил на меня с разбега, ткнул лбом в бок, едва не поломав ребра. Я погладил его по стальной спине.
— Фу-у-уф, — глав-оружейник вытер лоб. — Думал, роботы наскочили.
— Что за роботы?
— Появляются, всех мочат, кого забрать не могут. В Лисьем доле у нас лавка была… Так писец пришел и ей, и поселку. Все успокаивают, что на Дикий город они не нападут, заржаветь побоятся, но кто его зэ. Вот Бароновка или Тыльное рядом, туда точно могут сунуться.
Возле бронедвери сидели два охранника, щелкали семечки. При виде начальника вскочили, вытянулись. Я придержал Мамонта за локоть.
— Что ты еще знаешь об этих нападениях?
Оттопырив нижнюю губу, он сморщил лоб и пожал плечами:
— Все, кого они забирают, пропадают без вести. Ими командует здоровенная хрень, вроде человек, а башка собачья… Как его… Канабис? Ананас?
— Анубис.
— О, точно. Вот и все, больше ниче не знаю.
— Спасибо. Разрулю проблемы — надо будет этим заняться.
— Ну, займись. Тридцать кэгэ за порох, — повторил Мамонт.
Хреновый расклад. Анубис в союзе с Кайзером каким-то образом подчинили киборгов из НИИ и теперь — что, усиленно строят свою армию? Нападают на поселки, воруют неписей, клепают роботов и заодно отрабатывают боевые навыки. Готовят платформу для нападения на Технозамок? Ну да, чтобы заполучить Излучатель, хотя зачем он им?
Подул ветерок, принес запах тины. Качнулась платформа перед штаб-квартирой оружейников, я оглянулся на серый монолит тюрьмы с бойницами, пожал руку Мамонта и направился к Буксирчику, зажатому двумя охранными катерами.
Только сейчас до меня дошло, какое безрассудство совершил под влиянием эмоций: моя телепортация сюда — билет в один конец. Если бы Мамонт начал быковать, пришлось бы его прирезать, а потом меня пустили бы на корм зубаткам.
Мы с Гудвином залезли на причаливший баркас, поплыли к Буксирчику. Стоящий у штурвала Онотоле помахал рукой. Белую шапку с синим помпоном он сменил на фуражку, похожую на офицерскую.
Когда я взбирался по трапу, капитан подошел, стараясь не смотреть на Гудвина, загудел:
— Барсы нормальные хлопцы, мы с ними сработались. Сам как?
— Сначала надо найти оружейную лавку, где торгует Трясучка, потом — в штаб к Барсам. У меня все отлично.
— Да? А физиономия кислая.
— Не кислая, а озабоченная. Оружейники подкинули работенку. И отказался бы, да выхода нет. Пока не буду говорить, что надо сделать, но если все получится, результат тебе понравится.
— Верю на слово. Работать никто не любит. Особенно если не по призванию.
Я усмехнулся:
— Как раз-таки по призванию, просто слишком много всего надо делать. Так ты знаешь, где лавка этого Трясучки?
— Знаю. Ох, и мутный он, осторожней с ним.
Гудвин не стал прятаться в каюте, замер у правого борта и смотрел на проплывающие мимо затопленные дома, окутанные то ли предрассветным туманом, то ли миазмами. Онотоле косился-косился на него, потом сглотнул и спросил шепотом:
— А можно его потрогать? Прикоснуться, так сказать, к своему страху? Вдруг отпустит?
— Можно,
— отозвался Гудвин. —
Только спину.
Я передал его пожелание Онотоле. Одной рукой удерживая штурвал, вторую тот положил на спину Гудвину, зажмурился. Открыл один глаз, потом — второй. Погладил меха-пса и прохрипел:
— Прости, друг, что я тебе не доверял.
Пейзажи, которые поначалу взрывали мой мозг, сейчас были до ужаса однообразными: затопленные высотки, вместо асфальта — вода, вместо деревьев — лианы, камыш и кое-где на выглядывающих из воды крышах, занесенных мусором, — кусты сирени. Влажно, воняет сыростью и илом. Сейчас, ранним утром, лодок нет, все пришвартованы возле домов и на платных охраняемых стоянках. Рычит мотор Буксирчика, трещит огонь в топке. В синеющее небо тянется столб дыма из пароходной трубы.
Миновали узкий проулок и вырулили на водное пространство с огромной деревянной платформой, где толпились до зубов вооруженные люди, первые ряды которых были наполовину скрыты небольшими военными катерами. На одном развевался ядовито-зеленый флаг клана Константа — с черной башней и двумя пушками. На другом — черный со знаком радиации, принадлежащий клану «Ветер перемен». Это что же, заклятые враги теперь союзники?
Не удержавшись, я достал КПК, просмотрел игровые новости — немыслимо, но факт! Они готовят операцию по защите городка Бароновка, где у одних рудники, у других шахты кристаллов. Также задним числом были упомянуты набеги киборгов на несколько сел в окрестностях НИИ. На Любеч они тоже напали, но горожане отбились с большими потерями.
У пристани наблюдалось два здоровенных катамарана с белыми флагами, перечеркнутыми черными полосами крест-накрест, флаги со зверушками, орлами и даже жабой, в которой я заподозрил много раз упоминаемую зубатку. Серьезно народ взялся за дело. Им бы не рубежи укреплять, а объединиться и напасть на НИИ, где вся эта нечисть окопалась. Надо будет продумать, как это все красиво им преподнести, чтоб сменили наступательную тактику на оборонительную.
