— Что — ты?
— Я сказал, что это игрушка.
Я расхохоталась.
— Серьезно?
— Абсолютно. Они спрашивали, что находится в комнате.
— А что это за игрушка? Не было предположений?
— Меня же не просили заниматься сравнительной бестиалогией. Ничего подобного я не видел ни в жизни, ни на иллюстрациях, следовательно, определить его вид все равно не смог бы.
— Но хотя бы представить? — не унималась я.
Дэвлин отпил еще глоток вина, ужин нам еще не принесли.
— Хочешь, чтобы я предположил что-то?
— Ага.
— Ну, хорошо, давай подумаем, что могло сделать это существо именно таким.
Мне наконец-то принесли «Белого нектара», и я, отпив на пробу, приготовилась слушать.
— Шерсть говорит о том, что это существо не подводное, теплокровное, огромные уши позволяют улавливать малейшие шорохи, и возможно, помогают ориентироваться в пространстве, следовательно, либо ему необходимо прятаться, либо ловить добычу, либо лавировать между деревьями или на скалах. Крыльев не имеет, значит, не летает. Шесть лап не позволяет бегать, как это делает, например, лошадь, зато позволяет неплохо лазать. Дальше? Хорошо, дальше. Синий цвет — не позволяет маскироваться, значит, это существо не боится хищников, или обитает на деревьях, цветущих круглый год синим. Но уши, уши говорят о том, что ему надо постоянно прислушиваться, значит, безопасность из-за ядовитости исключим. Клыков нет, зубы широкие, скорее всего, травоядное. Вывод, такое животное могло бы жить на тропических деревьях, круглый год цветущих синим, питаться их плодами, передвигаться, прыжками с одного на другое. Абсолютно недостоверно, но надеюсь, тебя позабавило?
Меня весьма позабавило.
Мы обсудили, в какой широте могут расти такие деревья, и перешли, наконец, к делам.
— Караван уходит завтра в семь утра, а следующий — только через две недели, я договорился с караванмейстером, нам по одной дорого до Эдельвейса. А это почти весь путь. Успеешь собраться?
Все это отдавало авантюрой. Никаких долгих проводов и выяснений отношений с родней. Никакой возможности передумать. Вот так сразу — как отрезать. Решила? Поехала. Неожиданно, мне пришла в голову мысль, а как я, собственно, отношусь к тому, что я куда-то еду — с ним? А ведь я действительно хотела поехать именно с ним. Мысль меня удивила. И я предпочла отложить ее подальше, копания в себе мне не доставляли удовольствия.
— Конечно, за ночь соберусь, а в карете можно будет поспать. Кстати, я курю, ты не против? — поинтересовалась я, когда подали золотую рыбу, отлично прожаренную, с соусом из лимонника и какими-то специями.
— Почему я должен быть против? — поднял одну бровь мэтр Купер, перед ним еды оказалось заметно побольше, чем передо мной, в основном — мясо.
— Мы же поедем в одной карете? У меня четырехместный люкс, незачем тащить с собой еще одну.
— Спасибо, я поеду верхом.
— Верхом?
— Да.
— Тридцать дней? — я хотела добавить, что это же глупость! Но поняла, что почти повторю реакцию Леонарда четырехчасовой давности, и только пожала плечами. Хочет человек себе доставлять неудобства — пусть его, имеет право.
— Ну да.
— Видимо, не впервой?
— Может быть, — снова полуулыбка.
«Исчерпывающие ответы! Попробуем другое».
— А какое у тебя задание? В Дай-Пивка?
— Сейчас? Сопровождать туда тебя.
— Ого, мне повезло, — я кокетливо глянула на него, наклонив голову к плечу и чуть отведя в сторону руку с бокалом — не сработало.
— Рад, что ты так думаешь. Кстати, можно вопрос?
— Конечно.
— Как так получилось, что дворянка, графиня вдруг получила назначение так далеко от столицы?
— Я сама захотела.
— А что твои родители?
Я махнула рукой.
— Отдохнут от меня немного.
— Это довольно странно. Ни балов, ни модных магазинов, тебе, вероятно, будет скучно.
Нужно было расставить все точки над всеми буквами, раз уж мы спутники. Второй раз закатывать патетическую речь на тему, как хочу — так и живу, мне решительно не хотелось.
— Баронет, у меня достаточно экзотические представления о том, какой я желаю видеть собственную жизнь. Далеко не все это одобряют. Но в любом случае, если бы я хотела потратить ее на столичное общество, я бы вообще не стала поступать в Академию.
Я с некоторым вызовом посмотрела ему прямо в глаза, ожидая снисхождения или усмешки, но ошиблась. Он просто кивнул, принимая мое объяснение.
— Думаешь, это легкомысленно? — поинтересовалась я.
— Желание жить собственной жизнью — вполне понятная причина. На первых порах, разумеется, будет трудно, поэтому мэтр Ольсин и попросил немного приглядеть за тобой.
«Ну вот! Началось!»
«Да ладно тебе. Парень привык путешествовать, у него явно больше жизненного опыта».
«Да, пожалуй. Глупо отказываться то помощи».
«К тому же он нам, кажется, понравился. Нет?»
«Есть немного».
— Не поэтому, — покачала я головой, глядя ему в глаза.
Он приподнял вопросительно бровь.
— Наверное, все-таки из-за кое-каких других особенностей, да?
— Тебе придется уточнить, что именно ты хочешь спросить, если тебе нужен вразумительный ответ.
Я вздохнула — запал прошел.
— Я имею в виду положительный фактор Геллера и четверть эльфийской крови, хотя по мне и не видно.
Он кивнул.
— Я знаю об этом. Положительный фактор Геллера у половины процента всего населения Дайса. Что примерно пятьдесят тысяч человек. И различных полукровок тоже хватает. Я не совсем понимаю, почему ты придаешь этому такое значение. Эти две особенности — не болезнь, в конце концов.
— Да не то чтобы придаю… Просто про фактор только сегодня узнала, — я принялась изучать золотистую жидкость в бокале, — прости. Ты-то тут совершенно не при чем.
— Ты из-за чего-то волнуешься.
— Боюсь выяснять отношения с семьей, — вздохнула я, признавая его правоту.
— Завтра все это так или иначе закончится, — пожал он плечами, — лучше скажи, у тебя есть представление, что ты должна делать по прибытии?
— Помогать бургомистру. Что-то вроде. Что-то универсальное, наверное.
А и правда, что именно? Я даже не расспросила толком мэтра Ольсина.
«Поздравляю, едем туда, не знаю, куда, делать то, не знаю, что. Зато ни одного мужчину не пропускаем. Прелес-с-стно!»
— Ты вообще хорошо понимаешь, чем обычно занимаются маги за пределами столицы?
На миг мне захотелось сделать большие глаза и, похлопав ресницами выдать что-то вроде: «Гоняют монстров?» И посмотреть на его реакцию.
— Примерно. Кстати, ужасно смешное название — Дай-Пивка, — перевела я тему.
— Знаешь, откуда оно взялось?
Я хихикнула:
— Догадываюсь.
— Барон Александр Метаро две тысячи лет назад решил основать поселение, после разгромной победы над последними пещерными тварями. Он начал излагать очередной указ — тогда было модно все надиктовывать секретарю — здесь, говорит, будет город заложён, дай пивка, это он к оруженосцу обратился, а секретарь все аккуратно записал. Все города Дайса одно время назывались, начиная с «дай», так что сомнений у секретаря не возникло. Когда барон проспался на следующий день, его детище, предполагаемый великий форпост против горной нечисти так и назывался — Дай-Пивка. Барон был немного расстроен, но поделать было уже ничего нельзя: бумага была гербовая, а значит, магически заверенная. На изменение названия ушло бы слишком много времени и бюрократии.
— А что за пещерных тварей он гонял?
Дэвлин в красках рассказал, что представляло собой пограничье в описываемый им исторический период. Судя по всему, жилось там в это время не слишком. Ну, то есть, вообще почти не жилось. Выживали счастливчики. Но достославный барон навел порядок. Я изумилась, как он с таким каменным лицом может рассказывать такие жуткие вещи и настолько с юмором, хотя и весьма мрачным? Я много смеялась, а Дэвлин не позволял себе ничего больше слабой полуулыбки, тем не менее, когда я обнаружила на массивных часах над камином половину одиннадцатого, я ужасно удивилась. Оказывается, мы здорово засиделись. Пока Дэвлин расплачивался по счету, я попробовала прочитать его разум, из любопытства, и тут меня ждал очередной сюрприз.
На мой ум обрушился шквал из обрывков мыслей, совершенно не связанных между собой. Я с трудом сдержалась, чтоб не отшатнуться, боль в голове была почти физическая. Дэвлин, будто поняв, что происходит, поднял глаза и поймал мой взгляд. Явно отметил расширившиеся зрачки, слегка усмехнулся, но ничего не сказал.
Отвратительно поставленный щит от чтения мыслей и эмпатии, не канонический, без наставника, и скорее всего в ходе эксперимента. Либо мэтр двоечник, либо он изучал другие дисциплины, а в Школе Разума практиковался на свой страх и риск. При чем, на себе самом. Но кто же так делает?! Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя.
