Алекс Громов - Закат солнца вручную

Все началось с того, что Мишенька Петров получил в школе двойку по истории. Урок не выучил. А темой были мифы Древней Греции. Мама Мишеньки, конечно, устроила в школе небольшой скандал учительнице, которая, по словам Мишеньки, угрожала ему кулаком. Правда, издали, а не перед его носом. А по ее собственным объяснениям, данным в кабинете директора, пыталась добиться от мальчика ответа, как кольцо с янтарем на ее пальце связано с одним из самых известных мифов. И с каким именно. Хорошо, хоть не спросила, кто ей подарил.

Директор кое-как утихомирил двух фурий – ну или эринний, если уж придерживаться древнегреческого антуража, – настоятельно рекомендовав маме проследить, чтобы ученик подготовил доклад на указанную тему, а учительнице – этот самый доклад принять. Потому что в противном случае он может устроить конец света. Локальный, но неприятный.

– Да он все из Интернета скачает! – возопила учительница. – И даже своими словами не перепишет!

– А вы ему дополнительные вопросы зададите. Он и думать начнет, а потом – в умники выбьется! Годы пройдут – станет большим человеком, добрым словом всех поминать будет, нам на ремонт школы денег даст!..

Очень некстати директору вспомнилось, как недавно другая малолетняя жертва такого же метода исправления двоек по литературе умудрилась не просто тайком выбраться во Всемирную паутину прямо в процессе беседы, но и попасть там в какое-то особо продвинутое пространство. На каверзные вопросы учительницы литературы оттуда посыпались обильные и еще более каверзные ответы, которые ребенок честно озвучивал по мере поступления. Источником оказалась редакция газеты на соседней улице. Но это выяснилось лишь после того, как литераторшу с нервным срывом увезли на «Скорой».

Легко догадаться, что мама Мишеньки энергично взялась за приобщение сына к мифологии. По пути из спортивного кружка в музыкальную школу ему приходилось выслушивать подробный пересказ очередного предания. Дошла очередь и до того, которое пыталась из него вытянуть учительница с ее янтарным кольцом.

– Фаэтон был сыном бога Гелиоса, но сам он был человеком.

– А как так может быть? – заинтересовался Мишенька.

– Ну так же, как и в других мифах, – слегка растерялась мама.

– Как у Таньки, – сделал свой вывод сын. – У нее папа китаец, а сама она блондинка. Так, и чего Кикимора мне своим кольцом тыкала?

– Кто?

– Да Кикимора, у нас историчку только так называют.

Мама припомнила указанную особу и пришла к выводу, что устами стаи невинных деток в данном случае, несомненно, глаголет истина. Но для порядка велела сыну более так неуважительно о педагоге не отзываться. Миша сделал вид, что согласился. Очень неубедительно.

Но добиться более осознанного обещания мама не успела. Они же приехали на соревнования по спортивному ориентированию и тащили с собой сложенный в три сочленения велосипед, на котором с картой на руле Мишеньке предстояло гонять по обширному парку.

– Мама, это край земли?

В утреннем тумане парк, рассеченный речной долиной, и впрямь мог сойти за изображение края света на картине какого-нибудь романтического живописца. Но прагматичная мама ответила отрицательно и велела сыну не фантазировать.

По окончании соревнований Мишенька сидел на скамейке и жевал приготовленные заботливой мамой бутерброды. Под аккомпанемент продолжающегося рассказа:

– Когда Гелиос согласился доверить Фаэтону солнечную колесницу, тот обрадовался, но не удержал коней. И солнце оказалось слишком близко к земле, все начало сохнуть и гореть. Тогда Зевс сбил Фаэтона молнией, и он упал в реку.

– А ракет «земля – воздух» тогда еще не было?

– Не было!

– Жаль…

– Не перебивай! Так вот, Фаэтон упал в реку, а его сестры плакали о нем и роняли в воду слезы, которые застывали и превращались в янтарь. Вот чего ваша Кики… то есть Надежда Петровна у тебя хотела узнать. Да ты меня слушаешь или нет?

– Мама, – воскликнул Мишенька, – ты посмотри! Фаэтоны по небу пешком идут!

– Что?!

– А вон, посмотри.

Еще пару веков назад обычное небо казалось недоступным и не освоенным людьми. В нем одно время парили разновидности динозавров, потом – всевозможных птиц, изредка мелькали воздушные шары с пристроенными к ним корзинками, в которых люди обнимались, ели пирожные, запивая недешевым вином.

Но прогресс делал свое дело, и в небе, трепыхаясь, зависли самолеты-этажерки, потом – межконтинентальные лайнеры. В совсем далекую высь небес устремились космические корабли, населенные мышами, собаками, людьми. Все это на полотне небосклона оставляло свои следы, мешая массам думать о возвышенном.

Поэтому, чтобы не смущать миллионы людей, в чьих генах уже угнездилось любование небом, и не смущать их лицезрением изнанки прогресса среди облаков и звездных светил, было принято решение завесить небо с его постоянными технологическими процессами транспортного потока ярким и позитивным изображением традиционного небосвода. Безо всяких технологических примесей. Один из авторов проекта для вящей убедительности даже упомянул романтическую повесть Поля Виллемса «Между небом и водой», где город Аквелон укрывали от жаркого солнца «огромные световые заслоны», расписанные «умиротворяющими душу картинками». Но из окончательного варианта эту историю все же вычеркнули – сказка Виллемса была признана недостаточно позитивной.

Тем не менее поначалу на красоте небес решили не экономить. Поэтому в лабораториях были созданы те самые «небесные экраны» (так они назывались в документах, добавлялся только конкретный номер спецификации) не только на различное время дня и ночи, но и на всевозможные погодные условия.

Позже в целях экономии средств было принято решение о блочной компоновке неба. Из имеющихся в запасе компонентов: изображений Солнца, Луны, Марса, Сникерса (допускалось не более 10 % рекламы от общей небесной площади, включая социальную[1], – но сбоку, ненавязчиво, для посвященных эстетов), Венеры, Млечного Пути, Большой и Малой Медведицы, а также туч разной тучности – собирали нужную картинку неба и транслировали ее на радость людям.

Когда компоненты небес были изготовлены, их отправили в спецмастерскую, где опытные техники в строгом соответствии со временем года, погодными условиями и даже расположением светил (!) собирали нужную картинку и производили ее трансляцию. И это так всем нравилось – и простым людям, любовавшимся небом (ну их, чтобы не расстраивать, не стали информировать о том, что видимое небо – не очень-то настоящее), так и самим работникам спецмастерской, которые между собой стали называть место работы «Домом Восходящего Солнца» – по старинной песне.

Но на Земле рано или поздно на смену самому хорошему приходит не очень хорошее, а затем – и просто дешевое. Людям стало не до неба, на которое они, судя по сухой статистике, стали меньше смотреть. Спонсоры, которым не давали наглядно и явно рекламировать свой товар, а лишь иносказательно (в результате чего и появились такие продукты, как Настоящие Сосиски от Большой Медведицы, Лунные окорочка – ну на лунных кратерах мелко-мелко изображали жующую компанию), с поверхности искусственного неба ушли.

Затем уволилась часть мастеров (уехавшая в найденную и осушенную Атлантиду на заработки – строительство парка постдревних развлечений), и в «Доме Восходящего Солнца» появились гастарбайтеры. Они были трудолюбивы, но не искушены в мифологии, потому как надо было кормить семью. А ежедневный «закат» и «восход» Солнца, «вывешивание туч» оплачивалось немногим дороже, чем уборка опавших листьев (пока те не заменили по другой программе облагораживания городов на пластиковые листочки, под цвет фасадов). А потом гастарбайтеров сменили – по не уточненным, но признанным закономерными причинам – столь же неискушенные в любых намеках на высокие материи, зато практически бессмертные специалисты по починке всего и вся с помощью кувалды и известной матери. Будет ли оно работать после такого ремонта – не факт. Но так это же и не главное. Главное – починить.

И неизбежное не могло не произойти.

Мама машинально уставилась в указанном направлении. Сейчас край света, очевидно, не выглядел краем, а был им. И совсем недалеко по краю небосклона устало ковыляли, переругиваясь, двое работяг самого кондового вида – в заляпанных кирзачах, потертых штанах и телогрейках. На руках у них были большие рукавицы, и этими самыми руками они толкали перед собой по-вечернему тускнеющий, красноватый солнечный диск к транслятору.

– Василич, ну какого ты ключ-то забыл? Завод кончился, корячься тут теперь!..

– Да иди ты сам знаешь куда! Заводил я его. Заводил, но там, видно, пружину сорвало, вот и не заводится ни фига!