Когда Тинару это все достало, она при свидетелях заявила, что либо этот псих сам на ней женится и она с чистой совестью превратит жизнь супруга в Итиров ад, либо просто его отравит и спляшет свадебный грильс со своим избранником на Керровой могиле. И вот тогда-то уже всем стало не до шуток. На следующий день Грэм вызвал к себе обоих и под угрозой изгнания из Стортхэма запретил им открыто враждовать на территории нашего общего дома. В конечном итоге конфликт вроде бы затих: Керр все больше пропадал на заданиях, Тинара возилась со своими котиками… а деньги со ставок пылились в сундуке Янины, ибо никто в этой идиотской игре так и не победил.
– Птица говор-р-рун хочет есть! – напомнил о себе не по размеру прожорливый Кеша.
– Ки-шахр назад кормила! – крикнула я ему, скидывая с плеч пеньюар. – До вечера потерпишь, проглот.
Платье в стиле ампир – с завышенной линией талии, проходящей сразу под грудью, как нельзя лучше скрывало уже заметный животик, почти теряющийся в складках тонкой ткани. Этот наряд я заказывала у той же портнихи, которая шила мне костюмы на свадьбу. И сегодняшний ее шедевр, как и год назад, был выполнен в черно-белой гамме с преобладанием первого. Лиф украшала серебристо-белая вышивка по краю глубокого выреза, который заканчивался рядом крошечных перламутровых пуговиц. В принципе платье имело фасон халата, но было настолько красивым, что у меня язык не поворачивался так его назвать.
Надев вниз длинную сорочку с высокими разрезами до бедер, я накинула сверху свой практически невесомый наряд и принялась аккуратно застегивать пуговки, мысленно предвкушая, как они разлетятся сегодня по комнате. Почти как тогда… в ночь после нашей свадьбы. По телу пробежала сладкая дрожь, ресницы опустились, а на губах расцвела отнюдь не невинная улыбка.
Никогда не забуду тот заветный день – последний в свадебной пятидневке лэфири. Белые стены храма на рассвете отливали золотисто-розовым. Огромный стеклянный купол, расположенный над главным залом, причудливо преломлял лучи восходящего светила, которые падали вниз разноцветным водопадом. И словно подсвечивали диковинные цветы, стоящие в напольных вазах. Народу было много. Гораздо больше, чем на праздновании помолвки в Стортхэме. Поглазеть на бракосочетание старшей дочки третьего риля Миригора явились и городская знать, и простые жители. Но я никого не замечала. Все присутствующие казались мне безликой толпой, пестрой и шумной, а потому не особенно приятной.
Нервничала ли я, идя к алтарю? Безумно! Если бы не надежная рука Касса, согласившегося отвести меня под венец по праву старого друга семьи и первого городского риля, наверное, я бы позорно упала, не дойдя до цели. Забавно, что ровно через пять месяцев седовласый лэф вел к этому алтарю уже свою дочь – Еванну, которая тоже выбрала в мужья меченого.
Йен ждал меня на ступенчатом возвышении. Рядом с ним стояла в белоснежном наряде Виа-рилья и ободряюще мне улыбалась. Эта женщина в свое время дала мне кров и защиту, а еще парочку добрых напутствий, и я была ей очень благодарна за все. Сейчас же глаза ее сияли, и я не сомневалась, что она рада моему счастью. Иначе бы не стала верховная жрица Рассветного храма проводить свадебную церемонию сама.
А потом началось таинство… Сами по себе зажглись тысячи свечей в золотистых чашах подсвечников. Ярче засияли подземные букеты, став похожими на диковинные фонарики. И с каменной поверхности алтаря полупрозрачной тенью вспорхнула призрачная птица, облетела нас с Йеном по кругу и исчезла в сложенных лодочкой руках белой жрицы. Не знаю, спецэффекты то были, волшебство или массовый обман зрения, но более красивой брачной церемонии я и представить себе не могла.
Речь Виа-рильи лилась, словно песня, когда она возносила молитву верховному божеству Лэфандрии. В этот мотив вплелись и наши с Йеном голоса, приносящие клятвы любви и верности на рассвете новой жизни. Тонкий серебристый браслет защелкнулся на моей руке, парный ему – обвил запястье норда. Муж и жена… вместе навсегда… в бедах и в радостях… в жизни и в посмертии…
Грудь окатила приятная волна тепла, возвращая меня из омута волнующих воспоминаний к не менее волнующей реальности.
– М-медведь, – мурлыкнула я, беря в руки висящий на шее кулон. Осторожно повернула по часовой стрелке нагревшийся лиловый камень и, поднеся его к лицу, шепнула: – Ты где?
– Поднимаюсь наверх, – донесся из кристалла чуть усталый голос. – Соскучилась?
– Очень, – многозначительно сказала я и отключила связь.
Благодаря Кайру мы двое стали счастливыми обладателями такого вот оригинального «мобильного телефона» с зоной покрытия на всю Лэфандрию и ее приграничные земли. Так что теперь я могла не сходить с ума от неизвестности, когда мой рыжий норд уходил на несколько дней в подземелья. В подзарядке это крайне полезное изобретение не нуждалось, как и зеркальный «навигатор», так и оставшийся у меня после возвращения из похода. Иногда на него даже приходили письма и короткометражки из жизни Лин, предпочитающей по-прежнему обитать в подземельях, только теперь на правах подруги «бога», а не его сбежавшей «игрушки».
И каждый раз я вздрагивала от невольной ассоциации с «видеотеррором» Рэд. Забавно, ведь эта очищенная от воспоминаний элентри вполне может вскоре стать одной из обитательниц Стортхэма. Что ж… надеюсь, такое случится не скоро. Ну… или я ее просто не признаю в новом амплуа.
Сменив домашние тапочки на туфли, я прошлась гребнем по чуть волнистым после косы волосам, которые на травяных настоях и шампунях отрасли почти до талии, и, крутанувшись перед зеркалом, одобрительно хмыкнула.
– Птица говор-рун хочет жра-а-ать! – услышала обиженный тон.
– А если покормлю, отстанешь? – тяжело вздохнув, спросила Кешу.
– Я наполнил его кормушку, Лер, не беспокойся, – вместо мини-версии чешуйчатого птеранодона ответил мне муж, и губы сами растянулись в улыбке.
Резко развернувшись, я направилась в нашу общую комнату, но была поймана на пороге в такие родные и желанные объятия.
– Устал? – шепнула, обнимая супруга за шею.
– Немного, – ответил он, целуя меня в ушко. – Сегодня привезли двоих новичков, один ничего вроде, быстро освоился. А со вторым придется работать. Замкнутый парнишка, забитый, из неблагополучной семьи… – Он говорил, продолжая удерживать меня на весу, а я смотрела, как хмурятся его темно-рыжие брови, делая резче вертикальную морщинку на украшенном роговыми наростами лбу, и все так же глупо улыбалась, чувствуя себя ужасно счастливой, а еще очень гордой, потому что этот невероятный лэф – мой муж. После того как Эйдар сдал экзамен нар-ученика и уехал в столицу обучаться лекарскому делу, работы у ри прибавилось. Но возможность получить образование по рекомендательному письму от правителя Лэфандрии упускать было глупо. Да и свой профессиональный доктор Стортхэму точно не помешает. А то сплошные травники да самоучки.
– Ты справишься с мальчиком, – сказала, когда Медведь замолчал. – Но если нужна будет женская помощь…
– Я скажу. – Йен уткнулся носом в мою шею и, шумно вдохнув, прошептал, меняя тему: – Как же ты дивно пахнешь, маленькая.
– Как всегда, – рассмеялась я.
– Всегда дивно, – не стал отрицать он.
– Льстишь!
– Ничуть!
И снова поцелуй. Нежный, ласковый, легкий… когда губы скользят по коже, оставляя цепочку незримых следов, а дыхание согревает теплом. И глаза закрываются сами собой, сердце начинает биться чаще, а пальцы впиваются в широкие плечи мужа… ну нет! Рано!
– Йен! – возмущенно воскликнула я, легонько оттолкнув норда. – Я два дня Энии на кухне мешала работать, вместо того чтобы помогать, как обычно. Ты просто обязан пойти и оценить все мною приготовленное. Наверняка ведь голодный!
– Голодный, – охотно подтвердил рыжий, бережно ставя меня на пол, но при этом не отпуская от себя. – Очень голодный, – лукаво улыбаясь, мурлыкнул он, придерживая меня одной рукой за спину. А затем чуть склонился, чтобы задумчиво так протянуть: – Мм, пуговки. – И медленно провел указательным пальцем по перламутровому ряду.
Судя по выражению его лица, он тоже вспомнил про нашу брачную ночь, ну или про утро, когда мы собирали детали моего свадебного наряда по всей спальне. Наши взгляды встретились, и тело обожгло жаром предвкушения. В конце концов, отведать то, что я для него наготовила, Йен успеет и позже!
Рывок… и мои ноги снова оторвались от пола, а спина прижалась к прохладной каменной стене. Объятия стали теснее, а страстные поцелуи растеряли всю свою нежность. Но несмотря на сжигающее норда желание, он все равно был со мной осторожен. Впрочем, как и всегда.
