– Прыгнем вместе? – вдруг предлагает напарница и протягивает руку.
Подчиняясь чужой воле, Кэсс двигается вперед. Идти не хочется. Как будто не она всего несколько минут назад мечтала о покое и забвении! Внутри бьется и кричит от ужаса что-то очень-очень важное, какая-то не обезумевшая еще часть сознания: «Жить! Жить!!!» Она вдавливает этот крик вглубь души, делая совсем неслышным.
– Давай, – соглашается Кассандра и берет Ленкину руку в свою.
Время останавливается. Последний шаг. Всего один. Его проще делать, когда рядом есть кто-то, готовый разделить ужас падения и восторг исчезновения. Но позади возникает высокая фигура, и на крыше будто становится меньше места. А Ленка, предательница, тут же вырывает ладонь из холодных пальцев единомышленницы и льнет к мужчине. Прячет лицо в твердое плечо и замирает, блаженствуя. Амон берет белокурую голову кокетки в ладони – сейчас поцелует…
Кассандра хочет зажмуриться (боль, что он снова выбрал не ее, мешает дышать), но демон бросает поверх светловолосой девичьей макушки пронзительный взгляд на свою жертву, и у той холодеет в груди.
Мужчина улыбается и, не отводя глаз, резко сталкивает доверчиво ждущую поцелуя Ленку в клубящуюся мглу. В лице его ничего не меняется. Все с той же холодной улыбкой он смотрит на другую свою жертву, а в зрачках клубится та самая тьма, которая поглотила беззвучно рухнувшую с крыши девушку.
Амон делает шаг вперед. Кассандра смотрит, не отводя глаз.
«Беги! Беги! Беги!!!» – надрывается все тот же голос, который минуту назад требовал жить.
Словно услышав эти мятежные мысли, палач бросается к своей жертве. Неужели человек может двигаться с подобной скоростью? Хотя какой он человек…
Страшно… Невыразимо страшно! Поэтому Кэсс отпрыгивает в сторону и, зажмурившись, делает шаг с крыши. Ледяной ветер ударяет в лицо, она раскидывает руки ему навстречу, словно надеясь не упасть, а взлететь.
Но где-то наверху слышится яростный звериный рык, и в ту же секунду девичье тело оказывается безжалостно схвачено.
– Хочешь умереть? – шипит мучитель. – Я тебе помогу.
* * *
Ужас стиснул горло. Самоубийца очнулась. По левому запястью одна за другой бежали тяжелые вязкие капли.
Девушка тупо глядела на окровавленную одежду и пол. Бешено колотилось сердце. Сколько бы еще она так просидела – неведомо, но тут резко задребезжал дверной звонок.
Рука скользнула по кафелю, затылок встретился с бортиком ванной. Шипя от боли и злости, хозяйка квартиры поднялась на ноги и побрела к двери.
На пороге стояла Ленка с сострадательной миной на лице – чистая, переодевшаяся и… виноватая.
– Кась, ребята сказали, ты заявление написала, и я… вот… в общем… Ну, прости меня, ляпнула сдуру. Ты ж знаешь – я такая. Чего уж сразу увольняться-то? – И она повисла на створке, пытаясь вдавить ее внутрь и прорваться в квартиру.
– Лен, я не обиделась, – слабым голосом начала успокаивать ее виновница кафешного переполоха. – Просто надоело все. Ты на свой счет не принимай…
Приятельница кивала, но продолжала отчаянный натиск. Кассандра же упрямо старалась удержать позицию. Однако едва взгляд гостьи упал на окровавленное запястье, нажим на створку усилился, и напарница буквально ввалилась в квартиру.
– Ты что – сдурела?! – закудахтала она, хватая подругу за ладонь. – Ты вены, что ли, резала?
Вены? Кэсс только сейчас осмысленно посмотрела на изувеченную руку, а поскольку адреналин уже схлынул, от одного вида безобразного пореза сделалось дурно. Незадачливая самоубийца начала медленно оседать вдоль стены. Сквозь туманную круговерть она услышала грохот, словно кто-то со всей дури распахнул входную дверь. Ленка что-то кричала, а потом все кануло в темноту.
Густая пелена рассеялась сразу же, как только на руку щедро плеснули чем-то, безусловно, исцеляющим, обеззараживающим и щиплющим. Счастливо спасенная жертва суицида неблагодарно зашипела.
Странно, что верещащую о «скорой» Ленку слышно откуда-то издалека. Тогда кто же обрабатывает рану? Кассандра с трудом повернула тяжелую после обморока голову. На нее смотрел Зверь. Желтые глаза, узкие вертикальные зрачки, хищная искра в глубине. Рот сам собой распахнулся для крика, но звериный взгляд стремительно сделался человеческим – голубым и пронзительным. Девушку затрясло. Она вырвала руку, не заботясь, что на рану еще не наложен бинт, и забилась в угол дивана, на котором, оказывается, лежала.
– Лен, у подруги твоей истерика, – констатировал мужчина, – посмотри, на кухне водки нет? Ну, или другого чего-нибудь. Да хватит вопить! Порезался человек, бывает.
– Да? – Ленка с мокрой половой тряпкой в руках выглянула из коридора, – Андрей, случайно запястье не режут! Ее в больницу надо, глаза же бешеные!
– Проверь, есть ли в холодильнике водка.
Он не повысил голоса, даже не взглянул на обеспокоенную работницу общепита, но та, обычно до крайности строптивая, послушно развернулась и ушла на кухню.
Дрожащая Кэсс что было сил оттолкнула склонившегося к ней мужчину. Он отшатнулся, а девушка, пользуясь секундным замешательством, вскочила на неверные ноги.
– Не подходи!!! – заорала она, схватила с журнального столика тяжелую вазу с сухоцветами и замахнулась.
Андрей спокойно наблюдал. И хотя он сидел на диване, а хозяйка квартиры стояла перед ним в полный рост, глаза их находились почти на одном уровне. Девушку колотило от бешенства, а незваный гость будто наслаждался ее страхом.
О, сейчас обладательница уютной малометражки согласилась бы на любую больницу и палату, лишь бы подальше от этого существа. Все кошмары всплыли в памяти, мыслить здраво больше не получалось – первобытный ужас бился и визжал, требуя немедленно спасаться.
Килограммы хрусталя обрушились в пустоту – только что сидевший на диване мужчина вдруг оказался рядом, перехватил руку своей жертвы и больно стиснул. Девушка разжала пальцы. Ваза выпала, но даже не успела долететь до пола. Как все это случилось, Кэсс не поняла. Вроде только что она стояла над Андреем – и вот уже корчится с вывернутой рукой, а ваза снова чинно стоит на журнальном столе. И лишь сухоцветы на полу означают – не примерещилось.
Сильные руки толкнули разбуянившуюся особу обратно на диван, и она кулем повалилась туда, откуда героически вырвалась несколько секунд назад. Мужчина снова сел рядом и протянул ладонь, требуя израненную руку для перевязки. В его лице не было ни угрозы, ни гнева – каменное спокойствие и уверенность, что жертва подчинится.
Но вместо этого девушка задрыгала ногами и завопила, как в припадке. Она хотела проснуться и в то же самое время понимала – этого не произойдет. Кошмар стал явью.
Крик оборвала хлесткая пощечина. Одновременно с этим в комнату ворвалась Ленка с дергающимся лицом и стопкой водки в руке. Она не успела увидеть ничего из случившегося, только слышала безумные вопли подруги, а потом звук оплеухи.
– Пей, – спокойно приказал Андрей.
Еще оглушенная тяжелой затрещиной, Кассандра автоматически опрокинула содержимое рюмки в рот и сползла на пол.
– Послушай. Успокойся. – Он встряхнул девушку за плечи. – Я подвозил твою подругу, а когда мы вернулись, ее попросили проведать тебя, и раз уж я взялся сегодня творить добро, то решил доставить ее по адресу. Понимаешь?
– Андрюш, давай вызовем «скорую», ну пожалуйста… – простонала вышеозначенная «подруга». – Посмотри, у нее же припадок.
Кэсс побелела, мужчина замер и тихо сказал:
– Успокойтесь обе. Сейчас мы попьем чаю, и вас отпустит. Ты приготовишь? – Он с улыбкой повернулся к своей спутнице.
И снова Ленка беспрекословно подчинилась и ушла на кухню греметь чашками. Едва она покинула комнату, улыбка слетела с лица вершителя добрых дел, и он навис над Кассандрой:
– Она права? Ты осмелилась на самоубийство?
Горло снова стиснул ледяной обруч, но девушка заставила себя посмотреть в пристально изучающие ее голубые глаза:
– Не твое дело. Уходи.
– Ты осмелилась на самоубийство? – В голосе послышался нарастающий гнев.
– Пошел вон! – закричала Кассандра.
Он не демон. Просто спортивный малый с хорошей реакцией, самоуверенный и наглый, внешне похожий на ее ночной кошмар. А все остальное вызвано ее расшатавшимися нервами, болью, снами и потерей крови. Но он обычный человек, и, выгнав его, можно будет все обдумать и решить, как жить дальше.
Мужчина замер, а потом, наклонившись к своей жертве, тихо сказал:
– Сейчас ты перестанешь истерить и пойдешь пить чай. Ты будешь спокойна и гостеприимна, иначе я уже наяву и с большим наслаждением вышвырну твою подругу из окна. Поняла?
Сглотнуть засевший в горле ком у Кэсс не получилось.
Несчастная растерянно огляделась, словно ища, за что бы ухватиться медленно плавящемуся рассудку. Та же квартира. Те же обои. Все то же самое – родное и привычное. Но на расстоянии вытянутой руки – человек с бездной в глазах. Как он смеет здесь распоряжаться, угрожать, распускать руки? Кассандра не предполагала, что способна так разъяриться. Она притянула склонившегося к ней демона еще ближе.
