По итогам пары нас осчастливили домашним заданием и первым магическим заклинанием, универсальными светлячками. Хотя, конечно, стихия зелий светлячков не имела, но девушка, которая ей владела, на втором курсе могла стать выдающимся алхимиком. С такими знаниями потом ей была прямая дорогая в маги-лекари, а на первом курсе её ждал просто теоретический базис, чтобы знать, чего можно ожидать от возможного противника.
Обед после занятий прошёл в «тёплой» и исключительно «дружественной» обстановке. Кира рядом со мной сидела бледная как мел и тряслась. Боялась за меня. Что мне тут жизнь поломают! Ну, пусть рискнут здоровьем.
В моей ауре уже переливалось и блестело то плетение, которое нам показал Лэ’Аль, то самое замечательное чудо, которое отправляло «подарок» любого рода обратно отправителю. Более того, подобное плетение я успела до вечера настроить и на своих комнатах, на Амелис и на щенке.
Попробовала поэкспериментировать со вторым плетением, повесить одновременно светлячок, и провалилась. Держать одновременно я могла только одно плетение, а любое заклинание в словесной форме в моих устах работать и не думало.
Ну, не страшно, о том, что я буду долго «фокусничать» мне ещё Кайзер с Юэналем говорили. Просто не пришло время для настоящей магии, а я и не тороплюсь никуда.
До вечера я занималась домашними заданиями. Потом сделала гимнастику, полежала, посидела, постояла, погуляла с Солнышком. Сходила на ужин, а потом рухнула спать.
Когда я проснулась ночью, по моим внутренним часам было без нескольких минут полуночи. Переодевшись в охотничий костюм, меня так и подмывало назвать его «спортивным», я подошла к окну, распахнула створки и присвистнула.
Каникулы закончились, у сигнализации начались будни. На окнах стояло мощное плетение, достаточно, чтобы леди никуда не сбегали. Ну, в том случае, если их морали недостаточно, чтобы понять всю разумность этих чудесных «не положено».
Фыркнув, я подобрала волосы, перевязав их лентой, вытащила из ножен кинжал, который, как оказалось, был с приятным сюрпризом. Утром Амелис рассказала, что мое оружие может оперировать с чужой магией, не уничтожая её, а просто немного корректируя плетение. Сдвинув несколько нитей в сторону, делая себе окошко, я подтянулась и выпрыгнула на улицу. Легкие кусты смягчили падение, да, и в общем, лететь тут было не так уж высоко. Первый этаж же!
Поправив капюшон, я побежала по дорожкам, присматриваясь к тому, не выманил ли парк сегодня кого-то на «свидание», но всё было тихо, как в склепе.
Добежав до арок входа, я уже привычно вывернула курку, сняла один кроссовок и помчалась по дорожкам. И уже, устроившись в корнях огромного дерева, поняла, что воздух в центре лабиринта стал чище, в нём больше не пахло прелыми листьями, да и запаха гнили больше не ощущалось. С поляны пропали обломки суков и ветвей, недавно обломанные, свежие, ещё были, а вот сухостоя уже не стало.
Не было слышно и плача.
Потершись щекой о шершавую теплую кору, я закрыла глаза, настраиваясь, а спустя мгновение мое бедное сердце замерло, а потом забилось часто-часто.
В кресле у камина меня ждал улыбающийся Рауль.
— Леди Ника.
— Лорд Рауль, — вернула я ему церемонный наклон головы.
Глаза принца расширились, потом он одобрительно засмеялся.
— Ты быстро учишься.
Опустив ресницы, чтобы спрятать поглупевший мгновенно взгляд, я смущенно улыбнулась. Леди неприлично громко смеяться!
— У меня здесь очень хорошие учителя, да и место чудесное.
— Расскажи?
— Только в обмен! — отозвалась я, не покривив душой. — Я тебе о пансионате, а ты о себе и нашей семье.
— Договорились, — кивнул Рауль и засмеялся, а я вслед за ним.
В ту ночь мы проговорили до утра, не в силах расстаться, разойтись, но о парке и его опасных обитателях Раулю я не сказала ни слова…
Первый семестр, он же первое полугодие, прошёл тихо-мирно и, большей степенью, мимо меня. В том смысле, что никто меня убить больше не пытался. То ли руки были коротки до меня дотянуться, то ли я пойманная в ловушку пансионата была уже никому не опасна, то ли планы поменялись. Одним словом, я не дергалась, сидела и зубрила генеалогию и политику, всё глубже и глубже влезая в этот кошмар. Днём портила настроение Шейле одним фактом своего существования, ночью не менее активно вставляла палки в колёса статуй.
За полгода мимо меня на ночное свидание не смогла пробраться ни одна девушка. Да, я задавалась вопросом, на фига козе баян, но стоило мне услышать зов, как я тут же всё бросала и мчалась спасать очередную идиотку. Хотя так полагаю, главной идиоткой всё-таки была я.
Магия продолжала оставаться на уровне цирковых фокусов. Помимо надежного эльфийского плетения, который спасал мне нервы и настроение, я освоила и «предвидение» из названной мной школы, и не стеснялась его использовать, чтобы не влипнуть в какую-нибудь невинную шутку Шейлы.
«Я же только посмеяться», — говорила она, складывая губки бантиком. Осталось дорисовать ей бровки домиком, и можно выставлять на продажу как глупого садового гномика. Хотелось, правда, очень, но пока я держала себя в руках. Светиться мне нельзя было, да душещипательных разговоров на тему спасения душ мне хватало с жертвами, которых я вытаскивала буквально из пасти оглодавших скульптур.
С ними, кстати, была одна радость. Из-за того, что сил у тварей становилось всё меньше и меньше, подпитка-то закончилась, окружающий парк дрогнул и начал изменяться.
Первыми пропали звонкие фонтаны и родники, заросли травой прежде ухоженные дорожки. Вместо цветущих фруктовых деревьев зашумели изломанные обгорелые остовы, а вслед за ними появились серые ели. Высокие, с пушистыми лапами и тёмно-серыми длинными иголками, они нависали над прохожими, угрожающе шумя. Идёшь, а лапы качаются, запуская свои ветви в волосы воспитанниц пансионата.
В ложке этого меда был и деготь, исключительно для меня. Вместо зеленых ухоженных изгородей появились заросли колючей ежевики, вместо подстриженных и подровненных лужаек — заросли сорной травы. Кстати, газоны здесь равняли далеко не бензокосой и даже не обычной косой, а заклинанием. Так вот, на новых «полянках» встречались разные «сюрпризы». И если ветви, камни я была морально готова перенести, от ужей, лягушек и ящериц просто взвизгивала и дёргалась, то вот падаль под босой ногой — это стало жутким испытанием и для меня, и для желудка.
В центре лабиринта, у дерева всё было так же.
Мягко шелестели листья исполина, в его корнях я могла найти укрытие ото всего на свете. Ветви над моей головой покачивались, и порой чудилось, что чужие внимательные глаза разглядывают меня, оценивают. Я приходила к дереву каждую ночь, и не заметила, как привыкла спать здесь, у корней, а возвращаться в корпус только незадолго перед завтраком.
Амелис на этот счёт я ничего не говорила, а она сама то ли не знала о моих прогулках, то ли делала вид. Мой щен с трёх месяцев начал сопровождать меня до парка, а засыпал у арок входа, никогда не пересекая границ этого места. Заодно Солнышко давал мне своеобразный карт-бланш. Леди, конечно, не выгуливают своих собак сами, но я должна была о нём заботиться! Мой же щенок!
Почти каждую ночь я болтала с семьёй. Дядя Хиль на такие свидания старался выбраться хотя бы раз в неделю. Пару раз прихватывал с собой Арчи, и с младшим братишкой мы разговаривали и про игрушки, и про дворцы, и про оружие и замки.
С Дайре я уже давно сроднилась, смешила его рассказами о том, что происходит в пансионате, и как чудят благородные девицы. В Рауля, который появлялся дважды в неделю, я влюблялась всё сильнее и сильнее. Мужчина, за которым я ощущала себя как за каменной стеной, был умён, обаятелен и обладал отличным чувством юмора. Рядом с ним я забывала обо всём на свете. Но при этом о том, что леди не положено, я ему никогда не говорила. Магия, упражнения, политика, история, генеалогия, научные и магические курьезы — всё это было для разговоров с Дайре и изредка появляющимся Вайрисом. Мы всё-таки посидели у камина, и я рассказала ему о своём мире. Прекрасный принц впечатлился и снова извинился за своё поведение при нашем знакомстве.
Аэрис никогда не появлялся, впрочем, как и барон Шутгардский, оказавшийся незаконнорожденным сыном короля! Естественно, это была очередная королевская тайна. Не менее естественно, что тайн в моей голове и без королевских историй было уже больше, чем достаточно.
За полгода я не смогла избежать встреч с Лисом. И ничего не изменилось. Как и раньше Белоснежка мгновенно вывел меня из себя, и на этих встречах мы виртуозно переругивались друг с другом. И при этом Лис был единственным, кому я рассказала про Амелис всё и попросила найти того, кто её нанял, а также то, чем именно её могли зацепить. Не верилось мне упорно, что моя личная горничная так проста, как кажется. До сих пор я ощущала в ней что-то такое, затаённое, опасное, но никак не могла разгадать что именно.
