Он поднял глаза на Мать-Настоятельницу:
— Когда Сестры Огня будут готовы отправиться в поход?
Глайхара-Солнечный-Клинок молчала несколько секунд, словно не понимая, о чем ее спрашивают. Видимо, благородная гордячка, презирающая иные народы, сейчас боролась в ней с испуганной служительницей культа, чье божество у нее на глазах поставило одного из презренных вровень с собой. Ей никак не удавалось понять и принять, что придется выполнять приказы представителя низшей расы, который к тому же был младше ее лет на восемьсот пятьдесят, а то и на все девятьсот.
— Через десять минут, — ответила она, наконец. — Мы готовы отправляться через десять минут.
— Так быстро не нужно. Сперва необходимо дождаться окончания работы Стального Кузнеца. Как только оружие окажется в наших руках, выдвигаемся! — Вольфганг ткнул пальцем в нарисованные холмы, расположенные к северо-востоку от изображения Цитадели. — Вот цель нашего первого перехода. Доберемся туда к середине завтрашнего дня, встанем лагерем, будем на привале до вечера. Я думаю, разумнее всего двигаться ночью и утром, чтобы в случае нападения демонов каждый боец был на ногах и готов сражаться…
— Постой! — воскликнул Скалогрыз и, вскочив, подковылял к столу. — А как же подмога из Торгорского Кряжа? Им же еще почти целые сутки пути сюда.
— Они нас догонят…
— Гномы догонят эльфов? — Роргар фыркнул. — Не смеши мои шестеренки!
— Мы будем двигаться по ночам, а значит, довольно медленно. Не переживай, дружище. В крайнем случае мы всегда сможем их дождаться.
— А почему бы не дождаться здесь, под прикрытием стен и башен?
— Потому что в этом нет смысла. Даже если Сказанные-во-Тьме прямо сейчас отправят свою армию штурмовать нас, она доберется сюда не раньше чем через неделю. А они не отправят, потому что у них пока меньше бойцов. Если же демоны явятся сами, то никакие стены, никакие башни и никакие крыши от них не защитят. Ты понимаешь это не хуже меня. А тянуть время, собираться с силами, ждать чего-то… мы не можем себе этого позволить. Нам нечем кормить войска — припасов в кладовых Цитадели хватит от силы на десять дней. Пока у нас есть хотя бы численное преимущество, нужно его использовать.
— Ладно, — проворчал Роргар. — Я половины не понял из того, что ты продвигал, но делать нечего, поступай, как считаешь нужным.
— Пусть они знают, что мы идем! — воскликнул Вольфганг. — Пусть они видят, что мы не боимся, приближаемся, готовые разворошить их змеиное гнездо. Пусть понимают: времени у них не остается, нужно срочно предпринимать хоть какие-то действия. Пусть совершают ошибки!
— Как бы нам не совершить.
— Кроме столь ценных замечаний, есть еще предложения по существу?
Гном пожал плечами. Рыцарь посмотрел на эльфийку, бросил быстрый взгляд в темноту, скрывающую Двухголового Бога.
— Значит, решено, — сказал он, чувствуя, как при этих словах сила уходит из его ног, словно после пары кружек крепкого пива. — Нужно выступать.
— Я отдам приказы! — Мать-Настоятельница кивнула ему и, резко развернувшись, вышла из комнаты.
— Суровая бабища, однако, — протянул гном, глядя ей вслед. — Слушайте, я вот что думаю. А если все-таки мы суем голову в ловушку? Вдруг окажется, что младшие демоны, эти Сказанные-как-их-там, сговорились между собой и с Химерой за спиной старшего, подставили его? Возможно такое?
Вольфганг пожал плечами. Аргус грузно двинулся во мраке, медленно ответил:
— Вряд ли. Они ведь по сути — единое целое. Что известно одному, известно всем. У них не может быть секретов друг от друга. Кроме того, они не настолько коварны, как некоторые седобородые гномы.
— Ха! — усмехнулся Скалогрыз. — Ладно, пусть так. Теперь буду спать спокойнее… когда в следующий раз представится такая возможность.
Он направился к выходу, на пороге обернулся:
— И борода у меня не седая. Это просто пепел. Не вычищается.
Гном скрылся за дверью.
Вольфганг некоторое время смотрел на карту, потом опустился на пол рядом со столом.
— Верно ли я поступаю? — спросил он темноту.
Тишина тянулась долго, в конце концов, когда казалось, что ответа уже не будет, он пришел — тихий, шелестящий голос внутренних сомнений:
— Ты держишь в руках будущее мира. Любое решение ошибочно.
— Если бы не брат, я бы отказался. Бросил бы все в бездну.
— Ты слишком плохого мнения о себе. Как любой хороший человек, впрочем.
— Рихард еще жив?
— Тебе и самому прекрасно известно, что жив. Великий дар, обладателем которого он стал, изменит будущее всех четырех народов. За одним этим уже стоило отправляться в поход.
— Почему ты всегда говоришь загадками, старик?
— Потому что свет причиняет боль моей коже.
Вольфганг закрыл глаза, прислонился затылком к ножке стола. Тишина вокруг была нерушимой, такой же плотной и тяжелой, как крепостные стены. Если бы она еще могла защитить от опасностей, оградить от Сказанных-во-Тьме! Но слова сильнее тишины. Всегда.
Он вновь стоял на краю нижней челюсти гигантской каменной обезьяны. Только теперь двигаться предстояло в обратную сторону, сквозь завесу небытия в реальность. Вид отсюда открывался просто фантастический. Огромное оранжевое солнце погружалось в закатную дымку на восточном краю горизонта, окрашивая розовым необъятное безоблачное небо, в котором лениво кружили черные грифы. Внизу сверкала миллионами отсветов поверхность залива, на этот раз спокойная и умиротворенная, тронутая лишь легкой рябью. Неровными громадами поднимались из воды скалы, причудливо иссеченные ветром, украшенные грубыми, но величественными изваяниями давно забытых орочьих вождей. По склонам их ползли джунгли, цепляясь за камни и выступы, кое-где взбираясь даже на отвесные стены. Изумрудно-зеленые кроны пальм слабо колыхались под ветром. Далеко впереди, в проеме между двумя смотрящими друг другу в глаза статуями первобытных орков, над тонущими в бледном тумане водопадами, виднелась одинокая гора. Ее заснеженная вершина возвышалась над окружающим миром гигантским белым клыком. От всей картины веяло такой тишиной и безмятежностью, что на глаза наворачивались слезы. Он исчезнет, и его дети, если им суждено появиться, исчезнут, целые поколения уйдут на темные тропы, дела их обратятся в прах, а здесь ничего не изменится. Все так же будут сутулиться могучие каменные орки, все так же будут чертить круги в небе хищные птицы, а джунгли — продолжать карабкаться вверх по отвесным скалистым стенам. Этому месту не важны войны, эпидемии, катастрофы, его не интересуют достижения искусства или алхимической науки, ему безразличны проблемы престолонаследия и клятвопреступления. Это вечность, вечность собственной персоной.
— Я бы хотел вернуться сюда, — сказал Рихард тому, кто бесшумно появился за его спиной. — Однажды.
— Вернешься, — ответил орк-провожатый. Свежий кривой шрам на щеке мешал ему говорить, поэтому он произносил слова медленно, излишне отчетливо. — Все рано или поздно возвращаются.
— Нет, я о другом. Хотел бы побывать здесь еще… до той поры, когда придется. При жизни.
— От вас сюда нелегко добраться. Надо ехать на юго-восток. Через Красные Камни и Карраз-Гул. А потом сквозь джунгли и болота Ру-Аркха.
— Знаю. Надеюсь, будет возможность попробовать.
— Это опасно.
— Там, на другой стороне, везде опасно.
— Верно.
Рихард обернулся. Орк стоял, прислонившись плечом к каменному клыку, сложив на груди мускулистые руки. Поза его выражала уверенность и спокойствие. Ему уже нечего было бояться.
— Ты ведь не можешь вернуться туда? — спросил Рихард.
— Нет, — орк пожал плечами. — И не хочу.
— Почему?
— Здесь многое узнаешь. Многое понимаешь. Различаешь причины и основы. Видишь другие, далекие места. Там тоже живут, борются, страдают. За разные вещи. Чаще всего — за сущую ерунду.
— За власть и деньги? — грустно усмехнулся Рихард.
— Да. За добычу. А сюда ее с собой не забрать.
Рыцарь кивнул:
— Мы ничем не лучше. Помню, когда я был еще мальчишкой, нам с братом говорили, что богатство не утащить на темные тропы, а если и удастся, то, чем больше у тебя всяческого барахла, тем медленнее ты идешь, и тем больше шансов отстать от своих и заблудиться в вечной тьме. Но те же самые люди, что делились с нами этой мудростью, как собаки дрались друг с другом из-за наследства, судились с соседями из-за земельных наделов и в три шкуры драли с крестьян оброк.
— Жизнь кусает, да сразу пережевывает, — изрек орк. — Ладно, паладин. Тебе пора.
— Точно. Мост не рухнет подо мной?
— Не знаю, — оскалился орк. Из-за шрама на щеке получилось жутко. — В обратную сторону по нему не так уж часто ходят.
