Роберт Янг
У начала времен
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
В последнюю минуту перед подъемом Стронг повернул древолифт с таким расчетом, чтобы оказаться спиной к стволу. Чем меньше он будет сейчас смотреть на дерево, тем лучше. Но лифт был немногим сложнее треугольной стальной рамы, подвешенной за один из углов на тонком, как нить, тросе, и поэтому, не пройдя и ста футов, он вернулся в исходное положение. Нравилось это Стронгу или нет, дерево с самого начала решило навязать ему свое общество.
Ствол находился от него футах в пятнадцати. Более всего он напоминал Стронгу скалу, огромную живую скалу с буграми коры длиной от восьми до десяти футов и с трещинами глубиной до четырех — этакую древесную стену, уходящую ввысь, в величественное зеленое облако листвы.
Он не собирался смотреть вверх, но взгляд его сам собой поднялся вдоль ствола. Он быстро опустил глаза. Чтобы обрести внутреннее равновесие, он взглянул вниз, туда, где на постепенно уменьшавшейся деревенской площади виднелись знакомые фигуры трех компаньонов.
Сухр и Блюскиз, покуривая свои первые утренние сигареты, стояли на древнем могильном холме. Стронг находился слишком высоко, чтобы рассмотреть выражение их лиц, но он почти не сомневался, что тупые черты Сухра дышат упрямством и злобой, а Блюскиз клокочет от бессильной ярости, как затравленный буйвол. Райт стоял приблизительно в тридцати футах от подножия дерева, у пульта управления лебедкой. Лицо его наверняка оставалось таким же как всегда, разве что чуточку напряглось от волнения, однако по–прежнему выражая странную смесь доброты и решительности, — лицо, по которому безошибочно угадывался руководитель.
Стронг перевел взгляд на окружавшие площадь домики. Сверху они выглядели еще очаровательнее. В золотисто–багровом сиянии Омикрона Сети яркими красками переливались коньки крыш, многоцветные зайчики танцевали на пряничных фасадах. В ближайших домиках сейчас, естественно, никого не было — деревня в радиусе трехсот футов от подножия дерева опустела, и эту часть ее огородили веревкой. Но когда Стронг взглянул на домки, ему вдруг пришла в голову фантастическая мысль: ночью в них поселились феи теперь хозяйничают там вовсю.
Эта мысль развлекла его, но не надолго. Ее вспугнула процессия огромных транспортировщиков древесины, которые въехав на площадь, выстроились в длинную очередь.
Перед ним вновь было дерево. Сейчас он поднялся еще выше, и стволу уже пора было уменьшаться в объеме. Но ствол не стал тоньше — во всяком случае этого не было заметно. Он все еще напоминал огромную скалу, и Стронг чувствовал себя скорее альпинистом, чем древорубом. Взглянув вверх, он увидел первую ветвь. Ее можно было сравнить с секвойей, растущей параллельно земле на вертикальном склоне древовидного Эвереста.
Из приемника радиосвязи «земля—дерево», который вместе с миниатюрными батарейками был прикреплен к мочке левого уха Стронга, раздался твердый голос Райта:
— Уже видели дриаду?
Стронг включил языком прикрепленный к его нижней губе крохотный передатчик.
— Пока нет.
— Если увидите, дайте мне знать.
— Черта с два! Вы разве забыли, что я вытащил длинную травинку, которая дала мне исключительные права на дерево? Чтобы я здесь ни нашел, все принадлежит мне одному.
Райт рассмеялся.
— Я только хотел вам помочь.
— Благодарю, в помощи я не нуждаюсь. На какой я сейчас высоте?
Пауза. Стронгу была хорошо видна маленькая как сигарета, фигурка Райта, который склонился над контрольной панелью лебедки.
И, спустя немного:
— Сто шестьдесят семь футов. Еще сто двадцать, и вы поравняетесь с первой ветвью… Как вы себя чувствуете?
— Вполне прилично.
— Хорошо. Сообщите, если возникнут какие–нибудь неполадки. Даже самые незначительные.
— Обязательно.
Стронг выключил передатчик.
Становилось все сумрачнее. Нет. Не сумрачнее. Зеленее. Чем выше он поднимался, тем глубже становился оттенок бледного хлорофиллового сияния, в которое, с трудом просвечиваясь сквозь бесчисленные наслоения листвы, превращался солнечный свет. В нем шевельнулся страх дерева, но он поборол его, прибегнув к способу, которому его научили еще в школе древорубов. Способ этот был очень прост: займитесь чем–нибудь, чем угодно. И он произвел инвентаризация оборудования, прикрепленного к металлической полосе основания лифта: дреколья, древорацион, одеяла; древопалатка, обогревательный прибор, молоток для забивания кольев; тросомет, резак, санитарная сумка; пояс альпиниста, веревочное седло, шнур для ветвей (к основанию лифта был прикреплен лишь конец шнура, сам же шнур спускался вниз, к подножию дерева, где лежал постепенно уменьшавшийся молоток); агрегат Тимкина, древощипцы, фляжка…
Наконец лифт втянул его в нижние слои листвы. Он ожидал, что листья будут огромными, но они оказались маленькими и изящными и напомнили ему листья красивого сахарного клена, который когда–то в изобилии произрастал на Земле. Вскоре перед ним возникла первая ветвь, и стайка алых птиц–хохотушек встретила его прибытие жутким издевательским смехом. Несколько раз они облетели вокруг Стронга, бесцеремонно разглядывая его своими серповидными глазками, потом спираль. Взвились к верхним ветвям и исчезли.
Эта ветвь была подобна хребту, который вырвавшись из горной цепи, навис над деревней. Ее боковые отростки сами по себе были настоящими деревьями, и каждое из них, упав, могло бы разрушить по крайней мере один из этих домиков, столь милых сердцу колонистов.
В который уже раз Стронг с недоумением спросил себя, почему коренные обитатели 18–й планеты Омикрона Сети строили свои деревни вокруг основания подобных древесных чудовищ. Разведывательный Отряд в своем докладе отметил, что местные жители. Не смотря на умение строить красивые здания, на самом деле были очень примитивны. Но даже если так, все равно они должны были знать, какую потенциальную опасность таили эти гигантские деревья во время гроз; и прежде всего они должны были понимать, что избыток тени ведет к сырости, а сырость — предвестник гниения.
Совершенно очевидно, что они до этого не додумались. Потому что из всех построенных ими в свое время деревень только одна эта не сгнила и не превратилась в отвратительные зловонные развалины; так же, как это дерево было единственным, не заболевшим той странной болезнью, от которой, как предполагали, засохли и погибли все остальные.
Разведывательный Отряд утверждал, что местные жители строили свои селения вблизи деревьев потому, что деревья эти являлись для них объектами религиозного поклонения. И хотя эта гипотеза, несомненно подтверждалась тем, что, когда деревья начали умирать, местные жители все без исключения, ушли в Пещеры Смерти, расположенные в северных пустынях, Стронг все же не мог до конца согласиться с ней. Судя по архитектуре домов, аборигены отличались практичностью и большим художественным вкусом, а практичные мыслящие существа вряд ли бы пошли на массовое самоуничтожение только потому, что их религиозные символы оказались подверженными болезням. К тому же Стронгу и раньше приходилось рубить деревья на многих заново открытых планетах, и он неоднократно убеждался, что Разведывательный Отряд достаточно часто ошибается.
