Анастасия Акулова - В ловушке безысходности

Ознакомительная версия.

Та слушала с загадочной улыбкой, смотря на меня как на нерадивого, но любимого ребёнка, совершившего оплошность, из-за чего вновь стало немного неуютно. Впрочем, кем, как не ребёнком, я была?

— Очень жаль, что так вышло, — поджав губы, сказала наставница, — Знаешь, я отчётливо помню твоих родителей. Они оба были хорошими людьми. Да примет их Свет.

— Спасибо, — я слабо улыбнулась. Упоминание о родителях отзывалось болью, словно по сердцу тупым ножом.

Секунду она задумчиво смотрела на меня, внимательно, прожигая взглядом насквозь, таким проницательным взглядом, что по спине пробежались мурашки.

— Ты нигде не найдёшь работу, кроме продажной девушки, — медленно, словно подбирая слова, произнесла Танильдиз, — Таков уж наш проклятый патриархальный мир. Я могу тебе лишь немного помочь… точнее сказать, направить.

Я навострила уши, чувствуя, как появляется в груди тлеющий уголёк надежды. Нет предела оптимизму…

— Как ты знаешь, каждый год весь мир проводит праздник Четырёх Стихий, — Она поясняла осторожно, даже недоверчиво, опустив голос до полушепота, то и дело поглядывая на меня да вокруг — словно открывала какую-то тайну, — В этот день демонстрируют свои умения девушки, чьему искусству покровительствует та или иная стихия. Помнишь?

Я кивнула. Да, об этом знает каждый ребёнок… вот только видят единицы, имею ввиду из простого народа. Каждый год в день Четырёх Стихий возле священной рощи бога Света и Жизни Аскалона и обязательно ночью, чтобы не обижать его жену, богиню Тьмы и Смерти Мару, устраивается фееричное зрелище. Посвящено оно детям Аскалона и Мары: Дерье, богине всех вод, Азару, богу пламени, Эа, богине земли, и Барту, богу воздуха. Непостоянная и эмоциональная Дерья покровительствует танцу, своенравный и подчас жестокий Азер — боевым искусствам, нежная, всепрощающая и щедрая Эа любит художников, а крылатый и непоседливый весельчак Барт обожает слушать задорные песни. Боги непредсказуемы и капризны, но никогда от нас не отворачивались, и мы платим тем же. Этот праздник проводят все державы мира, но говорят, что в нашем королевстве он самый великолепный. Демонстрируют свои умения девушки, чей дар неподражаем. О них не известно практически ничего и они считаются в народе верховными жрицами, посланницами своих богов-покровителей.

— Знаю, ты думаешь, что эти девушки избраны заранее, отмечены богами, — продолжала Танильдиз, — но это не так. На самом деле, они выбираются людьми.

Я не могла не удивиться, хотя раньше никогда особо не интересовалась этой темой, только в детстве, а уж после всех свалившихся на голову проблем — тем более.

— То есть как? — не поняла я, — И вообще, зачем весь этот разговор?

— Дослушай, — вновь мягко улыбнулась Танильдиз, — Ты ведь знаешь о древнем законе, запрещающим любые женские профессии? Естественно, что многие сочли бы избрание в жрицы лазейкой, но там всё гораздо сложнее, чем может показаться. Предыдущие жрицы, приняв решение уйти, должны найти себе замену, которую примет магия. Сначала каждая девушка должна пройти нечто вроде небольшого испытания — добиться хоть какой-нибудь известности в своём городе, благодаря своим умениям, в обход закону. А ведь он, как ты знаешь, всегда соблюдается неукоснительно, и в случае неудачи бедняжку вполне может ждать тюрьма или по крайней мере всеобщее осуждение. Возможным жрицам-танцовщицам, например, предоставляется маленький передвижной театр, немного денег на костюмы и музыкант. Девушке даётся год, до праздника Четырёх Стихий. За день до него все оставшиеся — а их, уж поверь, всегда остаётся мало — проходят специальный ритуал, проводимый жрицей. Та, которую выберут, будет выступать на празднике. Но жрицей она становится лишь в том случае, если её умения понравятся богу-покровителю и проходит обучение. У неё появляется знак принадлежности, благословение — символ стихии, и девушка получает свободу заниматься любимым делом и получать за это деньги, но осторожно, не привлекая сильно много внимания, и в дар магию своей стихии. Однако после жить с этим становится достаточно трудно.

Похоже на какую-то легенду…

— Почему? — я даже не заметила, как полностью погрузилась в рассказ наставницы.

— Потому что после всего этого жрица становится самым лакомым кусочком на брачном рынке, — хмуро пояснила та, — За ними открывается настоящая охота, потому что дети, рождённые в браке с ней, одарены и благословлены всеми богами. Как правило, они становятся сильнейшими магами своего времени. Но из-за того, что многие богатые лорды насильно женятся на жрицах, применяя всякие изощрённые меры, большинство жриц во все века давали магический Обет Безбрачия и Бесплодия.

— То есть вы хотите сказать, что женщины по доброй воле отказывались от возможности иметь детей? — как-то мне в это не верится.

— Не все, но многие, — кивнула Танильдиз, — Если захочешь попробовать стать жрицей, я тебе дам книгу об их судьбах, и ты поймёшь, уж поверь. Но выбор всё равно остаётся за самой девушкой, никто к этому не принуждает.

Наверное, целую минуту я раздумывала над всем вышесказанным, не зная, что ответить.

— Вы так и не сказали, зачем рассказываете всё это мне.

— Ты была талантливой ученицей, — вздохнула она, — Возможность творить, созидать прекрасное — это дар, Астарта. Дар, которым грех пренебрегать, ведь достаётся он далеко не каждому. Я предлагаю тебе возможность обеспечить себя и сестру, при этом обретя шанс стать независимой в будущем. Но это трудно… очень и очень трудно.

— Пожалуй, я попробую, — не слишком уверенно произнесла я, взвешивая все «за» и «против», — Но… откуда вы всё это знаете? Ведь простые горожане имеют мало представлений об этом. Видеть жриц в день Четырёх Стихий могут только аристократы.

— О, это естественно, — улыбнулась она, — Ведь я — последняя жрица Дерьи, богини вод, и пребываю ею много лет. Но знаешь… устала. Хочется спокойной жизни.

Я едва сдержалась, чтобы не вытаращить глаза от удивления. Моя наставница… жрица?

— Если согласна попробовать, приходи завтра к особняку вдовы Адьяр. — добавила она, уже уходя, — И с сестрёнкой. Придумаем, как пристроить малышку.

— Я её никому не отдам! — ощетинилась, даже не допуская мысли отдать сестру в чужие руки.

— И не собираюсь забирать, — опять улыбнулась она, — Имела ввиду, как ей найти кормилицу. Думаю, за этим дело не станет.

…и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями в полной растерянности на этом пустыре, близ шумящего паба…

Гемма, герцогство Ферон

Я даже представления не имею, сколько просидела на кровати неподвижно, словно застыв, потеряв счёт времени и даже не моргая.

То, что я увидела… это… Чёрт! Да это невозможно!!!

Нет, не то, чтобы я относилась к убеждённым скептикам, но в магию и прочие мистические заморочки не верила никогда. Даже мысли не допускала, что подобное — не просто шарлатанство, на котором некоторые из моих знакомых зарабатывали, выбивая деньги из суеверных людей. Наверное, большей частью поэтому я к любым поверьям, приметам, фэнтези и прочему относилась со здоровым скептицизмом. Но ещё больше я привыкла верить тому, что вижу.

На самом деле, если призадуматься, увиденному мной только что можно попробовать дать логическое объяснение, вроде, мол, мало ли какие фокусы позволяет выделывать ловкость рук, ну или «волшебство» химии. Но… я чувствовала, что это не так, и точка. Раньше для меня подобное объяснение чему-либо в основном прозвучало бы глупостью, но конкретно в данный момент я быстро осознала бесполезность попыток задушить это чувство здравым смыслом.

Более того, вспомнилось, как на какую-то секунду, когда незнакомка зажгла на ладони огонь, я… чувствовала этот огонёк. Ощущался он отдалённо, приглушённо, как-то отчуждённо, и не принадлежал мне, но я почему-то знала, что стоит мне захотеть — и он обернётся против хозяйки или погаснет. И при этом какой-то частью меня он, этот огонёк почитался ненужным, подлежащим уничтожению, как раковая опухоль… Я словно бы могла и хотела… подавить его?

Что за бред вообще?!

Устало потёрла виски, силясь хоть немного отвлечься. В мыслях был полный сумбур, голова кружилась, в ушах противный звон — меня будто слегка контузило.

Ознакомительная версия.