– Не обойдемся. – Я была сурова, как сама судьба. – Во-первых, без него платье не будет сидеть. А во-вторых, корсет поможет создать у вас видимость груди. А вот этого не надо! – обратилась я уже к Эмме, взявшей в руки тонкую рубашку без рукавов, какие обычно надевали поверх корсета под закрытые платья. – Переходи сразу к платью, а то они могут появиться в любую минуту.
Нижнюю юбку, платье и шелковые чулки надели благополучно. С туфлями оказалось сложнее: ножка Мирейи, хоть и не была миниатюрной, стопе молодого человека все-таки уступала. Какое-то время мы пытались с пыхтением и стонами запихнуть его лапищу в элегантную туфельку, будто мачеха Золушки, изо всех сил старающаяся сосватать принцу свою родную дочь. Но эту затею быстро пришлось оставить. В конечном итоге Эмма принесла откуда-то из недр гардероба туфли значительно большего размера, оставшиеся от одной из фрейлин, и в них ногу любовника удалось уместить.
Мужчина поднялся со стула – и застыл, широко расставив ноги и согнув их в коленях.
– И что вы хотите сказать этой позой? – подозрительно осведомилась я, изо всех сил стараясь не покатиться со смеху.
– Каблуки! – прошипел он.
– Да? Каблуки? – Я вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения.
– Почему они такие высокие?
– Потому что так модно, – отозвалась я.
– Ладно, а неустойчивые-то такие почему? – не унимался любовник, не торопясь распрямлять ноги.
– А это чтобы пробудить в мужчинах желание окружить нас опекой и подхватить, если мы оступимся, – посвятила его в маленькую женскую тайну Мирейя.
Судя по кислому виду молодого человека, его идея быть подхваченным каким-нибудь посторонним мужчиной не прельщала. Впрочем, меня теперь в первую очередь интересовали его волосы. Которые никуда не годились.
– Эмма, принеси, пожалуйста, какой-нибудь старый парик, – попросила я. – Надеюсь, несколько штук завалялись где-нибудь в сундуке.
– Парики уже давно не носят, – засомневалась Мирейя.
– Некоторые носят, – возразила я.
– Только старые кошелки вроде баронессы Рего, – поморщилась девушка.
– Ну и ладно. Пускай его примут за старую кошелку. Лишь бы выпустили отсюда.
Усадив мужчину перед собой на стул, я вооружилась кисточками и принялась работать над его лицом. Он ответил на заботу черной неблагодарностью, практически сразу же громко чихнув.
– Терпите, красота требует жертв! – оптимистично заявила я. – И скажите спасибо, что отец нынешнего короля издал в свое время закон, запрещающий использование белил. Многие дамы возненавидели его за это лютой ненавистью. Поговаривают даже, что именно из-за этого указа его любовница покушалась на его жизнь.
– А почему он издал такой закон? – заинтересовался любовник.
– Потому что придворный алхимик просветил его на предмет состава этих самых белил, – блеснула знаниями я, быстро работая кисточками. – Выяснилось, что белила содержат свинец, который, в свою очередь, пагубно сказывается на здоровье. И за недолговечную красоту знатные дамы платили собственной жизнью.
За это время я успела худо-бедно наложить на лицо любовника Мирейи толстый слой пудры, а затем румяна.
– Весьма поучительная история, – заметила Эмма, выходя из гардероба с париком в руке.
Белые кудри выглядели совершенно неестественными, но в свое время они, как и белила, отдавали дань ветреной и порой жестокой моде.
– Зато парики совершенно безопасны, – утешила молодого человека я. И, водрузив на него парик, принялась рассматривать результат. – Пожалуй, чего-то еще не хватает, – пробормотала я вполголоса. – Может быть, серьги?
– Так у меня же уши не проколоты, – удивился парень.
– Ну и что? Можем прямо на месте проколоть, – не стала отчаиваться я.
Юноша шарахнулся от меня прочь, и Мирейя, испытывавшая к нему чувство сострадания, внесла альтернативное предложение:
– Может быть, клипсы?
– А что такое клипсы? – подозрительно нахмурился любовник.
– Клипсы – это такие кандалы для ушей, – улыбаясь, сообщила я.
– Несси! – укоризненно воскликнула Мирейя.
– Но я же говорю чистую правду!
– Вообще-то в чем-то ты права, – поразмыслив, призналась она и виновато взглянула на мужчину.
Впрочем, тратить время на поиски украшений я сочла нецелесообразным. Несколько последних штрихов – и образ закончен.
– Ну как? – Мой вопрос был обращен в основном к Мирейе.
– Отлично! – расплылась в улыбке она. – Никто ничего не заподозрит.
– Хотелось бы на это надеяться. – Я рассматривала плоды своих трудов более критичным взглядом. – Что ж, лучше все равно не успеем. Мы пойдем и постараемся разминуться с герцогом, а вы избавьтесь от его одежды.
Эмма засуетилась, поднимая с пола брюки, сюртук и прочее, я же подтолкнула любовника к двери.
– Главное – не споткнитесь, когда мы будем идти по первому коридору, – тихо инструктировала я. – Старайтесь ни с кем не встречаться взглядом. Если нам придется разойтись, сверните направо и спуститесь по служебной лестнице на два этажа. Вы знаете то место. Мы пришлем кого-нибудь, кто поможет вам дальше.
Наше внимание привлек шум шагов, приближающийся с противоположного конца коридора. С инструктажем я успела в самый последний момент. Ибо шансов разминуться с направлявшейся к покоям Мирейи четверкой у нас не оставалось.
Двое из приближавшихся к нам людей были не более чем слугами, исполнителями, и потому сами по себе они мало меня тревожили. Зато двое других могли создать массу проблем, и я даже не знаю, которого из них следовало считать более опасным.
Герцог Конрад Альмиконте, вдовец тридцати четырех лет, имел властный и довольно-таки мрачный облик. Обладая средним ростом и не слишком внушительной комплекцией, он был весьма широк в плечах, что придавало его виду ощущение некоторой дисгармонии. Его глаза имели настолько темный оттенок, что казались почти черными. Резкие черты лица, властная линия губ с уголками, чуть изогнутыми книзу, квадратный подбородок. Волосы – не рыжие, как у Мирейи, а темно-коричневые, – завиты в соответствии с нынешней модой.
Рядом с герцогом шагал лорд Кэмерон Эстли, унаследовавший титул графа от отца и титул барона от дяди, человек, пользовавшийся во дворце огромным влиянием. Правая рука Альмиконте со всеми сопутствующими такому положению правами и привилегиями. Он занимался самыми разными делами в интересах герцога, и навряд ли я имела представление даже о трети тех сфер, на которые распространялось его влияние. Впрочем, и в тех вопросах, что имели отношение к моим обязанностям, мне его вмешательства хватало с лихвой.
Лорд Эстли – тридцать два года, холостяк – был существенно выше герцога, хотя не мог похвастаться той же шириной плеч. Шею прикрывал собранный из темных волос хвост, темно-серые глаза смотрели пронзительно, будто их обладатель всех и вся подозревал в том или ином преступлении и намеревался раскрыть его при помощи взгляда. Худое лицо овальной формы, прямой нос, высокие скулы, он умел быть обаятельным и – что гораздо хуже – умел пользоваться этим обаянием в своих целях. Правда, со мной прибегнуть к этому средству манипуляции не пытался, благо хорошо знал, что номер не пройдет.
Едва они приблизились, я остановилась и склонилась в реверансе. К счастью, любовник Мирейи не растерялся и тоже изобразил некое подобие реверанса. Довольно неуклюжее, но в полутьме коридора сгодилось, тем более что герцог быстро прошел мимо нас, даже не считая нужным кивнуть в знак приветствия. Его можно было понять. Герцог часто злился на сестру, но с ней его связывали хоть какие-то родственные чувства. А вот для первой фрейлины Мирейи, помогающей своей госпоже в делах, зачастую совершенно неугодных Конраду Альмиконте, оставалась в лучшем случае холодная антипатия.
Слуги проследовали за герцогом в покои Мирейи, а вот лорд Эстли задержался. Он, в отличие от своего господина, поприветствовал меня кивком, вполне соответствующим нормам этикета. Я бы, однако же, предпочла, чтобы он повел себя менее галантно. Поскольку чем дольше мы оставались в его обществе, тем выше становился шанс, что он раскусит мою спутницу и определит, что в действительности это не спутница, а спутник. В уме и наблюдательности Кэмерону Эстли не откажешь, за что я порой была готова люто его возненавидеть. Следовало взять ситуацию под контроль.
– Лорд Кэмерон! – Я изобразила на лице радостную улыбку. – Вы позволите перекинуться с вами парой слов?
Я протянула ему руку и одновременно прощально наклонила голову, глядя на любовника Мирейи. Тот, к счастью, все понял и поспешил удалиться. Я же повела взявшего меня под руку Эстли в противоположном направлении, к двери, за которой совсем недавно исчез герцог.
– Какими судьбами? Что привело вас в столь странный час на женскую половину? – осведомилась я, изображая искреннее недоумение.
