– Ваше сиятельство, но…
Лиля покосилась на Марион. И резко оборвала барона.
– Взмолилась она, и Альдонай покарал мерзавца проказой.
– Полагаю, он это заслужил, – процедила Марион.
Лиля даже и не подумала обратить внимание на комментарии из зала.
– А как насчет других? Тех, кто притесняет своих рабочих? Не дает им вступить в гильдию? Не получится ли так, что возмездие Альдонай возложит на плечи людей? Например, если мой муж поговорит с главой гильдии в столице, того весьма заинтересует, почему так произошло?
Кажется, Марион поняла намек. Глазки загорелись злобой.
– Полагаю, это крайние меры? – Мэр смотрел телячьими добрыми глазами.
– Справедливость – это ведь очень важно… – Лиля активно хлопала ресницами. Марион хлопала жабрами. Но намек точно был понят.
– Ваше сиятельство, вы разрешите пригласить вас на мою скамью? У вас ведь нет своей, а сидеть со смердами…
Лиля ответила царственным наклонением головы. И задумалась, может, не стоит быстро худеть? Энерговеник – это отлично, но если требуется величественность – увы. Этого ей недостает. Плавность, спокойствие… Сейчас она на все это обречена. А потом что?
А потом посмотрим. Болезни ССС[13] ей никуда не уперлись…
Лиля благосклонно кивала барону:
– Достопочтенный Торий, я весьма вам признательна.
– Я же ничего не сделал, ваше сиятельство. Даже не пообещал поговорить с Марион.
– А она не дура. Сама поймет.
Лиля опустилась на резную скамейку темного дерева, выпрямилась.
Как говорила одна старая балерина, осанка из коровы королеву сделает. И наоборот – тоже.
– Ваше сиятельство, мне говорили, у вас есть какие-то дела с этим ювелиром, Хельке…
– Да, достопочтенный.
Деревня, млин! Главное – не показывай, что злишься.
– И я был искренне удивлен. Высокородная дама не брезгует общаться с эввиром… безбожником…
Лиля мысленно перекрестилась. Хоть и не верила в бога. Но за такое не жалко.
Не скажи ей девочки про богослужение – кто бы посмел? Она бы все проспала. И сильно повредила своей репутации. А это не есть хорошо.
– Достопочтенный Торий, деньги не пахнут. А у Хельке есть отличные идеи. Я же, как графиня Иртон, могу помочь ему. Он делает такие серьги, если бы вы видели.
– Он мог бы и ко мне прийти с этим вопросом. – Барону на ладонь опустилась сережка с жемчужинкой. Торий разглядел замочек и присвистнул. – В столице это оценят.
– Да где угодно оценят, достопочтенный Торий. Поэтому Хельке надо любить и создавать ему все условия… Разумеется не без выгоды для себя.
Лиля и Торий переглянулись.
Вслух это сказано не было. Но…
– А где моя доля? Я тут мэр или хвост собачий?
– Самим мало. Так что можем тебе отслюнить. Но при полном содействии.
– А если я вам покажу, где раки зимуют?
– А если я мужу отпишу? Я графиня или хвост собачий?
Несколько секунд два взгляда сверкали так, что казалось, храм заполнился стробоскопическими вспышками. Потом Лиля улыбнулась и опустила ресницы.
Пусть. Мэр далеко не дурак. Сам поймет и сам придет за деньгами. Но – сколько она пожелает дать.
Пастор появился неожиданно. На фоне солнечного диска, в своей зеленой рясе. И запел.
Было удивительно тихо. Слов Лиля не понимала. Но ей понравилось. Тихо, красиво, приятный мужской баритон…
Все молчали. Пастор пел. Громко и красиво, приветствуя утро. Лиля слушала. И даже чуть-чуть задремала. Хорошо. Что-то привычное было в этом…
Незаметно накатил новый кусочек воспоминаний.
Маленькая Лиля. Не Аля, а Лилиан Брокленд.
Почему маленькая? Потому что рядом отец. И она смотрит на него снизу вверх.
– Папа, а мы сегодня идем в храм?
– Да, малышка. Ты у меня такая красивая.
Лиля оглядывает себя. Розовое платьице, опять розовое… Да что у них тут – свинский грипп? Все розовое, как свинюшка.
Или это просто в детстве у Лили отложилось, что розовый цвет ей идет? И теперь она хотела стать красивее?
Кажется, да.
Темные улицы почти не запоминаются. Но огни свечей, голос пастора, вкус чего-то терпкого во рту…
Ей нравится в этом месте. Лилиан Брокленд нравилось. А сегодняшняя Лиля просто вспоминала ее ощущения. Разум был новый. А вот то, что прописалось в подкорке, на уровне рефлексов…
Ладно. Местные попы должны быть хорошими психологами. Пусть лучше ей будет приятно, чем тошнотно.
Служба длилась не слишком долго. Минут сорок по Лилиным меркам. Не больше.
И пастор начал обходить всех сидящих, осеняя каждого знаком и вкладывая в рот что-то специальной длинной ложкой.
Лиля мысленно выругалась. Ладно. Один раз перетерпит. Вон у нас сколько идиотов мощи облизывают – все вроде как живы? Или просто никто заболевших не считал? Да и она в первом ряду. Так что ложку почти никто не облизал до нее.
Один раз она общественную ложку перетерпит. Постарается быть аккуратней.
Но взгляд пастора и так вспыхнул изумлением, когда дело дошло до Лили:
– Дитя мое, я не видел вас раньше.
– Я…
– Задержитесь после службы, прошу вас.
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Чтоб тебе пропасть, заразе!
Лиля покорно кивнула, осторожно сняла губами с ложки что-то белое, вроде несоленого творога, постаравшись не коснуться ее. Противно.
Интересно, деньги с собой есть?
Есть. Девочки вчера не взяли, она так и положила кошелек. Есть.
Больше пары серебряных она на храм не пожертвует. Без базара!
Пастор Лейдер был весьма интересным мужчиной. Высокий, темноволосый, чем-то напоминающий кардинала Ришелье. Того самого, в исполнении Ланового. Симпатичный.
Но Але никогда не нравились красавцы. А вот Лилиан Брокленд…
На миг Лиля позволила себе расслабиться. Улыбнулась тупой улыбкой. Тело привычно осенило себя знаком Альдоная.
– Благословите, светлый.
– Альдонай да осенит тебя своим крылом.
Лиля склонила голову. Официальная часть закончилась.
Теперь бы еще деловую не затягивать, потому что трактирщик с семейством ждали ее снаружи. Лиля попросила. А мужчина не стал спорить, понимая, что за знатную госпожу его в землю зароют. Можно было бы оставить одних крестьян. Но… лучше, чтобы было больше свидетелей.
Чем-то пастор Лиле не нравился.
Ладно. Кушать его и не требуется. Перетерпим.
– Дитя мое, я не видел вас раньше…
– Я недавно приехала и скоро уеду, – спокойно объяснила Лиля.
– Я бы запомнил такую очаровательную женщину.
Лиля чуть на пол не села. Тушка в сто кило – очаровательная? Что же тебе такого надо?
– Я только на ярмарку. И не могла оставить свою душу без очищающих обрядов, – Лиля усиленно хлопала ресницами.
– Ваше сиятельство…
– Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.
– Я польщен нашим знакомством. Я – пастор Симон Лейдер.
Лиля чуть склонила голову. А пастора несло, как после селедки.
– Надолго ли такая очаровательная женщина задержится в нашем городе?
– Ненадолго.
– Но я надеюсь, вы будете посещать и ежедневную службу?
Лиля пожала плечами. Но промолчала. Пока…
– Благочестие – это очень важно для женщины.
Минут пять пастор разливался, как он надеется в лице Лили обрести поддержку, как ему было приятно, когда он увидел очаровательную женщину в первых рядах.
Лиля молчала. Но когда пастор попытался завладеть ее рукой, осторожно извлекла кисть из цепких пальцев.
Неужели?
А почему бы нет? Обет безбрачия тут начинается только с альдона[14]. А до того – сколько влезет. И с кем захочется. Даже претензий не будет. А личный духовник графини Иртон – это круче, чем пастор захолустного городка, в который и ездить-то будут только ради ярмарки.
Лиля мило улыбнулась:
– Я, разумеется, буду ходить на службу. Мой супруг будет рад моему благочестию.
Такой легкий намек. А не поймешь легкого, намекнем чем потяжелее.
Патер, кажется, не понял. Но побоялся. Джес Иртон – фигура своеобразная. И рога ему наставлять, на это мужество требуется. Так что Лиля послушала уверения в преданности, посочувствовала Анне Австрийской и откланялась. Вежливо намекнув на поручения, данные супругом. И мерзавца-управляющего. Никому ничего поручить нельзя, вы же понимаете.
На улице ее ждали крестьяне и мэр города.
– Ваше сиятельство…
– Достопочтенный Торий, – тут же оборвала его Лиля. – Я буду рада видеть вас у Хельке сегодня в полдень, вы не возражаете?
Мэр явно не возражал. Так что Лиля распрощалась и отправилась в трактир. Надо было поговорить с Али, поговорить с Лейфом и отправляться к Хельке. Соглашение-то они так в магистрате и не заверили. А хорошо бы, очень хорошо.
Ладно. Мэра купим. Марион укротили. Пастор вроде бы тоже не должен палки в колеса совать.
Домой охота… В Иртон. Как там спокойно было. Только что углы отмывали…
В трактире Лилю уже ждал злющий как черт Лейф. Ну да, графиня ушла, охрана лоханулась. Мало того, ночью еще и покушение было – пусть не на Лилю, но на человека, который находится под ее… защитой? Да, пожалуй. И Лейф это дело пролопоушил.
