Celistic
книга первая
Лэнгли Дэннис
© Лэнгли Дэннис, 2015
© Максим Ревин, дизайн обложки, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1 / Пиратская жизнь
Ночную тьму потревожила луна, выглянувшая из-за облаков. В одно мгновенье ее свет рассек морскую гладь и осветил дворец Ван-Тауэр, названный так в честь своего владельца, наместника планеты Юфус, которая располагалась в системе Расун в Центральной Целистике. Дворец был расположен на обрыве, на краю живописной долины, по форме похожей на полумесяц. Буйная растительность и огромные, могучие деревья говорили о поразительном плодородии этих земель. Эта долина как будто была специально создана для жизни. Сильные холодные ветра не могли преодолеть высоких гор и никогда не тревожили листву изнеженных солнцем и морским бризом деревьев.
Множество небольших речушек и ручейков, впадающих в море, создавали сказочный ансамбль водопадов, который начинался далеко в горах и, мудреным узором пересекая долину, заканчивался у подножия дворца, миллионами брызг и радуг бросаясь в море. Выше, в горах, деревья редели, их все чаще заменяли кустарники, которые затем сменялись травой и камнями, среди которых то тут, то там выглядывали маленькие деревца причудливых форм.
– Дина, ты идешь? – барон Ван-Тауэр поднялся в комнату своей дочери, так и не дождавшись ее.
– Да иду, иду, – недовольно пробурчала Дина, застегивая кнопки на своей куртке.
– Ну, как мать, ей Богу, ту тоже приходилось ждать по часу, давай, давай, работа ждет, – засмеялся барон, поторапливая дочь.
Наконец, они вышли из комнаты и, пройдя по коридору, спустились в переход. Дворец состоял из двух круглых башен, соединенных стеклянным переходом. У каждой башни был свой пирс для остановки флаеров и небольших воздушных кораблей.
– Ну вот, пришли, ни одной живой души, а ты меня уже притащил, – недовольно заныла Дина, когда в куче мешков с землей и бесконечных ящиков с различными растениями не увидела ни одного рабочего.
– Рабочие свое дело сделали, теперь мы будем сажать, – улыбаясь во все свое красное лицо, воодушевленно сказал барон. Энергия так и лилась из него, похоже, что он действительно хотел сам посадить все эти многочисленные растения в свою оранжерею.
– Пап! Ну почему оранжерея? Тут и так всякой травы навалом, на улице ступить некуда, везде что-то растет. Надо было картинную галерею сделать. А что, повесил картинки и все, есть не просят, висят себе тихонечко и никому жить не мешают, – в надежде вразумить отца ныла Дина.
– Так, во-первых, для картин тут слишком солнечно, а во-вторых, труд сделал из обезьяны человека, вот и ты бери лопату и вон туда насыпь земли, этих чудных красавцев я посажу здесь, – барон взял какой-то кустик с крупными оранжево-красными цветами и всей грудью вдохнул их аромат.
Нет, если уж задумал оранжерею, то ничто не собьет его с пути.
– Ага, ты еще скажи, что это было на Земле, – хихикнула Дина и принялась насыпать землю в лоток для цветов.
– Если обезьяна стала человеком с помощью труда, то что сделало из человека ламарян, эсимов, таонцев, – не унималась Дина.
– Что за глупый вопрос, Дина? Ты же прекрасно знаешь историю…
– Ага. Однажды Земля остановилась, – глухим трагичным голосом начала она цитировать свой учебник по истории Целистики.
– Хватит дурачиться, давай, теперь сюда побольше удобрений. Ты знаешь, что эти цветы очень любят удобренную почву? – барон вернул к реальности дочь.
Он уже прекрасно знал все ее уловки и приемчики, как увильнуть от работы. Сначала она очень медленно собирается и все время ноет в надежде, что терпение отца лопнет, и он оставит ее в покое. Если это не помогает, то она закидывает его бесконечными вопросами, отвечая на которые, он сам путается настолько, что уже не может понять, что есть факты, а что вымысел. В итоге барон опять нервничает и в сердцах выгоняет нерадивую дочь на все четыре стороны до ужина. Ну и третье, она становиться хорошей дочкой и беспрекословно выполняет все просьбы отца. Сердце старика не выдерживает такой радости и драгоценнейшее сокровище и кровиночка может делать все, что ей взбредет в голову.
– Да, кстати, как ты устроилась? Тебе нравиться дворец?
Дочь недавно приехала к нему. Конечно, внешне он делал вид, что очень этим не доволен, особенно если учесть причину их воссоединения, но он так устал жить один, что в глубине души ликовал, что все так удачно сложилось. Он приказал подготовить одну из башен для своей дочери, и теперь вся башня стала ее территорией. Здесь было несколько спален для нее и ее гостей, студии для занятий искусством, танцами и спортом, классы для уроков и комнаты, в которых барон хранил свои коллекции картин, оружия и прочих реликвий. Барон очень надеялся, что дочь оценит его старания.
– Угу, нравиться, только скукотища тут у тебя, – Дина скорчила недовольную мину.
– Что? Ну, знаешь, дорогая моя, у тебя была прекрасная компания в пансионе. Какие девочки там были замечательные, все же дочери таких уважаемых людей, – отец вознес руки к небу, как будто это были дочери не людей, а богов.
– Осторожно, пап, на меня же сыпется, – Дина стряхнула землю, которая осыпалась с куста, сотрясаемого в честь каких-то дочерей, – дуры они все и зануды, всё какие-то штучки у них тупые.
– Дааа? – барон начал заводиться, – Дуры? Однако, дорогая моя, из пансиона выгнали тебя! И не за что-то там, а за плохое поведение, что для девочки абсолютно не допустимо!!!
– Ну не выгнали, а попросили перейти на домашнее обучение, – в пол голоса поправила его Дина.
– Конечно, попросили, пощадили мои седины! Моя дочь! Ван-Тауэр!, – после каждого слова он тряс рукой у себя над головой и бедный куст, зажатый в его кулаке уже потерял большинство из своих листьев и даже пару веток.
– Ну пап, так же лучше, я же о тебе думала, как ты тут один, – Дина обняла отца.
– Иди отсюда, – старик очень разнервничался.
– Ну, пап, давай я помогу тебе, цветочки досадим, совсем чуть-чуть осталось, а потом пойдем на лодке кататься.
– Иди вон, не хочу тебя видеть, это же надо, выгнали из пансиона.
Дина виновато опустила голову и медленно пошла к дверям.
– Ужин в семь, чтобы в шесть была дома! – напоследок крикнул отец.
– А можно с Лизой?
– Можно, – буркнул отец и вновь погрузился в цветочную релаксацию. Да, как он не старался, но опять проиграл.
«Ха! Как я? Мастер манипулирования!!!» – ликовала Дина. Теперь целый день она могла провести со своими новыми друзьями. Она пробежала по залитому солнцем коридору и распахнула массивные входные двери. Пение птиц и шум водопадов ворвались в тишину дворца. «Какой прекрасный день, – подумала Дина, – а он хотел упечь меня в свою оранжерею, ну уж нет, папочка!».
– Привет, красотка! – улыбаясь, Кричмор подошел к Дине.
Это был пожилой мужчина, небольшого роста. Он был сутул и, казалось, что все прожитые им года ложилось ему на спину, постепенно пригибая его все ниже и ниже к земле. Его глаза выцвели и стали почти такими же белыми, как и его волосы. Сколько помнила себя Дина, он всегда был в доме отца. Он занимался всем, отец доверял ему, как самому себе и даже больше. Вообще трудно было поверить, что седая голова этого старика носит в себе все заботы по дому, начиная от закупки продуктов и заканчивая безопасностью дворца и его обитателей.
– Мне зайти к нему? – продолжил он, улыбаясь.
– Не стоит, все в порядке, – засмеялась Дина.
– Ты поосторожнее, барон уже не мальчик и твои проказы даются ему тяжело, – стараясь остаться на грани между веселой болтовней и поучениями, ответил старик.
– Ну я же не заставляю его заниматься моими делами, привязался со своими цветами, еще обезьян каких-то приплел.
– Но…
– Кричмор, ты же знаешь, я его люблю, но заниматься всякой ерундой не буду, ладно, мне пора бежать.
– Возьми желтый флаер, у синего что-то с боковой тягой проблема, ребята попозже посмотрят, – вновь улыбнулся Кричмор и погладил Дину по волосам.
Как же он любил эту девочку, даже родную дочь он, наверно, любил бы меньше. У него никогда не было своей семьи, всю свою жизнь он посвятил барону и его семье. Он видел ее первые слезы и улыбку, слышал первое слово и помогал сделать первый шаг. Как же быстро пролетело время. Воспоминания согрели душу Кричмора.
– Береги себя, – крикнул он, но Дина уже убежала на пирс, заводить свой флаер.
Все без исключения обожали эту сорви-голову и потакали всем ее капризам, и, сколько бы ни злился барон на ее проступки, он прекрасно понимал, чей характер в ней играет и не мог с укором смотреть в эти глаза, еще более прекрасные, чем у ее матери.
День прошел в играх и приключениях, сначала боролись с пиратами, потом искали клад на небольшом острове, расположенном примерно в километре от долины, потом родители Лизы прислали обед на остров, а после обеда все пошли купаться и играть на песке.
