Ознакомительная версия.
Я отшвырнула трусливую мысль брезгливо, как дохлую мышь.
Стоило замкнуть узор каплей крови по центру, как его охватило пепельное сияние. Черная крошка зашевелилась, как муравьиный рой, я же чувствовала льющуюся через меня силу. Запретную, яростную, могущественную. Палец пульсировал, кровь в жилах кипела, заставляя задыхаться от восторга. Земля собралась в перевернутую петлю с расходящимися от нее лучами – крест армалов, означающий гибель и возрождение, под ним вязью из крови растеклись в два круга странные символы – чудные, незнакомые. А чуть ниже сложились четкие инициалы, с которыми я так мучилась во время вышивки.
А.Ф.
– Вы такая красавица!
Миссис Ходжинс широко улыбнулась – невысокая, худенькая, светловолосая. Она отступила в сторону, пряча булавки в карман передника и позволяя мне полюбоваться собой.
– Гм.
Я перехватила укоризненный взгляд Луизы и вернулась к созерцанию себя любимой в зеркале. Шелк мягко переливался в свете газовых ламп, даже отделка темным кружевом вдоль лифа, на талии и на юбке слегка поблескивала. Должно быть, какие-то новые нити, я не особо разбираюсь. Ну вот зачем, зачем я поддалась на уговоры и заказала это изумрудное платье с открытыми плечами, да еще и глубоким декольте? Несмотря на достаточно строгий цвет, выглядит слишком откровенно. Вряд ли уместно появляться в таком на публике, когда тебе двадцать семь, а ты не замужем.
Портниха смотрела на меня вопросительно, я же пожала плечами. До первого бала еще несколько дней, можно попробовать все исправить.
– Недурно, но…
– Элизабет, вы не могли бы принести воды? – Луиза замахала веером так, что меня только чудом не сдуло, мягко сжала руку мастерицы. – Здесь так жарко, просто дышать нечем. Я сейчас упаду в обморок…
– Конечно, леди Луиза! Минуточку!
Вот… актриса!
Стоило миссис Ходжинс выйти за дверь, как она повернулась ко мне. Глаза засверкали, что бриллианты в кольце, которое брат подарил ей на помолвку.
– Я не позволю вам уродовать платье!
– Не вам его носить!
– Вы обещали следовать моим советам, – медовый голосок, – помните?
Иногда мне хочется ее убить! Полгода назад это была даже не метафора, но тогда я считала, что она причиняет Винсенту только боль. Да, я ошибалась, такое бывает, но не стоит ворошить прошлое. Я действительно обещала следовать ее наставлениям, и кажется, у меня даже начало получаться: правильно ходить, правильно смотреть, правильно разговаривать. Правда, я до сих пор не уверена в том, когда и что делаю правильно, а когда нет. Для Луизы все эти женские штучки – само собой разумеющееся, я же себя чувствую как ящерица в шкуре зайчика. Только и думаю, лишь бы что не ляпнуть или не шагнуть слишком резко.
– Вы только посмотрите! – Она развернула меня к зеркалу. – Ну как такое может не понравиться?
Может. Еще как может! Это ей идут всякие откровенные фасоны – Луизе есть что показывать: бледно-лиловое платье оттеняет яркие рыжие волосы и бледную кожу, у нее пышная грудь, мягкая линия плеч. А что показывать мне? Я вся состою из углов, на полголовы выше, тощая, темноволосая. Глаза карие, глубоко посаженные, высокий лоб и тонкие черты лица. Она смотрится как фарфоровая куколка, я – как муза одичавшего скульптора. И декольте мое только поднимающий корсет спасает.
– Вы только представьте, как будет очарован Альберт.
А вот это нечестно!
– Сейчас сюда вернется Элизабет, и вы встретите ее улыбкой. Поблагодарите, скажете, что платье замечательное и что ждете его вместе с остальными.
Кажется, я начинаю понимать, чем она околдовала моего брата. Ее всегда слишком много и никогда не хватает. Пять минут в обществе Луизы – и ты начинаешь думать, как бы заставить ее замолчать, пять минут без нее – и ты уже скучаешь.
– Вы правда думаете, что ему понравится? – Я снова критически осмотрела себя. Право-слово, еще волосы оставить распущенными – и буду как дебютантка!
– Уверена.
Ладно, может, она и права, платье красивое, но…
– Вы выглядите так, словно лимон разжевали на спор. Естественнее, нежнее… Ну, улыбнулись!
В высокий певучий голос ворвались командные нотки, а потом эта коварная женщина ущипнула меня повыше локтя с силой, достойной заправского палача, разогревающего пленника перед допросом. Как раз в тот самый момент дверь распахнулась, и вошла миссис Ходжинс со стаканом воды. Не знаю, на что была похожа моя улыбка, но портниха слегка побледнела. Сдается мне, благодарность не удалась.
В целом, дальнейшая примерка прошла неплохо – у каждой из нас по несколько новых платьев для сезона. Всю комнату занимают манекены и наряды, в мастерской тесно, но достаточно уютно. Конечно, я могла бы пригласить любого мастера в Мортенхэйм, но когда Луиза предложила обратиться к ее портнихе, с радостью согласилась. Во-первых, это был повод выбраться в город, чего я не делала уже давно. Во-вторых, не хотелось выслушивать недовольство матушки по поводу моих нарядов: ей вечно что-то не нравится. Пошив гардероба Лавинии она полностью взяла под надзор – чтобы ни разу, ни на одном балу та не появилась в одном и том же платье, так что сестренка не вылезает из примерочной.
– Почему вы не можете просто быть милой? – спросила Луиза, когда мы распрощались с миссис Ходжинс и вышли на лестницу.
Хороший вопрос. Может, я просто не рождена для милоты?
Мастерская ее портнихи в неплохом районе: на западе Лигенбурга, на правой стороне Бельты. Здесь относительно чистые дома и на лестницах не висят гроздья людей, которые не могут оплатить жилье. В коридоре дешевенькие цветочные обои, окно между этажами немного запылилось, пролеты залиты тусклым светом – день сегодня пасмурный. Для Луизы все знакомо: в силу обстоятельств ей многое пришлось повидать, пожить в таких вот квартирах, самой зарабатывать на хлеб, но для меня это словно другой мир. Я родилась и выросла в Мортенхэйме, без особой надобности его стен не покидала. Сложно представить, как семья из пяти человек может ютиться в двухкомнатной квартирке, в которой даже толком не развернуться.
– Заглянете ко мне или сразу домой?
– Я бы с радостью, но…
Луиза рассмеялась. Через несколько месяцев она выходит замуж за Винсента, а матушка им «удружила»: ради сохранности репутации будущей герцогини у нее поселилась мисс Бук – особа, рядом с которой временами теряется даже мой суровый старший брат. Он привык к тому, что все падают к его ногам, но мисс Бук упадет только замертво. На самом деле, ее престарелая надзирательница тут ни при чем, я просто хочу побыть одна: последние несколько дней примерок для меня чересчур. Чересчур столичной суеты. Чересчур людей. Чересчур общения.
– Тогда отвезем вас домой. Передадите Винсенту мое письмо?
– Разумеется.
От письма исходил легкий тонкий аромат – цитрус и свежесть. Белоснежный конверт пах ею, и я спешно спрятала его в ридикюль.
Мы вышли на улицу, в лицо тут же ударил ветер, принося с собой запах навоза и древесных опилок, смешанный с благоуханием сирени. Сразу за углом цветочная лавка, чуть поодаль – городские конюшни. Такой вот он, Лигенбург. Сегодня прохладно, особенно для поздней весны. Луиза закуталась в шаль, мне же мигом стало нечем дышать: здесь просто не протолкнуться. Кто-то спешил на обед, кто-то – на ближайший рынок, мальчишки с перепачканными типографской краской руками совали под нос газеты. Преимущественно джентльменам, но самые нахальные даже нам. Ничего удивительного, будний день, но меня мигом затошнило, перед глазами заплясали темные точки.
К счастью, Луиза остановила экипаж, и я поспешно нырнула внутрь, в спасительную темноту. Задернула шторку и откинулась на спинку сиденья. Ладони вспотели, а пальцы стали холодные, как лягушачьи лапки.
– Тереза, с вами все в порядке?
– Меня утомляют примерки.
Ей ни к чему знать, почему повелительница мертвых так отчаянно боится живых.
– Ее светлость и Лавиния приезжают завтра, – лучше сразу сменить тему, эту женщину отличает не только необузданный бурный нрав, но и проницательность.
– Уже? Я думала, они будут позже.
– Куда уж позже. Лавиния еще потащит Винсента по магазинам – ей нужно подобрать драгоценности.
– Вы пойдете с ними?
– Нет. У меня все есть.
У меня и правда есть все что нужно. Скромнее, чем полагается сестре герцога, но я не сторонница цеплять на себя тяжеленные драгоценные камни и переливаться ими, как елка в зимние праздники. К тому же они привлекают внимание.
– Как Винсент?
– Целыми днями пропадает в парламенте. А когда не пропадает, отчаянно скучает по вам.
Вот с этого и надо было начинать. При упоминании Винсента Луиза забыла обо всем, улыбнулась так светло, что теперь в экипаже можно книжки читать. Впрочем, брат такой же. Когда дело доходит до любви, люди поразительно похожи: что девицы, что суровые герцоги. А вот себя я слабо представляю такой сияющей. Альберта, если честно, тоже.
Ознакомительная версия.
