Кудрявцев никогда раньше не делал облёта города лично. Вернее, около штурвала всегда кто-то находился, либо Василий, либо Пётр. Последние пять лет эти классные пилоты практически ничего не делали после того как заходили в кабину и усаживались перед лобовым стеклом. Им не требовалось даже нажимать кнопку автопилота, так как он он был включен изначально, и вертолёт прекрасно справлялся с взлётом, посадкой, а так же со следованием по оптимальному маршруту.
Игорь Семёнович давно уже хотел поставить вопрос о целесообразности дальнейшего использования живых людей для пилотирования служебного транспортного средства, но что-то останавливало его от увольнения двух ответственных мужиков, содержащих свои семьи.
И всё же, разговор состоялся. Его приказала провести программа руководства предприятием, а с ней не поспоришь. Искусственный интеллект хорошо считает, и умеет экономить средства на всём и на всех.
Иногда Игоря охватывал невольный ужас от железной логики своих мыслей: "А ведь и меня можно тоже заменить автопилотом. Подумаешь — директор, ну и что, что я здесь значу, только соглашаюсь с электронными выводами и расчётами. Всё равно решение программы преоритетно, но ведь, не увольняет… Значит, я, пока ещё зачем-то нужен, может, чтобы нести ответственность за возможные ошибки, или чтобы программе было перед кем отчитываться на конечном этапе?"
Ответ на этот вопрос всегда был разным, но неизменно успокаивающим. Кудрявцев уже давно научился подводить свои тревожные размышления под оптимистичные выводы.
Внизу прямоугольниками домов и бороздами дорог, проплывал город. Это был всё тот же мегаполис, — человейник с маленькими букашками, спешащими по многочисленным делам.
Облёт имел свои давно утверждённые цели — оценить сверху общее благосостояние города, состав транспортного потока, концентрацию выбросов в атмосфере от завода "Комстрайд", а так же от других предприятий, и прийти к выводу что всё в пределах желаемой нормы. Наблюдательную функцию давно было пора передать беспилотникам, но программа упорно продолжала поручать эту прогулку в небесах непосредственно директору производства. Наверное, чтобы загрузить главного человека на заводе хоть какой — нибудь работой, дабы он не перестал чувствовать себя руководителем.
Вот, только сегодня что-то было не так. Пока ещё не ясно что, но, по другому. Игорь внимательно присмотрелся к увеличенному изображению улиц в мониторе, и понял причину своего интереса. Машин стало меньше. Вернее — их стало меньше на дорогах, стоянки же, едва вмещали те автомобили, которые не захотели ехать. Транспортная змея на центральном проспекте поредела наполовину, буд-то бы сейчас была ночь, а не середина дня.
Шагающих человечков на тротуарах тоже заметно поубавилось. " Что за сиеста?" — спросил, усмехнувшись у самого себя Игорь Семёнович, и пожал плечами — "Может, из-за жары?"
Внезапно, динамик над удобным деревянным столиком ожил, и спросил приятным женским голосом: "Вы имеете в виду нехарактерное для этого времени суток замедление двигательной активности населения?"
— Кудрявцев подпрыгнул от неожиданности, но ответил программе: "Да, Инта, что-то они вялые, хотя мы производим всё необходимое для их активной жизни." Игорь давно уже, общаясь с электронным разумом вверенного ему завода, называл этот всезнающий голос придуманным женским именем, от слова "интеллект". И Инта не возражала против такого обращения к себе.
Вдруг, что-то ярко вспыхнуло прямо на центральной городской площади, и судя по тому, что огонёк пламени отсюда показался зажигающейся спичкой, на земле это был настоящий взрыв.
"Что это?" — настороженно спросил Игорь Семёнович, и Инта не заставила себя ждать с ответом: "Протест безработного. Нам необходимо приземлиться и успокоить людей. Не бойтесь, Вам при обращении к народу ничего не будет угрожать. Вы будете говорить из выдвижной бронетрибуны."
Кудрявцев хотел было спросить подробности случившегося, но вертолёт начал экстренное снижение, и мысли сосредоточились на том, как внезапно замолчали, складываясь, лопасти несущего винта сверху, а снизу завибрировали посадочные турбины.
Вертолёт так быстро устремился к поверхности земли, что захватило дух, и заложило уши, но уже перед самыми крышами домов турбины загудели сильнее, и внезапная лёгкость сменилась нахлынувшей перегрузкой. Небольшой аккуратный корпус летательного аппарата плавно опустился на асфальт перед городской администрацией
В двадцати метрах от входных дверей чиновничьего здания лежал, истекая кровью молодой мужчина с разорванной грудной клеткой и развороченным животом. Откинутая правая рука погибшего крепко сжимала кусок светлого картона с корявой надписью красным маркером: "МЕНЯ УБИЛА БЕЗРАБОТИЦА И ТЕ КТО ЕЁ СОЗДАЛ!"
Кудрявцев глядел сначала из илюминатора, потом из образовавшегося в стене стеклянного пузыря, на молодое застывшее лицо самоубийцы, пытаясь понять, что могло заставить человека так расправиться с собой.
Между тем, около уже бездыханного тела начали собираться люди. Совершенно не было слышно их голосов, но злобные взгляды исподлобья, направленные на вертолёт, говорили сами за себя. Народ винил ЕГО — жадного капиталиста, сокращающего рабочие места. Игорь иногда думал, что будет дальше с уволенными рабочими, но приходя к неутешительным выводам, просто менял тему для размышлений.
Внутренняя поверхность бронестекла ожила слабым неоновым сполохом, как монитор при включении, и снизу вверх медленно поползли строки успокаивающей речи. Сухие электронные фразы выражали скорбь и непонимание смысла этого чудовищного акта, и рассказывали о перспективах открытия новых рабочих мест с неплохой зарплатой. Игорь Семёнович начал с выражением произносить текст, продиктованный программой, но после третьей фразы ненависть во взглядах людей сменилась обречённостью. Было видно, что ему не верят. Ни единому слову.
Неожиданно, пожилой мужчина, стоявший ближе всех к вертолёту взмахнул рукой, беззвучно крикнул что-то, и плюнул в сверхпрочную стеклянную перегородку. Бронестекло могло защитить от чего угодно, даже от гранаты, но не от плевка. Он хуже осколка полоснул душу Кудрявцева, затыкая все его паршивые высказывания и обещания.
Директор "Комстрайд" замолчал, и решительно двинулся к входной двери.
— Не рекомендую выходить наружу, — опасность нападения — тут же произнёс красивый женский голос, но Игорь, не обращая внимания на ласковые предостережения, нажал кнопку выхода. Дверь не среагировала.
— Я приказываю открыть! — рявкнул Игорь Семёнович, и как никогда, вдруг, почувствовал себя человеком.
— Прерванная речь требует неординарного общения, вероятность вашей гибели — тридцать процентов, вероятность возможной замены руководителя нашего предприятия — девяносто девять процентов. Это — ваш выбор — произнесла Инта и открыла дверь.
Дедуля, плюющийся яростью, притих от удивления и испуга, когда неприкасаемый
