Я неуверенно попыталась вырваться, заподозрив в его действиях подвох, но он без труда преодолел мое сопротивление, прижав сильнее к груди и буркнув: «Да не дергайся!»
Я чувствовала себя плюшевым медвежонком, с которым спят дети. Если Ян считал, что так мне будет спокойнее, то сильно ошибался. Я очень уж остро чувствовала его присутствие: сильное тело за спиной, дыхание на своих волосах, и слишком хорошо помнила, что было в прошлый раз, когда мы оказались на одном диване. Собственные эмоции, смешавшись с беспокойством о Владе, вызвали сильнейший стыд, и мне стало совсем погано. Я дернулась сильнее, пытаясь вырваться, даже открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но Ян лишь немного приподнял голову и властно шепнул мне на ухо: «Спи». Повеяло такой мощной волной силы, которой невозможно было сопротивляться, и я отключилась, уткнувшись носом в подушку и прильнув спиной к теплой груди парня.
Мне давно не было так хорошо, спокойно и уютно. Но суровое утро и неприятные воспоминания ворвались, едва я только открыла глаза и увидела прямо перед собой сладко посапывающего Яна. Он был умопомрачительно красив – тонкий аристократичный нос, четкий, словно подведенный карандашом изгиб губ, слишком мягкие для парня черты лица и длинные ресницы. Странно, что при такой внешности Ян никогда не казался мне женственным, даже сейчас, когда разгладились ироничные складки и с губ исчезла вечная усмешка. Он был неестественным и немного чужим. Даже спящий, он слабо походил на человека – самое что ни на есть древнее, языческое божество.
Почувствовав мой взгляд, парень нехотя открыл глаза, а я поспешно убрала руку, которая совершенно естественно лежала на его плече.
– Доброе утро! – сонно улыбнулся он, и мои губы невольно сложились в ответную улыбку.
– Не уверена, что доброе, – помрачнев, заметила я и села на кровати, приглаживая спутанные волосы, которые вчера так и не убрала в косу. Солнце уже было высоко, что заставило меня нервно дернуться.
– А сколько времени? – взволнованно поинтересовалась я и спрыгнула с кровати, перескочив через Яна. Схватила его мобильник с тумбочки у дивана и, увидев, что уже одиннадцать часов, сдавленно выругалась.
– Как же так! Ты что, не мог будильник завести? – возмутилась я.
– А зачем? – заразительно зевнул Ян, похоже, не собираясь выбираться из-под клетчатого стеганого пледа.
– Как зачем? – моему возмущению не было предела. – Ты что, забыл? Влад еще вчера ночью пропал, ты обещал узнать о его судьбе по дороге в Аркаим!
– Я не отказываюсь от своих намерений. – Парень лениво поднялся с кровати, с наслаждением потянулся, продемонстрировав сильные мышцы спины и рук, и направился в сторону ванной комнаты.
– Неужели тебе все равно? – изумилась я. – Что случилось с Владом, не известно. В лучшем случае он в плену, а ты ведешь себя так, будто ничего не произошло, и даже не думаешь поторопиться!
– Алина, какое отношение имеет беспокойство и торопливость к тому, что я тебе обещал? Сегодня будет очень тяжелый день. По-моему, логично перед ним выспаться как следует? Я уже говорил тебе, что мы ничем не сможем помочь Владу прямо сейчас. Ничем. Если Индра его убил, то мы опоздали. Так ли ты хочешь приближать дурные вести? Если собирается убить, мы не успеем… Я обещал и узнаю, что с ним… но смысла в этом, честно говоря, не вижу, потому что никак не способен повлиять на события.
– Неужели ты своего осведомителя, или как там его назвать, не можешь попросить посодействовать?
– Мой, как ты выразилась, «осведомитель» – апсара, Алина! Как ты думаешь, много ли у нее власти? Нет. Она в силах лишь пересказать городские сплетни, и все… Ты слишком еще молода, чтобы понять – спешка не нужна. Никогда и ни в чем, она просто не имеет смысла или вредит.
– Но я так не могу, я переживаю. Боюсь, что он погиб… – я снова захлебнулась слезами и поспешно вытерла их рукавом свитера.
– Нас нельзя убить, можно лишь уничтожить оболочку, но это временная мера, – спокойно заметил Ян, посмотрев на меня с грустью. – Вритра все равно жив, даже если Влад погиб. Значит, такова карма.
– Ты так спокоен… это отдает безразличием. Тебе наплевать на всех, кроме себя! – в сердцах выдохнула я.
– Ошибаешься, – печально отозвался Ян. – Я живу на этом свете так долго, что мне наплевать и на себя в том числе. Я умер давным-давно и обречен вечно существовать между мирами. Думаешь, то, что я имею, вечная жизнь? Нет. Это – вечная смерть. Может погибнуть физическое тело, но дух найдет новую оболочку, я не могу умереть и возродиться в новом теле. А Влад может, и ты. Только твой путь будет несколько длиннее, чем наш. Ты не бог и в следующей жизни, может быть, станешь не нагом, а красивой блестящей змейкой. Кто знает? Мы все включены в священный круг сансары.
– А ты?
– А я… – Ян грустно усмехнулся. – Когда мы с Яной были обычными смертными…
– Но потом стали богами… – кивнула я, припоминая легенду о Яме и его сестре Ями.
– Нет, – покачал головой парень. – А потом мы просто умерли. Точнее, сначала умер я. Первый смертный на земле. До нас мир не знал, что такое смерть… Священный круг сансары появился позже… я всегда одной ногой в мире мертвых, а мои подданные лишь гости. Если они выжидают время перед новым воплощением, то я застрял навечно между мирами…
– То есть ты не можешь умереть?
– Я не могу ожить, Алина, – грустно хмыкнул парень, а я поняла, что потерялась в своих вопросах. Я не знала, как разговор с судьбы Влада перешел на самого Яна. У меня на языке крутился вопрос про аватары. Ведь Ян, как и другие боги, мог менять аватару и воплощаться в новом существе, человеческом ребенке, или я до сих пор чего-то не знала? Вопрос так и не сорвался с губ, сейчас меня занимали совсем иные вещи, да и сам Ян почувствовал, что разговор ушел в другую сторону. Парень закусил губу, на секунду опустил глаза, а потом произнес совсем другим голосом.
– Не переживай, змейка. Все у вас с Владом будет хорошо, если ты этого захочешь.
– Я не готова его потерять… – всхлипнула я.
– Может быть, и не потеряешь… но даже если вдруг Влада нет, знай: Вритра уже ищет новую оболочку, чтобы быть с тобой…
– Нет! – я замахала руками на Яна. – Не смей так говорить! Нет, я не хочу об этом думать, я не хочу всю свою жизнь искать маленького мальчика с его глазами… это слишком больно.
– Больно, Алина, когда ты даже на краткие годы детства не можешь забыть о том, кто ты есть на самом деле… – печально заметил Ян и решительно захлопнул за собой дверь ванной комнаты, а я поняла, что в его словах очень много личного. Интересно, что значили последние слова? Я подозревала, что вряд ли это узнаю.
После нашего разговора Ян стал удивительно угрюм, молчалив и не настроен на душевные разговоры. Я тоже молчала.
Выдвинулись мы спустя полчаса после завтрака. К счастью, получилось незаметно проскочить мимо не в меру общительных и радушных хозяев. Не очень хотелось отвечать на неудобные вопросы о том, куда делся третий член нашей команды.
Чтобы сократить время в пути, Ян договорился накануне по поводу аренды снегоходов. Правда, планировали мы взять два, а уехали на одном. Я сама не рискнула сесть за руль. Ехала вместе с Яном, зажмурившись, уткнувшись носом в его спину и вцепившись обеими руками в пуховик. В щеки впивался колючий снег, а пронизывающий ветер пробирался сквозь плотную теплую куртку. Зато небольшой юркий «Буран» лихо разрезал сугробы, и мы быстро домчались до ведущего на территорию заповедника шлагбаума. Ян не стал долго думать и обогнул его справа, устремившись вдаль к полю.
За завтраком парень изучил карту заповедника и нашел на ней место раскопа. Нам нужно было именно туда. К подножию старинного, давным-давно разрушенного города.
Я переживала, что мы не взяли с собой ни сменных вещей, ни одеял, ни еще чего-нибудь, что может пригодиться в дороге. Но Ян меня утешил. Во-первых, здесь недалеко, а во-вторых, в самом Аркаиме нам ничего из этого не пригодится.
– Все, привал! – скомандовал парень, остановившись посередине заснеженного поля. – Я обогнул раскоп так, чтобы наш снегоход не было видно от лагеря археологов из-за холмов. Думаю, лучше всего его оставить здесь. А дальше пройти пешком. Тут совсем недалеко.
– Я не вижу никакого раскопа. – Я удивленно покрутила головой, утопая ногами в сугробах. Нам повезло, что снега в этом году было немного, и тот ветер сдувал ближе к холмам, на которых образовались напоминающие пустыню барханы. В основном же снег достигал лодыжек или чуть выше. Среди бескрайней степи я чувствовала себя неуютно. По спине пробегал холодок, а на плечи давило гнетущее чувство безысходности. Я была подавлена. Беспокойство за Влада и отсутствие привычной высокой растительности и солнца только усугубляло ситуацию.
– Раскоп занесен снегом, – пояснил Ян. – А так он прямо перед тобой! – махнул рукой парень.
