Теперь, не на шутку перепугавшись, я, путаясь в длинной стеганой юбке, начала сползать ступенька за ступенькой вниз, где в снегу поблескивало золотое колечко. Оно сейчас мне казалось не кольцом, а оковами, виновными во всем, что творится.
Его удар не только оглушил меня, но и выбил способность здраво рассуждать. Словно издалека, я слышала осуждающие голоса мужчин, они просили прекратить, ведь девушка, то есть я, не знает их порядков.
– Кларенс, не стоит… – предостерегли его. Судя по голосу, это говорил черноволосый. – Вам же потом вместе всю…
– Эдгар, не учи меня, что делать со строптивой женой! Пусть привыкает к повиновению сразу же!
– Осторожней, – предупредил другой. Кажется, это был блондин. – Ты перегибаешь палку. Девушка не знает…
– Вот именно, она не знает, как себя вести, и перечит мне, – возразил Кларенс.
– Тогда ты зря все затеял… – вступил в разговор еще кто-то, однако Кларенс перебил его:
– Довольно! Я все решил и уже выполнил задуманное, это во-первых. А во-вторых, мне предстоит сегодня еще один серьезный разговор. С дядей! – Он неожиданно глумливо рассмеялся. – И куда как серьезней будет, чем первая размолвка с супругой. Кстати…
Тут он оглянулся на меня, я как раз только сползла на последнюю ступеньку и вытащила кольцо из снега. От обиды и унижения на глаза навернулись слезы, но я старалась сдерживать их, чтобы не показать мерзавцу, насколько мне плохо. Однако тому до этого не было никакого дела. Он шустро сбежал по ступенькам и, наклонившись, забрал кольцо, чтобы уже в следующий миг схватить меня за руку и рывком поставить на ноги. А потом, сжав ладонь излишне крепко, он с силой надел обручальное кольцо обратно на палец. Острая кромка содрала кожу, по ладошке капельками потекла кровь. Но мужчине было это безразлично. Он для пущей убедительности, а также чтобы сделать мне еще больнее, стиснул руку так крепко, что кольцо врезалось в соседние пальцы.
К ступеням подкатила карета, запряженная парой лошадей. Лакей в расшитой ливрее, что стоял на запятках, спрыгнул и, почтительно склонившись, открыл дверцу.
Кларенс подтолкнул меня к ней.
– Залезай, – угрожающе прошипел он на ухо.
Не смея ослушаться, я неловко стала забираться внутрь. На мгновение показалось, что я лезу в пасть к неведомому зверю, и если сяду на мягкое, обитое бархатом сиденье, то обратной дороги уже не будет.
Я немного замешкалась, и мощный толчок в спину тут же зашвырнул меня внутрь. Пока я пыталась усесться так, чтобы не рассыпать по полу содержимое моей раскрытой сумки (не знаю, как она здесь оказалась, наверное, Кларенс бросил ее сюда), он холодно попрощался с друзьями. Те скупо пожелали ему счастья, еще раз попросили быть помягче, раз уж он решился на такой шаг. На что мой мучитель порекомендовал им не лезть не в свое дело и, более не проронив ни звука, уселся рядом со мной. Лакей осторожно закрыл дверцу, почти сразу послышался свист, звонкий щелчок кнута и раздался хрипловатый голос возницы:
– Пошли!
Карета тронулась с места.
Меж нами воцарилась секундная тишина, но тут Кларенс с неудовольствием заметил на своей руке кровь. Увидев, что и моя ладонь испачкана, он достал платок из рукава и начал брезгливо вытирать пальцы.
– В следующий раз, жена моя, я попрошу тебя быть более аккуратной и менее испачканной. – Его голос был полон холодного презрения.
Я промолчала, уперев взгляд в носки собственных сапожек.
– Не слышу ответа! – тут же рыкнул он. Похоже, менять настроение в долю секунды от брезгливой черствости до безумной ярости было для него привычным делом. – Я не слышу полного и четкого ответа!
– Я поняла и в следующий раз буду более аккуратна, – кое-как выдавила я, больше из опасения новых побоев, нежели из желания подчиняться.
Однако в молчании Кларенса по-прежнему чувствовался немой вопрос.
– В следующий раз я буду более аккуратна и не доставлю вам неприятностей… – с показной покорностью повторила я и осторожно взглянула на сидящего рядом.
Кларенс, недовольно вздернув бровь, пристально смотрел на меня. И тогда я поняла, чего он от меня хочет.
Кое-как справившись с бунтующими чувствами, поскольку разум отказывался принять происходящее, я с трудом выдавила:
– М-муж мой…
Кларенс тут же удовлетворенно кивнул и, отвернувшись, уставился в темноту за окном, полностью игнорируя мое присутствие.
Я невидящим взглядом стала смотреть в другую сторону. В голове царила сумятица. Казалось, я спала, мне снился кошмар, а я все никак не могла проснуться. Творившееся здесь и сейчас походило на бред сумасшедшего! Меня трясло от произошедшего, к тому же крайне неприятно находиться рядом с человеком, который теперь стал…
Все случившееся было одной сплошной нелепостью. Я, жительница двадцать первого века – века технологий и войн, века борьбы за место под солнцем меж офисным планктоном… А тут кони, старинные одежды, раболепие и бесправие… Я кинула еще один осторожный взгляд в сторону сидящего рядом мужчины. Тот с видом властителя мира по-прежнему смотрел в окно. У меня болели разбитые в кровь губы и едва не сломанные железной хваткой пальцы, а тепло, исходящее от него в холоде кареты, доказывало, что все происходящее не сон.
В мою голову исподволь, тихо-тихо, я почти и не заметила как, с предательской осторожностью прокралась мысль, угнездилась там, проросла и теперь предстала предо мной во всей своей красе: все происходящее правда, и тот, кто сидит со мной рядом, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОЙ МУЖ! И он законченная сволочь!
Карета ехала по заснеженным улицам города, а я с осторожным любопытством рассматривала проплывающую мимо панораму. Все кругом было точь-в-точь как в кинофильмах на историческом канале. Невысокие каменные домики с небольшими оконцами, узкие улочки, засыпанные снегом мостовые, прохожие… Прохожие, словно сошедшие с гравюр и картин позапрошлого века… Мужчины в камзолах и сюртуках, поверх которых наброшены плащи, ноги обтянуты узкими штанами. На головах лихо заломленные береты, шляпы. Женщинах в чепцах или шляпах, с длинными юбками, выглядывающими из-под зимних пальто или плащей и подолами подметающими мостовые. Те, кто побогаче одет, руки прятали в муфты… Не город, а нечто среднее между иллюстрациями к книгам «Анжелика» и «Гордость и предубеждение».
Теперь становилось ясно, почему в парке друзья «мужа» приняли меня за одну из их современниц. Зимой я носила расшитую бисером и шнуром дубленку с норковыми манжетами и воротником, поверх которой замысловато завязывала тонкую пуховую шаль. Ноги скрывала длинная стеганая юбка из блестящей ткани, чуть присборенная по подолу так, что она напоминала старинную (такую на каждом рынке у китайцев купить можно), аккуратная шапочка, точно так же расшитая бисером и отороченная норкой, довершала образ. А учитывая качество всех этих недорогих вещей, явно лучшее, чем позволял здешний уровень, то впечатление я произвела соответствующее.
В другой город я переехала от родителей два года назад. Больше не смогла выносить укоризненных взглядов отца, полагающего, что каждая приличная девушка обязательно должна выйти замуж до двадцати пяти лет, и печальных вздохов матери, считающей, что я совершила глупость, разорвав отношения с… с ним. До сих пор даже в мыслях я не желала произносить его имя, удостаивая лишь эпитета – «мой бывший».
Все произошло почти накануне свадьбы – уже и заявление подано, ресторан заказан, гости приглашены. А я… я как на крыльях летала. Я была счастлива и цвела, как роза. И за три недели до радостного события – бракосочетания – решила порадовать, устроить сюрприз. Лучше бы не устраивала и… Как же хорошо, что все так получилось. Если бы я не знала, сейчас мне было бы гораздо хуже.
Ключи от своей квартиры он не давал, все отшучивался, мол, невесту надо в дом приводить после свадьбы. Вот введу в дом, и тогда… Нет, конечно, я была у него, ночевала и все такое, но только по договоренности и с его согласия. И тут…
В автобусе, сунув нос в глянцевый журнал, я выхватила строчки из обычной для такой литературы статейки. Там говорилось, как сделать, чтобы чувства не остывали. И я, наивная, решилась.
В очередной раз побывав у него, я тихонько сняла с гвоздика дубликат ключей. А на следующий день, взяв отгул на фирме, где тогда работала, и закупив всякой всячины, чтобы устроить романтический ужин и не только, направилась к нему.
Неожиданным оказалось уже то, что входная дверь была закрыта лишь на один замок. Наверное, мне следовало бы остановиться, но… Ключ мягко провернулся, последовал тихий щелчок, и тяжелая дверь на хорошо смазанных петлях бесшумно распахнулась. Я, подхватив полные пакеты, зашла в прихожую, поставила их и уже начала расстегивать обувь, как услышала ликующий женский всхлип, за которым пару секунд спустя последовал восторженный мужской рык.
Я обмерла и почти перестала дышать. Знаю, что неправильно реагировать подобным образом – замирать как статуя, но именно это и позволило узнать мне, какая же сволочь мой будущий муженек.
