Ознакомительная версия.
Быстрым и не слишком аккуратным движением расплетя собранные до этого ранее в пучок тонкие болезненные волосы, Кармина, наконец, вздохнула спокойно, и, обняв руками подушку, уснула под одну из любимых классических композиций — серенаду Шуберта, прямо в одежде. Что не удивительно, она готовилась всю ночь. Да и день был тяжёлым.
* * *
Герцогство Ферон, Гемма
Вечер тихо опускался над городом, рассыпаясь тысячью капель вечерней росы в главном саде, что окружал герцогский замок. Ферон, герцогство на границе двух сверхдержав, всегда славился своей красотой, силой и ухоженностью, если не сказать богатством. Лакомый кусочек, за всю историю переходивший из рук в руки столько раз, что жители уже много сотен лет не пытались запоминать, к какому государству они относятся.
Но в какой-то момент чудом, практически благодаря случайности, удалось дипломатическим путём выгрызть независимость, и вот уже пятьдесят лет Ферон сам по себе — маленькое государство, только без собственного флота. В герцогстве появилось даже деление на города, правда, довольно условное.
Замок герцога находится в почти что самом маленьком из них, но одном из самых красивых при этом. Цветущая Гемма — рай для земледельцев и всякого рода хозяйств.
Санрайс, герцогский замок, располагается близ глубокого чистого озера, однако, несмотря на поражающий воображение пейзаж, совсем не кажется романтичным. Древний, как мир, переживший сотни и тысячи осад, естественно, отразившихся на внешнем виде, изначально сконструированный конкретно как военная крепость, ныне он походил на груду серых камней, зачем-то сложенных в несуразное подобие здания. Архитектурный памятник давно ушедшему и далеко не самому радужному прошлому. Многие считали, что герцог живёт там до сих пор только из-за воспоминаний детства и по привычке, при этом опять же не трудясь вспомнить какие-то ранее известные факты, которые могли бы кардинально изменить существующие ныне общепринятые взгляды. Герцог, по своему обыкновению, ничего не отрицал и не подтверждал на этот счёт, ускользая от наводящих вопросов и намёков, следуя всё тому же принципу: «людьми, предпочитающими всё сводить к чему-то элементарному и привычному лично им, легче управлять, легче что-то внушить, при этом ни у кого не вызвав желания докопаться до сути».
И метод пока что действовал вполне успешно.
Золотоволосая маленькая девочка в милом голубом платьице с рюшами, что стояла подле окна, скучающе положив головку на руки, сложенные на подоконнике, прожила всю свою пока ещё короткую жизнь в этом городе. И он не просто надоел ей — он её пугал.
Здесь, из этого окна, открывался вид на сад — единственное место, в котором очаровательной пятилетней Эмилии действительно нравилось играть. Там не было ледяных равнодушных лиц, людей, чьи самые тёплые улыбки похожи на гримасы, злобы, задекорированной косметикой, и едкого яда за красивыми словами.
Эмили хоть и была твёрдо уверена, что она уже взрослая, со вздохом признавала, что, в отличие от своей матери, не видит ничего весёлого в скучных, помпезных балах. Там ей не разрешали бегать и танцевать, она должна была сидеть с прямой спиной на отведённом ей месте и сутки напролёт мило улыбаться. Вобщем, вести себя, как герцогиня.
«Фу, не хочу быть герцогиней» — давно решила для себя девочка.
Уже вечерело, но ей захотелось выйти погулять.
«Одну всё равно не отпустят, — подумала девочка, накидывая плащик на плечики, — Плохие стражники. Придётся идти к няне. Опять поведут за ручку, как маленькую…»
Так, вздыхая о наболевшем, Эмили поплелась к комнате своей молоденькой новой няни Равии, всё же сочтя, что так лучше, чем никак.
Миновав пустые коридоры, на каменных стенах которых висели уже зажжённые факелы, девочка остановилась у одной слегка приоткрытой двери, из которой лился свет чадящих сальных свеч и слышались разговоры.
— …Завтра, — таинственным шепотом, заинтриговавшим Эмили, произнесла Равия, поправив безукоризненно белый кружевной чепец на голове, — Уже завтра хозяин откроет портал в запечатанный мир. И лично отправится за тем ребёнком. Посол приедет буквально на днях. Не завидую девочке… лучше б, наверное, померла, когда родители бросили. Теперь ведь они её используют. Ещё сказочки, наверное, наплетут. Это они умеют мастерски, да так, что сама Мара купится…
— Тсссс! — Оглядываясь, приложила палец к губам молоденькая пухленькая служанка, присевшая рядом с собеседницей, — Вдруг услышат ещё? Бед не огрести потом… А откуда ты узнала-то? Про девочку эту?
— Дык я же няня их младшей, ко всякой комнате доступ имею, — похвасталась та, — Вот и подслушала ненароком. Увидим, что выйдет из этого. Думается мне, что ничего хорошего.
— А когда здесь чего хорошего случалось? — усмехнулась служанка, — Ядом пропитан замок этот сплошь.
Больше Эмили слушать не стала. Маленькая девочка, конечно, мало что поняла из этого разговора, но настроение почему-то испортилось, и гулять уже не хотелось. Потому, подобрав юбки, она тихонько убежала обратно.
* * *
Выдохнув, Кармина резко села на постели с бешено колотящимся сердцем, судорожно оглядывая привычную тёмную комнату сонными глазами.
«Вот те на, — проведя рукой по вспотевшему лбу, подумала девушка, — Никогда сны не снились, тем более такие явные… Бред какой-то».
Быстро, однако, избавившись от мыслей о странном сне, девушка вновь провалилась в объятия Морфея.
* * *
Герцогство Ферон, Гемма
Рассвет в Фероне всегда был завораживающе прекрасным зрелищем. Многие жители герцогства вставали пораньше не только для того, чтобы приступить к не терпящей отложения работе, но и чтобы взглянуть на почти легендарный феронийский рассвет. Никто не пытался понять почему, но первые лучи восходящего солнца в Фероне светились не только алым и золотым, но и всеми цветами радуги, походя на северное сияние, как в далёких холодных краях Аранхора.
Когда-то давно, в детстве, нынешнего герцога Морана удивляла и восхищала подобная красота, хотя бы потому, что тогда в его жизни было слишком мало красивого.
«И кто бы знал тогда, что именно мне удастся добиться всего этого? — С лёгкой усмешкой подумал он, оглядев богатство помпезной, но при этом уютной комнаты. — Впрочем, и хорошо, что никто не знал. Иначе мой многоуважаемый отец проявил бы больше усердия в избавлении мира от «скверны» в моём лице».
Задумчивый взгляд, прошедшись по комнате, будто споткнувшись, остановился на спящей девушке лет восемнадцати, что всё так же обнимала потрёпанную подушку, будто родного человека, при этом почти неестественно вывернув тонкую шею. Сонное лицо спокойно, а хрупкое тело напряженно, словно даже в этот момент она ждёт удара.
Время притупляет даже самые острые чувства. Давно исчерпался юношеский запал, угасло пламя страсти, все достигнутые высоты перестали приносить удовлетворение, даже ненависть, которую он считал сильнейшим чувством в мире, чувством, которое умрёт только вместе с ним — больше не будоражит, как раньше, словно покрывшись слоем пыли. То, что было важно раньше, сейчас кажется пустяком, условностями или вовсе чем-то смехотворным.
Хотя, наверное, не в этом случае.
Время часто делает нас чуть сентиментальнее. Как ещё иначе можно объяснить то, что сейчас, глядя на эту девушку, он, давно привыкший оглядываться назад лишь за тем, чтобы не совершать прежних ошибок, испытывает что-то отдалённо напоминающее сожаление?
— Совсем как в тот день, правда? — Хрипловатый голос как всегда неслышно вошедшей герцогини раздался чуть позади, — Ты тоже помнишь, я знаю. Вроде бы столько воды утекло, а то мерзкое чувство, как тогда…
— Нет смысла об этом говорить, — оборвал её тот, равнодушно подёрнув плечами, — Я бы не стал ничего менять, даже если бы мог. Тогда я даже не раздумывал. Признайся, для нас обоих всегда существовали более важные вещи, чем семья.
— О, конечно ты не раздумывал, — ухмыльнувшись, Айла сцепила перед собою руки и посмотрела на мужа с долей презрения и превосходства, — Ты бы потерял гораздо больше, чем я — единственный шанс. Учитывая твоё происхождение… — От полного чистой ярости взгляда мужа герцогиня практически подавилась собственными словами, тут же осознав, что сказала лишнее.
— И что же не так с моим происхождением? Договаривай, ну же. — Едко отозвался тот, в пару широких шагов приблизившись к жене, театрально потупившей взор, — Что бы ты ни ответила, это прозвучит всего лишь как глупое чванство, дорогая. Естественно, я боялся потерять то, к чему долго стремился… не всем всё преподносится на блюдечке, как тебе.
Устав, видимо, смотреть на наигранно-смиренное лицо жены, герцог отвернулся от неё, вновь расфокусированным взглядом посмотрев на спящую девушку. Затем, помолчав, куда более спокойно, равнодушно, не без сарказма и презрения добавил:
Ознакомительная версия.
