Ознакомительная версия.
Второй мальчик нашей пятерки – Андрей Зорич. Он русский. Папа всегда говорил, что медведь – самый опасный зверь, а опаснее медведя может быть только его хозяин. Не любит папа русских. Какой-то русский колдун в Неаполе давным-давно перешел ему дорогу, с пустым ведром и черной кошкой под мышкой, очевидно. Андрей пониже, чем Эжен, но покрепче. Волосы у него самые обычные, русые, никакой укладки, а вот глаза разноцветные – один зеленый, другой синий. Андрей про свою семью особо не рассказывал, но они живут где-то на севере России, и его семья в родстве со многими влиятельными скандинавскими родами. Он не такой разговорчивый, как Эжен, но тоже ничего. Медведя, кстати, у него нет, зато есть ручная карликовая саламандра в огнеупорном аквариуме, он ее выставляет вечером на стол. У нас самый клевый светильник из всех пятерок!
Уф… что-то я увлеклась описанием мальчиков. Уже отбой, а я еще про девчонок не рассказала. Ну, про них совсем коротко, потому что спать пора, а этот интендант Штигель обещал отбирать все, что светится после десяти. Он сказал, что завтра мы встаем в семь!!!
Ужас. Если я переживу, то расскажу, что с нами делали.
…ах черт, про девочек же забыла. (((Сначала про Вонг. Она интересная. Тонкая и верткая, как спица, мне бы такую талию, как у нее. Она же китаянка, я писала? Из древнего рода даосов-алхимиков, у нее куча удивительных штуковин – колечки, браслеты, украшения, одних бус ниток пять висит. И все это артефакты, представляете? Думаю, что половина из них выдохлась, а вторая и не работала никогда, но выглядят побрякушки красиво.))) Она отлично готовит, первым же вечером вынула маленькую китайскую печку и угостила всех ужасно вкусными рисовыми шариками. Обалденно! Проглотили все мигом, а мальчики потребовали еще добавки. Всем понравилось, кроме Сары, она думала, что никто не заметит, но я видела, что она не стала есть свою порцию, а спрятала. Смешная – неужели она думает, что Мэй станет нас травить? Нам же вместе придется почти месяц жить, зачем Вонг такие глупости делать? Наоборот, наша пятерка должна быть лучшей – а как это сделать, если мы не будем доверять друг другу?
Что, удивлены? Я сама в шоке, но нас Штигель построил после ужина и объявил, что завтра будем сплачиваться и вырабатывать командный дух! Он бы еще сказал – свободу, равенство и братство! У темников! Но, похоже, чтобы остаться в этом лагере, придется играть по правилам мистера Фреймуса. Все это четко словили, так что никто никого травить не будет… по крайней мере в своей пятерке.
Еще Вонг привезла с собой переносной алхимический тигель! Расписной, в виде пузатого дракона, ему тыща лет, наверное, представляете? Я и не думала, что такие бывают… Я, похоже, здесь самая отсталая со своим планшетом.
А Сара Дуглас – девочка в вечной меланхолии и черных одеждах. Постоянно молчит, как заложный покойник, только «да» и «нет». Смотрит в окно, спит или сидит на веранде в кресле-качалке. Но у нее самый клевый фамильяр.
Все, теперь уже точно отбой, а то мимо букв промахиваюсь!»
* * *
Мальчикам достался нижний этаж, а девочки спали на втором. Ее кровать была в дальнем углу, у окна, выходящего на темный лес. За задернутой занавеской в ясном черном небе ползла луна, она поднялась во вторую четверть. Второй час ночи, час запоздалых пьяниц и беспокойных собак. Дженни гадала, кто же угомонится раньше, девчонки или мальчишки. Виолетта с Мэй забрались на постель и хихикали над фотографиями, которые нащелкала Виолетта за день, – две тысячи местных собак и котиков, тысяча пчелок и цветочков и пятнадцать тысяч мальчиков. Внизу гудели два ломающихся баритона – парни что-то вдумчиво обсуждали. Если бы она хотела, то с помощью ясного взора услышала бы все, но тратить силы нельзя. Не приведи старые боги, спадет личина – это провал всей операции.
Дженни потерла распухшую мочку уха. Зудело невыносимо. Зачем люди прокалывают себе уши добровольно? Она бы никогда на такое не согласилась. Но пришлось. Серьга в форме венецианской маски, игла которой напоена ее кровью и кровью Сары Дуглас, давала ей облик наследницы богатого американского рода темников.
Бедняжка Сара, она так хотела попасть в лагерь Альберта Фреймуса, получить путевку «в светлое будущее колдовского мира», как гласит рекламный буклет, который Дженни у нее позаимствовала. Увы, ее путешествие кончилось в терминале аэропорта Ля Бурже. Сразу по приземлении команда СВЛ изъяла ее с сопровождающими и препроводила в один из укромных схронов Магуса в предместьях Парижа. Сработали ребята чисто: раз – накрыли Кольцом Магуса коридор, где находилась Сара с охраной, два – наложили сверху светлый сон, отводя глаза людям, три – вывели из строя на пять минут камеры наблюдения, четыре – усыпили Сару с охранниками зонтом Аргуса и вынесли служебными коридорами. Зря родители Сары сэкономили и наняли для ее сопровождения обычных людей.
Команда СЛВ – это Марко, Дьюла, Рождер, Людвиг, Эдвард с Эвелиной и Джеймсом, Арвет, Тадеуш и Германика с Жозефом – все, кого она смогла вывести с Авалона. Блокаду они прошли легко, а вот Великий океан едва их не угробил. Бедный «Пересмешник», как он скрипел и вздыхал под ударами волн!
Теперь Сара под присмотром Эдварда и Дьюлы. Те выводят ее гулять, кормят три раза в день, рассказывают сказки на ночь и пишут от ее имени трогательные письма домой. Очень удачно, что в лагере Фреймуса введен запрет на все средства связи – это облегчает задачу Дженни. Через месяц Сару привезут в аэропорт, дадут вдохнуть пыльцы фей, расскажут, как было здорово в лагере, и посадят на самолет домой.
«А ведь мы поступаем жестоко, – подумала Дженни. – Она же надеялась и ждала, она так хотела попасть в этот лагерь. Я же читал ее дневник… никогда бы не подумала, что у темников такие же проблемы, что и простых людей. Родители дураки, друзья уроды, мир ужасен… Сара в затяжной депрессии. А тут еще и мы… Кошмар наяву, а не жизнь».
Дженни фыркнула и яростно потерла ухо – чесалось невыносимо. Если бы у нее были родители, она бы никогда не назвала их уродами. Даже в личном дневнике, который никто не может прочесть. Это предательство. Вот у нее только Марко – не подарок, конечно, но ему она все в лицо может сказать. Никогда бы за глаза не стала так его называть. Так что Сара заслужила то, что с ней случилось. К тому же на кону куда больше, чем разбитая надежда юной колдуньи.
«Уснули наконец?» – Дженни с трудом сдерживалась, чтобы не попросить о каком-нибудь чуде вроде внезапного усыпления всех в коттедже. Терпеливо ждала. С серьгой Арлекина нельзя было просить много и часто, артефакт был капризный, нервный, чувствительный. Личина могла исчезнуть от неосторожной просьбы, и поэтому Дженни ходила весь день по струнке, экономно используя ясный взор, да и то только тогда, когда ей нужно было что-то сказать. Все-таки возможность понимать и говорить на любом языке сильно облегчает жизнь.
«Угомонились…»
Лас лежал в ногах, она слышала мерное дыхание. Зверь, преображенный в серебристого ирбиса, спал, ожидая ее на Дороге Снов.
Замаскировать Ласа – вот была задача. Фреймус наверняка запомнил наглого рыжего фосса – спутника Дженни Далфин. Как же им быть? Серьга Арлекина была в одном экземпляре, к тому же Дженни была готова заочно отпеть любого, кто сунулся бы к фоссу с предложением «а давай-ка мы тебе слегка продырявим ухо вот этим артефактиком». Ласа перекрашивали в серебристый цвет, потом ставили пятна в художественном беспорядке, Сатырос раздобыл специальные контактные линзы для кошек, на которые Дженни со скрипом согласилась (она уже устала всем объяснять, что Лас не кошка!). Сложнее всего было с пропорциями туловища – фоссы сильно отличаются от снежных леопардов, даже карликовых, поэтому пришлось поить его специальным эликсиром, чтобы подогнать размеры примерно под леопарда.
«Только ради тебя, – сказал Лас, когда она в первый раз сунула флакон ему под нос. – Чтобы я притворялся кошкой!..»
Потом Лас ничего не говорил, только скорбно глотал эликсир. Хотя, на взгляд Дженни, из него вышел пречудесный ирбис: серебристо-снежный с дымчатыми пятнами по бокам и толстым пушистым хвостом. Серебряный ошейник с медальоном, в котором Дженни прятала Синюю печать, завершал образ.
Ее фальшивый облик тоже был интересным: высокая брюнетка, короткое каре, карие глаза, спортивная фигура. Так необычно видеть в зеркале кого-то другого.
«Теперь точно уснули…» – Дженни вытянулась, закрыла глаза, закатила их вверх, словно пытаясь заглянуть внутрь головы. Задышала медленно, расслабленно, дыхание потекло мягким потоком – от стоп через колени, живот, где теплым клубком свивался желтый огонь, выше по позвоночнику, мимо яркого пламени сердца в грудине, сквозь звонкий синий лед гортани, переносицу с горящей искрой, в фиолетовую мглу, клубящуюся в голове.
Ознакомительная версия.
