Евгений Филенко
Блудные братья
Гравитр лег на борт. Ослепительный луч солнца прострелил кабину насквозь и короткой вспышкой разбился о морскую гладь далеко внизу. Кратов завозился в глубоко всосавшем его кресле и припал к окну. Под гравитром тянулась от горизонта до горизонта узкая полоса чистого белого песка, к которой приступала непроницаемая зеленая поросль. Где-то там, под пологом сплетенных ветвей, скрывались и дома, и люди.
— Назовите имя стоянки, — прошелестел голос автопилота.
— Откуда же мне знать… — замялся Кратов. — Давайте, что ли, на ближайшую.
— Иду на стоянку «Коралловый берег», — уведомил его автопилот строго и, как показалось Кратову, недоумевающе.
На стоянке «Коралловый берег» ему не встретилось ни души, хотя и торчали, зарывшись лапами в чисто-белый песок, несколько пустых гравитров, причем один был наполовину разобран. Откуда-то из-за деревьев доносились голоса, журчание бегущей воды и размеренный стук твердого по еще более твердому. «Свободен», — сказал Кратов автопилоту, и на гребне кабины зажегся зеленый огонек. Увязая в песке по щиколотку, Кратов двинулся на голоса. Он сделал десяток шагов, беззлобно выругался и снял сандалии. Как выяснилось, зря: песок оказался горячим. Об удобствах вновь прибывших здесь, очевидно, заботились мало… Оглядевшись, Кратов вынужден был с удовольствием взять свои подозрения обратно: от посадочной площадки между деревьями змеилась выложенная плитами дорожка. Плиты из янтарно-желтого камня были приятно прохладными.
Вскоре перед ним возникла мелкая, быстрая и даже на беглый взгляд чрезвычайно холодная речушка, с отчаянным шумом и брызгами катившаяся по разноцветной гальке в сторону моря. Дорожка оканчивалась где-то на середине воды и продолжалась уже на том берегу. Кому-то, заведовавшему устройством площадки «Коралловый берег», стукнуло в голову из обычного маршрута для пеших перемещений устроить испытание мужества и выносливости… «Ну, этим нас так просто не возьмешь», — процедил сквозь зубы Кратов и осторожно макнул пятку в мутные ледяные струи. Ему не понравилось испытанное ощущение (пятка моментально утратила чувствительность, словно ее откусили напрочь), но отступать, а тем более вторично влезать в гравитр и двигаться к другой, возможно — более комфортабельной площадке не хотелось.
Он закатал штанины и, мысленно застонав, вошел в воду по колено.
За его спиной затрещали кусты…
Кратов обернулся — и замер, стараясь не производить резких движений.
Из зарослей выбирался угольно-черный, лохматый, с устрашающе пригнутыми рожищами и налитыми кровью зенками, як. Не уделяя Кратову ни малейшего внимания, он вступил в речушку — течение нарушилось, сбилось в водовороты, — окунул в воду огромную свирепую морду и шумно начал пить. Затем всей тушей пал на мелководье и с наслаждением завозился в облаке рыжего взбаламученного песка. Яку, вне всякого сомнения, было жарко. Здесь ему был далеко не Памир.
Поколебавшись, Кратов быстро пересек речку и выбрался на противоположный берег. Ему вовсе не улыбалось поиграть в корриду посреди холодного потока. Пока он размышлял, не надо ли кого предупредить об опасности (дикое животное, без сопровождающего, в населенной местности, с неясными намерениями…), и представлял ли як собой таковую опасность, навстречу ему из зарослей выскочил жилистый подросток, весь наряд которого состоял из необъятной вьетнамской шляпы — «нон» и просторных шорт. Взгляд подростка блуждал.
— Дракона не видали? — спросил он Кратова срывающимся голосом.
— Дракона — нет, — признался тот с кривой ухмылкой. — А вот яка…
— Спасибо! — сказал подросток с неожиданным энтузиазмом. — Теперь уж я и сам вижу! Дракон, Дракоша! вскричал он, кидаясь к черному чудовищу. — Иди ко мне, Дракошенька мой ласковый, я тебе хворостиночкой по заднице, по толстой, чтобы не прятался!..
Як вздел блестящую, будто лакированную, морду из воды и взревел — не то в радости от встречи с хозяином, не то в предчувствии наказания. На ближних кустах затрепетала листва.
— Напрасно вы животное мучите, — сказал Кратов с укоризной. — Здесь ему не климат. Вы вот без штанов бегаете, а бедный зверь, небось, свою шкуру не скинет…
— Ну, это не совсем як. — солидно заметил подросток. — Это бубос. Видите, как у него рога устроены? И шерсть на пузе мягкая — ему же на снегу не лежать! Странно, что вы приняли его именно за яка, а не, скажем, за гаура.
— Яков я видал, — сказал Кратов. — А что такое гаур, не знаю. И про бубосов никогда не слыхал.
— Гаур — близкий родственник яка, только крупнее, — охотно пояснил паренек, одновременно пытаясь поднять Дракона из воды чувствительными тычками под ребра. — И он местный: на континенте еще осталось небольшое дикое стадо, примерно пятьдесят голов. Да какое-то количество одомашненных, их здесь называют — гаялы. А бубосы, во-первых, еще крупнее гауров, и во-вторых, водятся только здесь.
— Отчего же такая честь этому острову? — удивился Кратов.
— По правде говоря, это я их придумал и вывел, — скромно сообщил подросток. — Поэтому в природе они не встречаются. Это не животные, а бионты.
— Есть какая-то разница? — осторожно спросил Кратов.
— Небольшая, в происхождении. Животные возникли в результате эволюции. Бионтов мы создаем сами.
— Ага, — сказал Кратов озадаченно. — Так вы здесь еще и число сущностей приумножаете…
— Меня зовут Майрон, — сказал юнец. — Пойдемте, я вас провожу.
— Константин, — представился Кратов. — Только я еще не сказал, куда мне нужно попасть.
— На Ферму, куда же еще! — фыркнул Майрон. — Здесь же ничего нет. кроме Фермы.
Дракон наконец соблаговолил восстать — вода стекала с него потоками, речушка с облегчением вернулась в привычное русло. Огромный бык, не разбирая пути, вломился было в кустарник — на переплетенных ветвях одновременно присутствовали соблазнительного вида крупные черные ягоды и безобразно острые шипы, бубосу, впрочем, угрожать совершенно не гожие, но для людей доставлявшие серьезное неудобство. Майрон истошно заорал и со звоном шлепнул Дракона по шерстистой холке. Для этого ему пришлось приподняться на цыпочки… Утробно взмычав, бубос вернулся на дорожку. Кратов шел в некотором отдалении, внимательно глядя под ноги. Хотя бубос и был существом в значительной мере рукотворным, лепешки он оставлял вполне натуральных свойств и соответствующих размеров.
— Если по правде, то габитус начинала конструировать Рисса, — болтал Майрон. — Но не справилась. Она как раз перед тем начиталась волшебных сказок и бредила единорогом. У нее и получилась банальная антилопа… А нам нужен был очень большой бык, вроде того, каким прикинулся Зевс, чтобы увезти Европу на Крит, или вроде Критского быка…
