Отметив это, я двинулась дальше.
Вторая статуя была чуть взрослее. Уже двадцать два, двадцать четыре года. Спокойный, чуть отстраненный, с меланхоличным видом смотрящий куда-то в сторону. Такому легко придумать несчастливую любовь и влюбиться из-за этого в него ещё больше. При этом — явный аристократ. Отлично рассчитано.
Следующий обитатель парка — уже мужчина под тридцать. Великолепен, насколько может быть великолепен мачо и самец, уверенный в своих силах. Этому не надо было ничего додумывать. Коня ему и отправить совершать подвиги!
Засмеявшись своим мыслям, я шагнула к четвёртому образу и кивнула. Печальный ангел. Круг замкнулся. Они были — все четверо — великолепны. Разные года, разные картины. Их было легко мысленно раскрасить в любой цвет, они как глина могли в пределах определённых качелей принять один или другой образ.
И я не удивилась бы, если бы узнала, что в ту ночь, когда очередная глупая дурочка приходит к выбранной статуе, она действительно меняется для неё. Сходит она с постамента? Пожалуй, это было то, что я знать не желала. Это было из раздела «Лишние знания — лишние печали».
Самое странное, что моя спираль ещё была не закончена. Мысли текли спокойно, а ноги сами собой несли меня вперёд. К самому центру парка. Мимо ухоженных дорожек, с которых обязательно была видна одна статуя минимум. Мимо цветников, фонтанов. В дебри этого лабиринта, который что-то скрывал в своём сердце. И куда не было ни одного прохода.
Я никогда не была достаточно терпеливой. И когда очевидное до меня дошло, я свою идею не оставила. Выбрав место, где переплетения лабиринта казались самыми надёжными, я оперлась на верх, под которым ощущалось что-то достаточно плотное, вроде каменного столбика и перепрыгнула на ту сторону.
А что?! Самый краткий путь между двумя точками — это прямая линия.
И да, я знаю, что я хулиганка, но я так, на самую малость. А уже днём я буду достойной леди. Наверное… Ну, я очень постараюсь. Когда-нибудь?
Зябко поежившись, я огляделась, пытаясь понять, куда меня занесло на этот раз. Вокруг был центр лабиринта, вне всякого сомнения, но это место выглядело заброшенным, затхлым и пропитанным печалью настолько, что грудь сдавило, в носу защипало и мне захотелось сесть на землю и зарыдать в голос.
Место было буквально разъедено чужой болью.
Кому может быть настолько больно? И почему я это ощутила?!
Я шла снова по спирали, чтобы ничего не пропустить. Под ногами шуршала старая листва, пробивалась кое-где зелёная трава, но её было слишком много. Веточки, старые и сухие похоронным маршем ломались под ногами. Но я не обращала на это внимания, казалось, что ответ у меня под носом, но я просто его не вижу.
В конце концов, сдавшись, я поняла, что если не дам отдых ногам, то завтра не встану с кровати, ибо буду выть от боли. А мне было интересно посмотреть, что собой представляет место, где я оказалась, поэтому этот вариант однозначно отпадал.
Скамеек нигде не было, но мы «не леди», поэтому расчистив себе удобное место, я села прямо на землю, и закрыла глаза.
Белая луна, выглянув из-за облаков, осветила всё вокруг. И мне показалось, что я слышу плач.
Стоило мне глаза открыть — плач стих.
Не поняла. Это что ещё?!
От моей хладнокровной половины донёсся тяжелый вздох.
«Слушай, ну до тебя туго доходит же».
«Да ладно», — обиделась я. — «С чего бы это?»
«Вот уж вопрос из вопросов. Мозги твои, что ли, до конца не проснулись, или просто реалии мира магии тебе не подходят?! Короче, вспомни! Когда другие чувства отказали, ты смотрела на мир магическим взглядом».
«Я таких слов сроду не слышала, а ты откуда их знаешь?»
«Книжки умные читали мы с тобой».
«При этом я не помню, а ты — да?!»
«Ну, что я могу поделать, если ты страдала дурью в это время? Ты не отвлекайся! Смотри на мир не глазами, смотри на него магическим взглядом!»
«Так у меня всё и получилось, только из-за того что ты сказала!»
«Так ты же не ерепенься, а делай!»
«Цыц, шизофрения».
«Сама такая», — ничуть не обиделся мой внутренний голос, но доброе дело при этом сделал — в смысле, что пропал.
Я снова закрыла глаза, откинула голову. На веки падал серебристо-белый свет луны, достаточно комфортно и не так ярко, чтобы менять положение. Над ухом шелестело дерево, я хорошо слышала, как его ветви на ветру сталкиваются и покачиваются…
А?! А! А!!!
Верните меня назад, пожалуйста. Какое ещё дерево?! Откуда?!
Снова распахнув глаза, я огляделась. Парк — был. Центр лабиринта тоже был, а вот дерева не было. Вообще, ни большого, ни маленького. Никакого одним словом!
Но веточки под ногами были. Не с неба же они были принесены?
Эксперимент начал мне уже нравиться, особенно ощущать, что рядом какая-то тайна. Ресницы дрогнули, опускаясь, и на этот раз я решила ни за что не открывать глаза, пока не перейду на то самое магическое видение. И кстати, ну, и где я могла вычитать про него? Да, фэнтези-книги, каюсь, почитывала и часто. Но такого нигде не было. Или это я просто забыла? Ладно, кыш мысли, кыш, я тут сосредоточиться пытаюсь.
А надо?
Задумавшись, я попыталась воспроизвести, что было тогда, у камина. Разве я пыталась сосредоточиться? Скорее, у меня была настолько сильная перегрузка информацией и новыми ощущениями, впечатлениями, что я не могла вообще ни на чём сосредоточиться. Я плыла … плыла?
Расслабившись, я позволила телу упасть. Вместо сухих веток за спиной спружинил зелёный ковер. В воздухе пахло свежей травкой, молодой, весенней. Я ощущала, как вечерний сквозняк щекочет кожу лица быстрыми прикосновениями.
Серебристый цвет лился не с неба, а от дерева. Оно действительно было рядом, непомерно огромное, удивительно яркое, с серебристыми листьями, чьи края были изрезаны, изорваны, изранены.
Толстый ствол, я бы не смогла обхватить его даже с одной стороны, пульсировал. Внутри билась жизнь. Но само дерево — умирало, я это ощущала, даже не сходя с места. Это дерево — было настоящим, но в то же время окружающие его не видели, не желали видеть или не могли.
Дереву хотелось внимания, тепла, ободрения, но оно ничего не получало.
Вот тебе и волшебный мир. Чего только здесь не бывает?!
И я надеюсь, искренне, что болтать со мной оно не станет, потому что мне и без того страшно и кощунственно, словно я делаю что-то плохое. Но когда это я останавливалась перед тем как сделать очередную глупость? И вообще, без них было бы жить неинтересно! А жить хорошо, дыша полной грудью, влипая во все придорожные ямы. И если уж я умудрилась увидеть это дерево, то будет нечестно уйти отсюда, не сказав ему о том, какое оно красивое, какое огромное, какой тёплый его свет.
И…
Я широко распахнула глаза. На сердце было спокойно. Я больше не боялась. Все перипетии сегодняшнего дня, всё осталось позади, нет, не позади! Они были в памяти, я могла вызвать каждую деталь, и она вставала передо мной, но во всём этом больше не было спертого страха, больше не было того, отчего я не смогла сегодня есть. Дерево… вызвало во мне спокойствие! Оно было его олицетворением!
Но восхититься этим огромным лесным жителем и выразить ему искреннее восхищение я уже не успела. Перед моим внутренним взглядом — а я видела всё вокруг с закрытыми глазами, появилась фигура понурого Дайре.
Напротив него на подоконнике сидел Лис с книгой и яблоком в зубах. Встревоженный дядя Хиль ходил рядом.
Я отлично расслышала его голос, когда он скомандовал:
— Зови её ещё раз. Прямо сейчас.
— Я пробую с утра. И раз уж не дозвался, пап, тебе не кажется, что тут дело не чисто?
— Кажется! Но может… может, ты сможешь до неё хотя бы дозваться, узнаем жива ли она!
«Она»? Я что ли?
— Дайре, дядя, — прошептала я, ощущая, как на глазах снова появляются слёзы.
Дядя Хиль остановился на месте, Дай круто повернулся, Лис пакостно усмехнулся.
— Вот она, а вы кричали, что она, где она. Видите живая.
— И даже не надкусанная, — улыбнулась я. Сил злиться не было никаких. — Хотя, когда вампиры хотели мной подзакусить, было не весело и не смешно.
— Ника, — Дай шагнул ко мне ближе. — Ника, почему ты уехала, даже не дождавшись нас?! Мы пришли, чтобы тебя проводить, а тебя уже не было!
Я задумалась. А действительно, что это я? А потом пришло воспоминание о белом конверте с королевской печатью.
— Это было в письме, что мне стоит выехать пораньше, иначе я не успею добраться до пансионата до вечера. Когда на следующее утро я вышла во двор, там стояла коляска с королевским гербом, запряженная шестеркой чёрных мощных коней. Нас уже ждал возничий. Мне и в голову не пришло, что что-то не так.
Взгляд Лиса налился грозовой тьмой, и мне снова стало страшно. Страх лился от этого человека плотной пеленой, мне захотелось оказаться от него как можно дальше, и изображение тут же начало сбоить.
