Я задумалась над вопросом детеныша.
— Она моя, — невозмутимо ответил за меня Александр. — Не увиливайте от разговора. Что на этот раз?
Ребята поникли.
— Саша, может, сначала подкрепимся? — улыбнулась Назарову.
Дети мое предложение восприняли на «ура». Мы разорили корзину с продуктами, весело споря, кому какой бутерброд достанется. Мальчишки наперебой рассказывали, из-за чего случился весь сыр-бор. Оказывается, Глеб успел спрятать любимую игрушку Сережи, подкинул спичечный коробок с блохами Олегу, а Митя побежал за компанию.
— И что мне с тобой делать? — покачал головой Саша, протягивая руку за очередным бутербродом.
Разве могла я позволить ему съесть самый последний бутерброд? Конечно нет, потому и выхватила еду у него прямо из рук. Все мои движения сопровождались невинными взглядами и ангельской улыбкой.
Недовольный взгляд Назарова я проигнорировала.
— Ну а че они меня слабаком обзывают! — возмутился Глеб. — То, что я позже всех обратился, еще ничего не значит!
— В принципе сила от возраста обращения не зависит, я, например, вообще в тринадцать обернулся. Но когда делаешь пакости, будь готов за них отвечать, — укоризненно посмотрел на мальчика Саша. — Или не попадаться. Не оставляй за собой следов.
И чему он только детей учит?!
— Или извиняйся в случае, если не прав, — вставила и я свои две копейки.
Четверо мальчишек мой совет не оценили, им было интереснее слушать про «не попадайся».
Мы успели поесть, попить и даже мальчиков помирить, после чего дети побежали к озеру купаться.
— Смешной мальчуган, — заметила я.
— Сын Лехи, — ответил мне Назаров.
— У Лехи есть дети? — изумилась я.
— Я уже предвкушаю твое удивление, когда ты узнаешь, что у него их трое, — хохотнул ехидный оборотень. — Еще и жена красавица.
— Никогда бы не подумала, — вздохнула я. — Он ведь постоянно с тобой. Когда у него время на семью-то появляется?
— Как раз времени ему и не хватает. — Саша улегся на плед. — Глеб потому и бесится, что отец слишком редко дома бывает.
— Как с этим мирится его жена? — тяжко вздохнула, пристально следя за резвящимися в воде детишками.
— Любит, — тихо произнес Саша.
— Действительно. Любая другая развелась бы.
— У нас нет разводов. — Он был излишне резок.
— То есть как? — опешила я.
— Пары создаются на всю жизнь. До смерти одного из супругов.
Ужас.
— А если, например, муж бьет жену? Что делать женщине?
— Мы не люди, Ру. Для нас бесчестье — поднять руку на свою спутницу. Но если подобное все же случается, в конце концов и мы не идеальны, то она имеет право прийти к Хорту и все объяснить, предоставив доказательства. Тогда Хорт отдает приказ на устранение нестабильного волка, а свободная женщина вправе искать нового мужчину. Свою пару бить нельзя — это закон.
Подумать мне было о чем.
Позже мы возобновили разговор, но уже на другие темы. Мы обсуждали все, начиная от музыки и фильмов и заканчивая стоимостью тех или иных акций. Мне было легко с Сашей, при нем не нужно было притворяться, он и так знал обо мне все, а иногда казалось, что больше, чем я сама. Периодически прибегали дети перехватить остатки еды, тогда начиналось настоящее веселье. Я не знала, что Саша настолько любит детей. Это даже странно. Он играл с ними, разговаривал с ними, учил их. Сегодняшний день позволил мне взглянуть на Назарова с другой стороны.
Но пришел Леха, и очарование развеялось. Он прибыл пешком, в одних уже привычных свободных спортивных штанах.
— Глеб, живо домой! Матери про блох донесли! — громогласно возвестил о своем появлении Леха.
Детей словно и не было в воде. Они разбежались в разные стороны, как тараканы. Леха же подошел к нам.
— Доброго дня, — кивнул он мне, чуть опустив голову перед Сашей.
— Что? — невозмутимо поинтересовался Хорт местных земель.
— Еще один труп. Результат охоты. Логово Дмитрия мы так и не нашли, — отрапортовал Леха.
— Вот падла. Впрочем, смертный приговор он уже себе подписал. Сейчас он подписывает дарственную на свою территорию.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о ком и о чем идет речь. Территория, значит? Дарственная, значит? Ну Саша, ну бандюга. Смотрю на него и понимаю, что он пристально наблюдает за моей реакцией. Он знает, что я догадалась, замечаю это по его глазам. И он доволен увиденным. А я даже злиться перестала. Еще одна причина, по которой меня так легко отпустили на встречу с Дмитрием, — это создание элементарного повода. Мальчики есть мальчики, а кто они там, люди или полуволки, не суть важно.
Отчитавшись, Леха ушел, оставив меня наедине с Сашей и своими мыслями.
— Поехали домой, — не приказал, а просто предложил Назаров.
Я лишь молча кивнула. Быстро собравшись и погрузившись в машину, мы покатили в поселок. В голове крутилось множество вопросов и мыслей, но задавать их я не спешила. Ибо всему свое время. А если говорить откровенно, то меня пугали возможные ответы.
Мое внимание привлек примечательный столб, рядом с которым не оказалось волчицы.
— Ушла, — задумчиво отметила я.
Сама не понимаю, почему обратила на это внимание, но отсутствие волчицы вызвало в душе недоумение.
— Для таких, как она, важен сам факт ошейника на шее, — пояснил Саша.
А я задумалась.
— Я потеряла связь, — нахмурилась. — Если ты наказываешь ее не за порчу имущества, тогда за что?
— Она зарвалась. — Он был спокоен. То есть его данный факт даже не возмущал.
Опять он о равенстве заговорил. Я уже запуталась.
— Но ведь тебе все равно?
— Каждый должен знать свое место.
Эти слова заставили меня замолчать. А каково мое место? Что он приготовил для меня?
Долго думать не получилось, потому что мы подъехали к дому. Покончив с разгрузкой машины, я поняла, что заняться мне абсолютно нечем. До ночи времени оставалось прилично. Я сидела на широком диване в гостиной и молча хмурилась. Саша ушел в кабинет, где пропадал уже минут тридцать. Как избавиться от скуки, я не знала. Пришлось подняться и пойти к хозяину дома.
— Саша, — постучалась я.
— Входи.
— Можно, — я замялась, — можно мне книгу какую-нибудь?
— Скучно? — Скорее утверждение, нежели вопрос.
— Да.
— Пошли кино посмотрим? — в свою очередь предложил он.
Ой. Не верю. Просто не могу поверить, что вот этот серьезный дядя, Хорт Стаи, владелец газет, заводов и пароходов будет смотреть со мной кино! Впрочем, он же тоже человек… оборотень, и ничто… нормальное ему не чуждо.
— А пошли, — улыбнулась я.
Мне не терпелось увидеть сцену, в которой злой и страшный волк ведет себя как обыкновенный человек.
— Не смотри на меня так удивленно, — хохотнул Саша. — Я умею отдыхать.
— Что смотреть будем? — Щека у меня невольно дернулась.
— Не знаю, я лет пять уже кинематографом не интересовался.
Кажется, у меня начался нервный тик.
— Почему? У тебя же техники навалом. И домашний кинотеатр, и игровые приставки.
— Недосуг было, — пожал он плечами. — А техникой занимался не я. Просто попросил обставить дом, чтобы можно было жить. В то время часто по стране мотался.
— Угу, — глубокомысленно кивнула я.
И мы пошли в гостиную. Там и плазма, и диван широкий, и ковровое покрытие, мягкое до безобразия, и вообще обстановка располагала.
— Саша, а кто у тебя интерьером занимался? — все же задала я вопрос.
— Ты ее видела. У столба.
Как все запущено. Потрясающе!
— Тебе не нравится? — не дождавшись моей реакции, спросил хозяин дома.
— Что? — уточнила, а то вдруг отвечу невпопад.
— Интерьер.
— Что, если нет? — решила покапризничать я.
На самом деле дом был обставлен со вкусом. Вот только вкус был не мой.
— Можешь переделать, — пожал он плечами.
Мое глупое женское сердце дрогнуло. А вот мозг бился в истерике. С одной стороны, такой широкий жест растопит самое суровое сердце, а с дрогой стороны, всю свою жизнь я старалась руководствоваться логикой. И в мою схему никак не укладывалось поведение Александра. Он оказался обычным мужиком. Пусть и шерстью периодически обрастает, пусть убийца, пусть псих, но одновременно такой обычный, такой… а какой?
Мы выбрали старые советские комедии. Мое напряжение росло. Устроившись с удобством на диване, я с неудовольствием поняла, что Саша собирается пристроиться ко мне под бок. И таки устраивается! Первый фильм я смотрела как на иголках и откровенно ничего не запомнила, в начале второго Саша улегся, положив голову мне на колени. К середине фильма я поняла, что Назаров спит, а мне не до экранных страстей.
Спит!
Фильм я все же досмотрела. И под конец третьей картины поняла, что начинаю воспринимать Александра как обычного уставшего мужика. Я просто перестала шарахаться от его случайных и неслучайных прикосновений. И сейчас, сидя на злополучном диване, чувствуя тяжесть чужой головы на своей ноге, я рассматривала спящего Сашу. Симпатичнее или безобиднее сон его не сделал. Разве что спокойнее. И вот, глядя на этого сильного мужчину, почувствовала, как в груди разлилось теплое, почти горячее чувство нежности. В пальцах закололо от желания прикоснуться к его волосам. Что это? Чувство благодарности или нечто иное?
