– Что ты, что ты! Пусть уж шмыгнет от души, а то из носа до подбородка течь будет! – возмутилась красавица с раскосыми глазами. – Кому такое понравится…
– Ничего, она ему в ноги упадет, как наставнику каждый раз падает.
Все засмеялись.
– Дуры вы. А я бы тоже перед ним на колени упала, – произнесла, сладко потягиваясь, Нат. – Или на спину… как получится.
И суккуб почему-то бросила на мокрую рабыню настороженный взгляд.
Лирина-Леарна насмешливо хмыкнула и осадила мечтательницу:
– Он же просто наставник! Даже живет на нижних этажах! Нас и то поселили на втором!
– Так я и не в рабыни к нему набиваюсь, – томно улыбнулась соблазнительница, а потом прищурилась, с подозрением глядя на излишне болтливую собеседницу. – А ты откуда знаешь, где он живет?
– Она ему себя предлагала, – хихикнула смуглянка. – Он даже пробовать не стал.
Кассандра вздрогнула от боли и с удивлением уставилась на свои ладони. Они оказались так крепко стиснуты в кулаки, что ногти глубоко впились в кожу. С чего бы эта злость? Что с ней? Она не слушала больше пикировку претенденток и даже жаркое обсуждение наставника прошло мимо нее. Нужно успокоиться. Просто успокоиться. Простуда. Вот в чем причина.
Задумавшись, девушка прозевала момент, когда вошел господин, а потому вскочила на ноги, когда все уже поздоровались. Книга соскользнула с коленей и с громким стуком упала на каменный пол. Ой.
– Кэсс. – Левхойт Рорк подошел к ней, оглядывая с плохо скрытым изумлением. – Ты что, купалась в одежде?
Претендентки сдержанно захихикали.
– Плащ сорвало ветром, господин, и я его ловила, – потупившись, ответила рабыня.
«О, врать нам с каждым разом все легче, да?»
– Поймала? – Чувствовалось, что добрый хозяин еле сдерживает смех.
– Нет, – покачала головой растяпа и чихнула, торопливо прикрывшись ладонью.
– Иди к себе. Незачем тебе тут сидеть такой сырой… – Повелитель хотел что-то добавить, но передумал.
Невольница благодарно поклонилась и заторопилась к выходу, стараясь как можно быстрее покинуть зал. Рорк шел рядом, как-то странно на нее поглядывая. Несчастная молчала, хотя понимала, что сейчас стоит развлечь господина беседой или просто улыбнуться. Но не могла. С каждым днем подчиняться становилось все сложнее, приходилось раз за разом переступать через себя, напоминая про долг. Долг обязывал быть послушной, кроткой, услужливой и счастливой. А у нее ничего из этого не получалось. Она плохая рабыня! У нее никогда не будет хозяина!
– А ну подожди.
Стоило Кэсс попытаться выскользнуть за дверь, как повелитель потянул ее за косу назад. Да что же все так и норовят схватить ее за волосы? За все то время, что помнила себя обладательница огненной шевелюры, ее таскали за эти проклятые космы столько раз, что удивительно, как до сих пор не облысела. Но все же претендентка послушно остановилась, глядя на левхойта. Тот был недоволен.
– В чем дело? Что-то случилось?
– Нет, господин. – Девушка шмыгнула носом и переступила с ноги на ногу. В ботинках противно хлюпнуло.
– Я тебе не нравлюсь? – левхойт опять потянул ее за косу, вынуждая смотреть на себя.
Сама того не замечая, рабыня вновь сжала кулаки: ее начало злить такое отношение.
– Вы красивы, повелитель, – ответила она, пытаясь быть как можно более любезной.
– Это не ответ, милая. – Рорк наклонился к жертве, согревая теплым дыханием кожу.
Кэсс почувствовала колкий зуд в переносице. На глаза навернулись слезы. «Сам напросился!» В носу защекотало, и нахалка громко и непочтительно чихнула прямо в лицо собирающемуся ее поцеловать хозяину.
Ох! Ну что ж она такая растяпа?! Бросилась вытирать, но господин в бешенстве оттолкнул прочь. Мокрая подошва башмака скользнула по гладкому каменному полу, невольница оступилась и упала. Правая рука, которой она попыталась смягчить удар, неуклюже подвернулась, и голова изрядно приложилась о дверной косяк. Сама виновата, дуреха.
– Простите, простите! – Она скорчилась в ногах разгневанного господина и уткнулась лбом в пол.
– Уйди. Просто уйди. – Его голос был полон отвращения.
Уговаривать не пришлось. Провинившаяся вскочила и ветром вынеслась под ледяной дождь. Теперь самый лучший повелитель вряд ли подойдет к ней еще раз, так почему на душе такая легкость? Только голова болит. Сильно.
Ждавший ее на улице господин Фрэйно, нахмурился, но ничего не сказал, только подал плащ, и в этот раз Кассандра не отказалась. Демон всюду ее сопровождал, но сразу объяснил – он ее телохранитель и не может быть хозяином. Рабыня помнила, что ее это очень обрадовало.
– Все хорошо? – тихо спросил охранник, когда девушка пошатнулась от головокружения.
– Замерзла.
Врать действительно все проще.
Господин ничего не ответил, лишь замедлил шаг, и идти сразу стало легче – торопиться она сейчас не могла. Слабость накатывала медленными томительными волнами, отзываясь в теле ноющей болью. Скорей бы добраться до своей комнаты!
Они брели под проливным дождем и резкими порывами ветра. Фрэйно напряженно смотрел на то, как едва плетется Кэсс. Заболеет. Точно заболеет. Демон представил, что с ним сотворит квардинг, если с ниидой случится какая-нибудь беда. Не уберег. Опять. Но ведь и вариантов не было.
Вот и на месте! Девушка слушала удаляющиеся шаги охранника, прислонившись затылком к двери. Сил почти не осталось. Сейчас добредет до кровати и уснет, как есть – в холодной мокрой одежде. Но нет, привычка, отличная от рабской, взяла свое, заставила стянуть платье, поплескаться в небольшом тазу, наскоро сполоснуть волосы, попутно нащупав на голове огромную шишку. Ничего. Завтра все пройдет. Только бы лечь…
Подойдя к кровати, обессилевшая рабыня слабо улыбнулась и пошарила под подушкой. Там хранилось ее сокровище – мужская льняная рубаха со шнуровкой на вороте. Широкая, длинная, хранящая какой-то неуловимый, но отчего-то очень родной запах…
Да, Кассандра не помнила своей прошлой жизни. Да, она не знала, чья это рубаха. Но каждую ночь надевала ее и засыпала спокойно. Вот и сейчас грубый лен скользнул по голому телу, и девушка, свернувшись в клубочек на кровати, почти сразу же погрузилась в сон. Она выспится, и утром все будет хорошо.
Но утро не принесло облегчения – горло саднило, рука, пострадавшая во время вчерашнего падения, болела, кружилась голова. Тихий стук известил о том, что пора собираться, однако как это сделать – несчастная просто не представляла. Кое-как спустив ноги с кровати, она сжала пальцами виски и стиснула зубы. Надо встать. Надо. Стараясь не дышать, выпрямилась, но снова рухнула в постель, натягивая на себя одеяло.
Дверь распахнулась. Фрэйно посмотрел на бессильно лежащую рабыню и стремительно покинул комнату.
А невольница сквозь туманное забытье убеждала себя: надо всего лишь отлежаться. Свернуться калачиком, укутать ноги подолом рубахи, и спать, пока болезнь не отступит. В покой снова кто-то вошел, но Кассандра уплывала в дрему и не хотела смотреть, кто бы это мог быть. Горячие жесткие руки перевернули ее на спину, не давая скрючиться.
– Открой глаза. Открой.
Ее встряхнули, и девушка с трудом подняла свинцовые веки, пытаясь сфокусировать взгляд на лице господина наставника. Сейчас его ярость уже не пугала – слишком сильно боль терзала тело, слишком тяжело было дышать. Он ощупал ее голову, и рабыня зашипела, неосознанно впиваясь ногтями в широкое запястье. Грозный повелитель вздрогнул, но руку не отнял, лишь в глазах полыхнула жгучая тьма.
– Откуда шишка и ссадина?
Она не могла сказать. Не потому, что боялась, просто голоса не было.
– Позвать ангела? – спросил стоявший в дверях Фрэйно.
– На надо. Сам.
Наставник снова повернулся к претендентке и провел ладонью по огненной голове. Было больно, но несчастная не вырывалась, лишь сильнее стискивала его руку и старалась дышать размеренно и спокойно. Какой знакомый запах… Такой успокаивающий… Откуда он? Ах, ну да, это пахнет ее рубаха, ее сокровище. Осознание чего-то родного, близкого облегчало страдание, и оно отступало. Кэсс медленно выдохнула, ослабляя хватку.
– Отвечай.
– Я упала, – тщательно подбирая слова, ответила она.
Взгляд перехватил побелевшие пальцы, все еще сжимавшие запястье повелителя. Надо убрать. Нельзя касаться господина – он разгневается. Девушка перевела глаза на его лицо и вздрогнула: демон тоже смотрел на ее руку, смотрел так, словно собирался сломать. Невольница отдернула пальцы и отодвинулась, стараясь стать меньше и незаметнее.
– Сама упала или толкнули?
Вот что он пристал? Зачем? Она открыла рот, чтобы соврать, но поняла, что не может. Ему не может.
– Я упала, – упрямо повторила она, сжимая губы.
Взгляд желтых глаз был страшен, а потом исцеленную рабыню выдернуло из постели.
– Собирайся! От занятий я тебя не освобождал! Быстро… – Он осекся, глядя на ее рубаху.
